Контрольная: История происхождения водки
История происхождения водки.
1386-1398 годы. Генуэзские купцы впервые привозят виноградный спирт
(аквавиту) в Россию. Он становится известным при великокняжеском дворе, но не
производит впечатления. Отношение к нему нейтральное, как к чему-то мелкому,
частному, экзотическому, России и её народа совсем не касающемуся.
1429 год. В Россию вновь и в большом количестве поступают образцы аквавиты
как из Флоренции (Италия), завезенные русскими и греческими монахами и
церковными иерархами, так и генуэзские, из Кафы, транзитом провозимые через
Московское государство в Литву. На сей раз это «зелье» признано вредным;
следует запрет на его ввоз в Московское государство.
1448 – 1474 годы. В этот период происходит создание русского винокурения,
изобретение гонки хлебного спирта из отечественного (ржаного) сырья. И в этот
же период вводится монополия не только на производство и продажу хлебного
вина, но и на все прочие спиртные напитки – мёд и пиво, ранее никогда не
подвергавшиеся налогооблажению. Производство алкогольных продуктов с 1474
года становится прочной (фиксируемой документально) государственной, царской
регалией.
1480 – 1490 годы. Великий князь ведёт спор с церковью с целью запретить ей
производство алкогольных продуктов и тем самым ликвидировать брешь в
государственной винной монополии, которую церковь подрывала уже самим фактом
сохранения своих привилегий.
1505 год. Впервые отмечены факты экспорта русской водки в соседние страны
(Швецию, Чудскую землю Эстонию, в земли Ливонского ордена).
1533 год. Основание в Москве первого «царёва кабака» и сосредоточение
торговли водкой в руках исключительно царской администрации, по крайней мере,
в Московском княжестве.
1590-е годы. Строгое предписание наместникам всех отдалённых от Москвы
областей прекращать всякую частную торговлю водкой в корчмах и шинках,
сосредоточивая её исключительно в царских кружечных дворах и кабаках.
Производство и продажа водки сосредоточены в руках кабацких голов, и водку
производят в самих царёвых кабаках. Кабацких голов, их помощников и
целовальников (ларешных и рядовых) избирают общиной, они отчитываются в своей
деятельности перед наместником области (края, наместничества) и Приказами –
Московским, Новая четверть и Приказом Большого Дворца, то есть перед сырьевым
(зерновым), финансовым и дворцовым ведомствами. Они сдают годовые доходы, «с
прибылью против прежних лет», в остальном же полностью свободны от контроля.
Эта система получает наименование «продажи питей на вере», а сами кабацкие
головы выступают как подрядчики государства и одновременно его доверенные
администраторы по фактическому осуществлению государственной винной
монополии. Эта система продержалась до середины XVII века. В условиях России
производство водки и торговля ею «на вере» привели к гигантской коррупции,
взяточничеству, злоупотреблениям в области администрации и финансов,
распространению воровства, преступности, пьянства – словом, именно к тем
отрицательным явлениям, которые до сих пор считаются «специфически русскими»,
но которых не было в России до появления винокуренного производства и водки.
Исторический опыт показал, что центральная власть, не обладающая жёсткими
средствами контроля, не может фактически доверять своей же, «избранной
народом», администрации, как только в руках этой администрации оказываются
реальные материальные средства.
1648 год. Финансовые злоупотребления кабацких голов, резкое снижение качества
хлебного вина (водки) из-за хищений сырья и фальсификации, рост
взяточничества и разорительные последствия пьянства для народа, в том числе
срыв посевных за несколько лет (в период пасхального пьянства), вызывают в
1648 году «кабацкие бунты» в Москве и других городах России, начинающиеся в
связи с невозможностью городской (посадской) ремесленной голытьбы уплатить
«кабацкие долги» и перерастающие в крестьянские волнения подгородного
населения.
1649 – 1650 годы. Царь Алексей Михайлович созывает после подавления бунтов
Земский собор, получивший наименование «Собор о кабаках», ибо главным
вопросом на нём встает вопрос о реформировании питейного дела в России.
