Курсовая: Податная реформа Петра Великого

1721 г.

«В поборы на кресьян на сухопутную армею по рублю на душу м. п.».

К началу 1724 г. возникла и другая проблема, затруд­нявшая завершение реформы в

установленный срок. Вы­яснилось, что утвержденный в начале 1722 г. план

«рас­писания» полков по губерниям придется изменять. Стало известно, что в

большинстве губерний образовались из­лишки душ «за расположением» на полки, а в

некото­рых, — наоборот, их недостаток.18 Причина этого кры­лась не

только в той приблизительности, с которой опре­делялись полки по губерниям, но

и в том, что подушная подать понизилась с 1 руб. до 80 и потом до 74 коп. Это

привело к увеличению нормы раскладки полка (в 1720 г. — 37 тыс. душ м. п.

на полк, в 1724 г. — 50.6 тыс. душ) и соответственно отразилось на географии

раскладки полков в целом по стране. а 13 января 1724 г. Петр, вынужденный

отказаться от завершения реформы к началу 1724 г., предписал реви­зорам

закончить свидетельство к марту 1724 г. и затем прибыть для совещания в Москву.

Особое место занимал вопрос о содержании гвардии. Расходы на ее содержание в

начале 1724 г. были определены в размере 209 тыс. руб. Эту весьма значитель­ную

сумму было решено собрать с крестьянства Сибири. В указе Петра 11 декабря 1723

г. о гвардии сказано было таким образом: «... сито, мнитца, мне положить с

Сибири (ежели за лишком будет)»[3]. Иначе

говоря, Петр пред­полагал «положить» гвардию на те доходы, которые бу­дут

получать от сборов подушной подати с крестьян, оставшихся «за расположением» на

определенные в Си­бири 9 полков. Расчеты, сделанные на основе прислан­ных И. В.

Солнцевым-Засекиным ведомостей, показали, что если исключить сумму расхода на 9

армейских пол­ков, то по Сибирской губернии останется 30.8 тыс. руб. Вместе с

4-гривенным налогом государственных крестьян и посадских Сибири па гвардию

может быть передано всего лишь 132 тыс. руб. Петр распорядился дополнить »ту

сумму за счет подушной подати, взимаемой с остав­шихся «за расположением» в

других губерниях[4].

Однако перерасчёт, произведённый после уточнения «подушного числа», введения

74-копеечного налога и определения сборов с посада на артиллерию, показал,

что из сборов по Сибири на гвардию не осталось ни копейки. Более того, на

содержание определенных, на Сибирь полков недоставало 8 тыс. руб. Проблема

содержания гвардии была решена лишь после смерти Петра. Сенат по указу

Екатерины 7 июля 1725 г. постановил «гвардию с Сибирской губернии снять».

Вместо этого было решено «на гвардию положить Московской губернии оставших за

штатом доходов, а Именно: кабацкие, с клеймения ку­бов, с клеймения хомутов,

с ызвозчков, с мостов и пере­возов, с оброчных земель и сенных покосов» и с

других косвенных доходов, дававших до 207 тыс. руб. Из них 181 тыс. руб.

приходилась на долю кабацких денег.

В марте—апреле 1724 г. в Москве состоялось совеща­ние губернских ревизоров.

Результатом совещания стал указ Петра от 1 мая 1724 г., в котором

пересматривался прежний порядок распределения полков, но душам в каж­дой

губернии. Было решено начать раскладку заново от Москвы расширяющимся кругом,

захватывающим все но­вые и новые уезды сначала Московской, а затем и дру­гих

губерний. Петр, в частности, писал: «...начинать полки раскладывать — перво в

Московской губернии раз­ложить и, чего не достанет, приписывать от пограничных,

а когда Московская разложением совершитца, тогда тем, которые с нею граничат,

тем зачать вдруг»[5]. Такой порядок

раскладки позволял избежать остатков душ «за расположением».

Петр спешил с завершением реформы. Прощаясь с ревизорами, уезжавшими в свои

губернии, он требовал за­кончить раскладку полков и ввод их в «вечные квартиры»

к концу 1724 г. К тому же сроку надлежало выбрать земских комиссаров

[6].

Порядок движения армии на «вечные квартиры» был определен указом 6 августа

1724 г. Полки, находившиеся далее чем в 500 верстах от квартир, посылали

офицеров, которые и принимали квартиры от ревизоров. Полки, на­ходившиеся

ближе, чем в 500 верстах, следовали на квар­тиры походным маршем. Закончить

размещение надле­жало в течение 1724 г. Однако донесения, поступившие от

ревизоров в конце 1724—начале 1725 г., свидетель­ствовали, что квартиры были

приняты представителями лишь нескольких полков. Эти известия вызвали гнев

Петра, который излил его в письмах к ревизорам в на­чале 1725 г. В

категорической форме он предписал реви­зорам не позже 1 марта 1725 г.