1651 – 1652 годы. Отменяется система откупов, вводимая в периоды крайней
нужды правительства в деньгах и отдававшая целые области во власть алчных
беспощадных откупщиков. Запрещается продажа водки в кредит, которая
способствовала созданию «кабацких долгов» и закабалению людей. Уничтожаются
частные и тайные кабаки, усиливается проповедь церкви против пьянства,
пересматривается и сменяется штат целовальников за счёт изгнания явно
коррумпированных элементов, восстанавливаются «демократические» выборы голов
из людей «честных», укрепляется продажа «на вере», а не на фактической
передаче её в откуп. Но всё это оказывается паллиативом. К 1659 году всё
возвращается к тому же положению, как и было в 1648-м. Потребности
государства в деньгах приводят к тому, что уже в 1663 году следует частичное
введение откупов в ряде районов, где продажа водки «на вере» не приносит
возрастающей прибыли. Финансовые соображения «рентабельности», «выгоды»,
«свободной конкуренции» ведут вновь к ужасному разгулу пьянства в России и
широкому возникновению самогоноварения. Ибо две системы – казённая и
откупная, сосуществуя и «соревнуясь», открыто обнаруживают весь цинизм голой
наживы и полного пренебрежения к глубоким, коренным не только народным, но и
государственным интересам, ибо разорению подвергнут трудовой люд, его
энергия, являющаяся первейшим капиталом государства.
1681 год. Всё это заставляет правительство вернуться к восстановлению
строгого, чисто казённого, государственного винокурения и к продаже питей
(хотя и не столь прибыльной, как смешанная частно-государственная), введя при
этом новый порядок заготовки водки: подрядную поставку водки казне по строго
фиксированным ценам или в качестве товарного эквивалента налога, причём
подрядчиками должны были выступать дворяне: помещики, крупные вотчинники,
дававшие к тому же письменное обязательство («порученные записи»), что они в
такой-то срок и в таком-то количестве поставят водку казне и тем самым не
подведут государство. Такая система должна была неизбежно множиться, потому
что правительство не обладало своими винокурнями и весь сданный ему в
государстве спирт (водку) могло лишь хранить на государственных складах, так
называемых «отдаточных дворах», где оно могло держать подчиненную
непосредственно царю вооруженную военную охрану. Сборщиками и распорядителями
этих товарных водочных подрядных поставок были назначены специальные
чиновники – бурмистры, число которых было сравнительно ограниченно и которых,
следовательно, было легче контролировать. Но и бурмистры не оказались
способными противостоять искушениям, связанным с их должностью: они либо
прощали за взятки недопоставки водки помещикам и тем самым нарушали интересы
государства, либо обсчитывали и обманывали водкосдатчиков, нарушая интересы
производителя и торгуя водкой «от себя» или разбазаривая складские запасы
водки.
В 1705 году Пётр I, решительно склоняясь к тому, что главное в период
Северной войны – это получить наивысшую прибыль для государства от продажи
водки, причём прибыль деньгами, выплаченными заранее, а не собранными
постепенно в результате розничной торговли водкой, переходит к откровенно
откупной системе на всей территории России, сочетая её с казённой продажей и
давая откупа наиболее энергичным, богатым и бессовестным, жестоким людям,
исходя при этом из того, что они-то уж соберут, а если не соберут, то всё
равно сдадут ему на ведение войны и оснащение флота заранее установленную для
них априори откупную сумму. Но эта система держится только десять лет, ибо,
почувствовав, что народ далее её не вынесет, Пётр I в 1716 году вводит
свободу винокурения в России и облагает всех винокуров винокурной пошлиной,
исчисляемой и с оборудования (кубов), и с готовой продукции (выкуренной
водки). С этого момента винокурение превращается в одну из отраслей
земледелия, ибо им занимаются все, кто производит зерно.
В 1765 году правительство Екатерины II вводит привилегию винокурения для
дворянства, освобождая его от всякого налогообложения, но устанавливая
размеры домашнего винокуренного производства в соответствии с рангом,
должностью, званием дворянина. Так, князья, графы, титулованное дворянство
получают возможность производить больше водки, чем мелкопоместное дворянство,
что, впрочем, вполне согласуется с их реальными экономическими возможностями.
Вместе с тем привилегия винокурения и размеры производства тесно связаны и с
чином дворянина-винокура, косвенно поощряя тем самым дворянство к
государственной службе.