доложить о приеме пол­ками квартир и размещении их в уездах.

Петру не было суждено выслушать рапорты ревизо­ров — 28 января 1725 г. он

умер. Но постановления на­чала 1725 г. сохраняли силу и после его смерти. В

итоге к весне 1725 г. ревизоры в основном закончили размеще­ние полков.

Несколько замедлило доведение его до конца перераспределение между губерниями

душ, «оставшихся за расположением».

К весне 1725 г. были выбраны и земские комиссары. Выборы их предусматривались

уже в инструкциях реви­зорам, но непосредственное распоряжение появилось 14

мая 1723 г. В нем указывалось, что к октябрю в каж­дом уезде должно съехаться

шляхетство и выбрать «из лучших людей, которые б могли чистую отповедь в

сборе своего года дать». 18 ноября ревизоры вновь подтвер­дили, «чтоб... в

выборе в земские комиссары дворян при­нуждали, дабы конечно к 724-му году ко

вступлению в по­душный збор оные учреждены были». Одновременно в указе 18

ноября отмечалось, что в тех уездах, где нет дворян, населению выбрать

комиссаров из своей среды, «кому они между себя верят».

Попытка разместить более чем 100-тысячную регуляр­ную армию на «вечных

квартирах» предпринималась в России впервые и не могла не вызвать массы

проблем практического порядка. Поэтому Петр и его помощники приложили немало

усилий для написания таких инструк­ций, которые, став руководящими

документами в деятель­ности военных и гражданских администраторов, могли бы

охватить наиболее важные вопросы содержания армии. Среди таких документов,

написанных в течение 1723— 1724 гг., выделяются три важнейших — Плакат,

Инструк­ция полковнику и Инструкция земскому комиссару.

Подготовка этих документов началась летом 1723 г. в Военной и Камер-коллегии.

Осенью в разработку этих документов включился и сам царь. Повторное слушание

инструкций и Плаката пришлось на весну 1724 г., а окон­чательно документы

были подписаны Петром 6 ноября 1724г.

Все три документа взаимосвязаны и хорошо дополняют друг друга. В этом можно

усмотреть замысел их состави­телей. В Инструкции земскому комиссару (п. 10)

после изложения основных принципов его деятельности мы чи­таем: «В прочем

должен ты поступать во всем так, как в данной инструкции полковнику и офицерам

изображено и по... Плакату во всем непременно, чего ради сообща­ются тебе с той

и Инструкции, и Плаката копии[7]».

Вместе с тем каждому документу присущи свои особенно­сти. В Инструкции

полковнику подробно рассматриваются разнообразные вопросы содержания полка на

средства, по­лучаемые с крестьян. Регламентации сборов с них посвя­щена

Инструкция земскому комиссару. Плакат же явля­ется указом, изданным для

«народного известия». С его помощью власти хотели ознакомить широкие слои

населе­ния с принципами новой податной системы и предотвра­тить тем самым

возможные злоупотребления, проистекаю­щие, как тогда полагали, от незнания

законов. Не слу­чайно в ноябре 1723 г. Сенат постановил: «Когда состоитца

расположение полков на души, тогда публиковать печатными указами и роздать те

указы по приходом, чтоб им зборы свои платить в урочныя сроки и больше того

ничего б им не платить»[8].

В январе 1724 г. Сенат (по инициативе Петра) установил размеры выплаты за

отработки сверх подушной по­дати. Этот указ без существенных изменений вошел

в Плакат.

Особое место занял вопрос о натуральных повинностях крестьян. В конце

Северной войны правительство предприняло ряд мер по реорганизации

существовавшей системы снабжения армии провиантом (создание постоян­ных

магазинов складов, образование института провиант­мейстеров и т. д.). Все

это позволило правительству в 1723 г. декларировать отмену всех провиантских

поста­вок и выплат, Однако намеченные мероприятия по обес­печению армии

провиантом и фуражом через систему ма­газинов к началу сбора подушной подати

осуществлены не были.

Централизованно армия снабжалась лишь во время по­ходов. В этом случае

провиантские деньги поступали из полков к генерал-провиантмейстеру. Но и тогда

населе­ние не избегало провиантской повинности. Плакат уза­конил практику

изъятия продовольствия и фуража (правда, с уплатой стоимости по местным ценам)

с «ближ­них жителей»[9].

Помимо подводной, отработочной и натуральной по­винностей на плечи

крестьянства легла хотя и временная, но весьма обременительная строительная

повинность.

Первоначально предусматри­вался комбинированный принцип размещения армии. По

желанию населения (прежде всего помещиков) оно могло либо строить слободы для

солдат, либо содержать их в своих домах. Перспектива быть вовлеченными в

новую и довольно тягостную повинность не вызывала энтузиазма не только у

крестьян, но и у помещиков. В 1721 г. с упорным нежеланием помещиков

размещать полки столкнулся в Новгородской провинции М. Я. Волков. Лишь после

грозного окрика из Петербурга новгородские дворяне подчинились Волкову.

Вместе с выборными от дворянства Волков объехал Новгородский, а также часть

Старорусского уезда и опре­делил места для строительства слобод из расчета:

одно капральство на «квартире», состоящей из 14—15 изб. Всего на два

размещенных в Новгородском уезде полка предстояло соорудить 1281 избу строго

установленного об­разца.

Строительство слобод являлось весьма тягостной повин­ностью. Предстояло только

срубить и вывезти из леса не один десяток тысяч бревен. Летом 1722 г. дворяне в

своей челобитной сообщали, что вывезена лишь часть необходи­мого леса, но и это

составляло более 32 тыс. бревен. За­готовкой леса повинности населения не

ограничивались. В 1723 г. новгородские помещики писали в Сенат, что подрядчики

берут на постройку избы по 25—30 руб., т. е. не менее 22 тыс. руб., или около

1.35 руб. с души м. п. Кроме того, населению предстояло выкупить земли под

слободы, за которые владельцы «просят денег великих»

[10].

К весне 1724 г. выяснилось, что большинство помещи­ков не хочет строить

слободы, а готово разместить солдат по деревням. Это не устраивало царя. Если

в 1722— 1723 гг. Петр не возражал против комбинированного рас­селения армии

(по слободам и дворам), то теперь он резко изменил свое мнение, опасаясь за

сохранение бое­способности армии. В Плакат (ч. I. п. 19) было внесено

положение, разрешавшее населению содержать солдат, но лишь временно. В

течение двух лет слободы должны были быть построены для всех полков с тем,

чтобы в 1726 г. солдаты уже не стояли на крестьянских дворах.

Возведение слобод возлагалось на тяглое население. Лишь там, где полки

находились на зимних квартирах постоянно, слободы строились силами солдат, но

и тогда все расходы на заготовку материалов и покупку земель должны были

оплачиваться населением.

Сбор подушной подати поручался земскому комис­сару. Пункты Плаката и

Инструкции земскому комис­сару не вносили ничего принципиально нового в те

поло­жения указа 26 ноября 1718 г. и инструкции Волкову и Чернышеву, в

которых шла речь о земских комиссарах. Эти положения сводились к следующему.

Земский комис­сар выбирался из дворян сроком на год на общем собра­нии дворян

каждого военно-административного округа (дистрикта), на территории которого

располагался полк. «Выбор» — документ об избрании — подписывался всеми

участвовавшими в собрании помещиками и сдавался на хранение полковнику. По

окончании срока работы комис­сар отчитывался на перевыборном собрании дворян,

кото­рые давали оценку его работе и за совершенные в течение года проступки

могли оштрафовать его или передать в ве­дение надворного суда и местной

администрации. В том случае, если дворянское собрание было удовлетворено

дея­тельностью комиссара, оно могло переизбрать его на но­вый срок.

Деятельность первого комиссара, избранного на 1725г., начиналась с того, что он

принимал от ревизора перепис­ную книгу и на ее основе составлял окладную книгу

— «означа все села и деревни, и в них число мужеских душ, и что с них подушных

денег с каждого села и деревни на год в сборе быть имеет

[11]» (Инструкция земскому комис­сару, п. 1). Для сбора денег земскому

комиссару выдава­лись приходная и расходная книги, присланные из

Камер-коллегии. Порядку при сдаче денег плательщиками и при­еме их земскими

комиссарами уделялось особое внимание. Зная повсеместность злоупотреблений в

податных делах, правительство стремилось подробно регламентировать процедуру

сдачи и приёма денег. Передав деньги комиссару, плательщики должны были

расписаться в приходной книге и получить от земского комиссара расписку –

«отпись».

Взаимоотношения военных с гражданским населением являлись одним из сложнейших

вопросов нового размеще­ния армии. Наученное горьким опытом квартирования

полков в годы войны, правительство стремилось регламен­тировать отношения

крестьян и военных так, чтобы в бу­дущем предотвратить возможные

недоразумения и стычки.