В то же время все другие сословия – духовенство, купечество, мещанство и
крестьянство – лишены права на винокурение и должны, следовательно, покупать
водку для своих нужд, произведённую на казённых винокурнях. Эта система
приводит к тому, что домашнее дворянское винокурение и технически и
качественно достигает высокого развития, высокого класса. Оно нисколько не
конкурирует с казённым, не влияет на него, а мирно сосуществует с ним, ибо
рассчитано на удовлетворение домашних, семейных потребностей дворянского
сословия. И оно не «давит» на рынок водки в стране, отданный в полное
владение государства (казны), которое рассчитывает свою продукцию на все
прочие сословия, кроме дворянства. Это даёт возможность казённому
производству водки, не испытывая конкуренции, держать качество продукции на
среднем уровне, обеспечивающем и доход государству, и полную гарантию от
убытков и от «нервотрепки» конкурентной борьбы. Кроме того, такая система
даёт возможность государственному аппарату «почить на лаврах», не испытывая
никаких проблем.
В 1781 году развитие этой системы приводит к созданию казённых питейных
палат, которые обязаны заготавливать определённое количество водки в год в
определённых районах на основе сложившейся практики её потребностей в данной
местности. При этом указ 1781 года не предписывал, как и каким путём питейные
казённые палаты будут вести эту заготовку годового запаса водки: они могли
заказывать её на казённых заводах, могли и закупать где угодно на стороне,
если казённые заводы не успевали обеспечить своим продуктом данный район. Как
обычно в России, сочетание двух разных систем, применяемое центральной
властью ради гибкости функционирования государственной машины, на практике
привело к новому кризису, к нарушению установившегося спокойного, чёткого
порядка.
Казённые палаты стали постепенно всё чаще и чаще искать подрядчиков на
поставку водки на стороне, среди своих друзей, знакомых, лиц, желавших
поднажиться на казённых заказах. Это привело вновь не только к взяточничеству
и коррупции, но и к тому, что постепенно возобладала только подрядно-откупная
система, в то время как казённые винокурни постепенно заглохли и почти
свернули свою деятельность, ибо им государственная казённая палата давала всё
меньше и меньше заказов.
С 1795 года заготовка водки казной практически исчезает вовсе, единой
системой правительственного контроля остаётся откуп. Особенно он господствует
уже с 1767 года вдали от правительственного контроля – в Сибири, но к концу
века подбирается и к самому Петербургу. Причиной, по которой государственная
власть буквально просмотрела это явление, послужило процветающее в XVIII веке
домашнее дворянское винокурение: водки было достаточно и у дворянства, и при
дворе, кроме того, помещики снабжали, разумеется, водкой и собственных
дворовых людей и крестьян, не желая, чтобы доход уплывал на сторону.
Купечество, устраиваясь подрядчиками казённого вина, также обеспечивало
заодно и себя водкой. Непосредственно не производившим водку оставалось
только мещанство, но оно вполне было удовлетворено казённым товаром. Словом,
рынок был насыщен водкой, и потому об источниках её поступления не
задумывались. На нарушение предписаний, на неизбежную при этом убыточность
доходов для казны смотрели сквозь пальцы, ибо лично чиновников эта
убыточность не касалась. А правительство Екатерины II никогда не вступало в
конфликт с аппаратом и с дворянским сословием. И когда Павел I, вступив на
престол в 1796 году, решил навести порядок и обеспечить интересы государства,
то он вызвал этим, как известно, резкое возмущение дворянства и был убит, что
отбило охоту у его преемника и сына Александра I вмешиваться в этот
щекотливый вопрос, связанный с дворянскими привилегиями и с не меньшими
неписаными привилегиями растущего класса русского купечества, которое,
фактически «втихую» захватив в свои руки государственную монополию на водку в
виде откупов, превратило откупную систему в источник своего непрерывного и
бесхлопотного обогащения. Так, благодаря водке русское купечество уже в
истоках своего существования стало привыкать не к деятельному соревнованию и
жёсткой, заставляющей думать и считать каждую копейку конкуренции, а к
паразитированию и наживе на основе злоупотреблений, воровства из казны,
фальсификации и ухудшения качества продукта, поскольку именно водочные откупа
предоставляли все эти «редкие» возможности.
Лишь в 1819 году, после разорительной Отечественной войны, инфляции русского
рубля и бумажных ассигнаций, правительство Александра I, следя за
поступлением в казну своей доли доходов, наконец обратило внимание на то, что
откупная система, которая в XVII веке привела к разорению потребителя водки –
народа, в XIX веке разорила уже казну, так как потребитель не находился в
зависимости от откупщиков при допуске домашнего винокурения или сам следил и
оборонял свои интересы, а правительство (казна) об этом контроле не пеклось и
позволило откупщикам наживаться на обмане казны. Короче говоря, откупщики
брали своё в любом случае – либо с потребителя (при бдительности казны), либо
с казны (при независимости потребителя), но откупная система в любом случае
строилась на злоупотреблениях и лишь менялась при этом теряющая, терпящая
ущерб сторона.
В 1819 году правительство Александра I ввело поэтому строгую государственную
монополию. Исключение было сделано лишь для отдалённой Сибири, где
правительство всё равно было не в силах бороться со злоупотреблениями
откупщиков.
Отныне государство брало на себя целиком производство водки и её оптовую
продажу, а розницу отдавало в частные руки. Не обладая торговыми точками,
государство не могло ещё ввести полной монополии в XIX веке. Кроме того,
предупреждая спекуляцию государственной водкой, правительство установило
твердую цену на неё во всей империи – по 7 руб. ассигнациями за ведро.
Введение казённой монополии на водку сразу же пополнило государственную казну
– за год доходы от водки увеличивались почти на 10 млн рублей (с 14 до 23 млн
руб.), именно на столько обсчитывали ежегодно государство откупщики, то есть
за период с 1801 по 1820 год они недоплатили казне почти 200 млн рублей! Но
лишь только выявилось подобное положение, как розничные виноторговцы
попытались взять реванш. Они также стали недоплачивать государству, воруя и
фальсифицируя продукт и в конце концов доведя свои выплаты в казну до 12 млн
рублей в 1826 году. В целом и потребление водки стало падать в России, ибо
наличие дворянского домашнего винокурения сдерживало и распространение
пьянства, и спрос на худшую по качеству казённую водку. Рынок был насыщен
товаром, и в этом случае приходилось страдать уже производителю, а не
потребителю. Но поскольку в России любой производитель не желал зарабатывать
прибыль путём повышения качества товара, путём честной конкуренции, то
основные производители водки – помещики потребовали отмены конкурирующей
казённой монополии.
В 1826 году новый царь Николай I, желая после подавления восстания
декабристов сделать примирительный жест в отношении дворянства и укрепить
положение монархии, сразу же с января 1826 года восстанавливает частично
откупную систему, а с 1828 года полностью отменяет государственную монополию
на водку.
Показательно, что так поступил жёсткий царь, всюду укреплявший
государственную систему и администрацию. Казалось бы, в этом было заложено
противоречие. Но ничего парадоксального в этом не было: правитель, желавший
упрочить своё положение в государстве, обычно отменял монополию на водку,
причём это были всегда не самые слабые, а, наоборот, самые сильные государи:
Пётр I, Екатерина II, Николай I.
Секрет этой тактики состоял в том, что для всех них важен был политический
выигрыш, а не прибыль. Они были великими политиками, а не купцами, не
«бакалейщиками». И они готовы были заплатить водкой за политический выигрыш,
за политическую стабильность. Такова была их стратегия. Однако цена такой
платы была разорительной не только для государства, казны, но и
непосредственно для народа – как для его кармана, так, в ещё большей степени,
для его здоровья и души. Откупная система, принося гигантскую прибыль кучке
алчных негодяев, была всегда, везде и всеми ненавидима, ибо вела к разорению,
к нищете, к безудержному росту пьянства и одновременно к ухудшению качества
водки и её разрушительному воздействию на здоровье населения. Не составила
исключения и николаевская откупная система, введённая в 1826 году. Уже спустя
четверть века, в 1851 году, она обнаружила все свои отрицательные качества,
особенно усилившиеся в душной, реакционной атмосфере тогдашней России, где
подавляли любую критику любых мероприятий и откупная система могла держаться
буквально на штыках и на забитости населения.
Народ, несмотря на то, что был втянут в пьянство, насколько мог, старался
лишь в вынужденных случаях пользоваться откупной водкой. Доходы от водочных
поступлений стали неуклонно снижаться к середине XIX века.
Между тем правительство Николая I крайне нуждалось в деньгах после подавления
революции 1849 года в Венгрии и в преддверии намечаемого широкого
железнодорожного строительства в империи и подготовки к Крымской войне, к
обновлению устаревшего парусного Балтийского флота.
В этих условиях в период с 1847 по 1851 год постепенно в разных районах
страны совершается переход к акцизно-откупной системе, когда государство
Страницы: 1, 2