В основу законов, регулирующих эти отношения, был положен незыблемый принцип

охраны помещичьей соб­ственности. Военным предписывалось «ни в какие, как

помещицкие, так и крестьянские, владения и в их управления и работы... не

вступать и помешательства отнюдь не чинить» (Плакат, ч II, п. 2). Полковых

лошадей разрешалось пасти лишь по отводу крестьян и помещиков вместе с их

табунами. Запрещалось без разрешения поме­щиков выезжать в их угодья для

охоты и рыбной ловли,, а также привлекать крестьян к заготовке дров для

солдат.

Для петровской податной и социальной политики в целом характерно ужесточение ее

принципов. Как изве­стно, в XVII в. законодательство признавало существова­ние

«вольных и гулящих» людей, которыми, согласно Уло­жению 1649 г., признавались

те, кто находился вне трех, отчасти дублирующих друг друга общественных

состоя­ний (служилого, крепостного и тяглого). В петровскую эпоху наметилось

существенное изменение позиции го­сударства по отношению к «вольным и гулящим»,

что, как уже отмечалось выше, фиксировала Палата по со­ставлению Уложения 1700г

[12].

Перед самым началом (или немного позднее) податной реформы Петру был подан

проект, автора которого мы, к сожалению, не знаем. Проект, по-видимому,

привлек внимание правительства, ибо в фонде Кабинета сохранились помимо

полного списка проекта еще две краткие ре­дакции, составление которых, как

правило, было связано с рассмотрением проектов в верхах. Автор, приветствуя

податную реформу и считая, что подушное обложение более удобно для

государства, чем подворное, обращает особое внимание на полицейскую функцию

подушного об­ложения. Он считает, что реформой нужно воспользо­ваться, во-

первых, для вывоза беглых и, во-вторых, для укрепления в стране паспортного

режима. Но мнению ав­тора, нельзя разрешать выход всем желающим. Паспорта,

называемые автором «ерлыками за гербом», должны выда­ваться лишь одной

четвертой части населения, внесен­ного в подушный оклад. Положенные на данную

вот­чину «ерлыки» должны были получить у ландрата до­веренные люди помещика,

а затем уже распределять между желающими выйти па заработки. «Ерлык»

выда­вался на пять лет, причем в нем указывались даты вы­хода и возвращения

крестьянина. Без «ерлыка» поме­щики не имели права отпускать своих крестьян и

дер­жать чужих.

Автор не ограничивается предложением ввести «ерлыки» только для крестьян. Он

видит систему паспортов-пропусков всеобщей, распространяемой и на другие

кате­гории населения. Купцы должны были иметь документы, в которых отмечался не

только путь их следования, но и товары, которые везли с собой. «Також, — пишет

ав­тор, — и всяких чипов людем давать подорожные за та­ковыми ж гербами, в чем

болыни вси в верности сим могут утвердиться и за сроки в отпусках своих жить

нигде больше не станут, по коим всяк везде тем изобли­чен будет»

[13].

Автор выступает перед нами энтузиастом полицейских порядков, изобретая

изощренные формы контроля за под­данными. Так, выезжающий в другой город

должен был в обязательном порядке представить по возвращении до­мой особое

письмо из канцелярии того города, где он находился согласно подорожной,

подтверждающее, «что он был тама, а не в других местах, от чего верно о себе

всяк будет знатен». Реализация этих мер должна, по мнению автора, укрепить

порядок в уездах и городах, способствовать «прибытку государственному».

В Плакате 1724 г. многие предложения неизвестного автора получили отражение и

развитие. Он предусматри­вал два варианта выхода крестьянина-отходника на

за­работки. Во-первых, он мог выйти на работу в «ближние места», точнее в

пределах своего уезда, по не далее чем на 30 верст от дома. Для того чтобы

покинуть жилище, крестьянин' должен был получить паспорт — «отпуск»,

подписанный помещиком или в его отсутствие приказчи­ком (ч. II, п. 12). Во-

вторых, крестьянин мог выйти за пределы своего уезда на продолжительный срок.

Такой выход предусматривал особую процедуру оформления до­кументов.

Крестьянин должен был получить не только письменное разрешение своего

помещика, но, и подписан­ное земским комиссаром и заверенное полковой печатью

«пропускное письмо». Комиссар был обязан внести запись о выходе данного

крестьянина в особую книгу. Понимая, что процедура оформления «пропускного

письма» может привести к злоупотреблениям, составители Плаката

пре­дусмотрительно оговорили, что за каждое письмо кре­стьяне платят пошлину

2 коп., и «болше того отнюдь не требовать», и, кроме того, «болше ж двух

дней, под же­стоким наказанием, крестьян не задерживать».

Плакат требовал обязательной отметки в паспорте срока, в который крестьянин-

отходник был обязан явиться домой. Категорически запрещалось отпускать и

Страницы: 1, 2, 3, 4



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты