: Чернышевский Н.Г.
РЕФЕРАТ
Чернышевский. Н. Г.
Чернышевский, Николай Гаврилович (12(24).VII.1828, Саратов -
17(29).Х.1889, там же) - экономист, философ, публицист, литературный критик,
прозаик. Революционный демократ. Родился в семье священника. До 12 лет
воспитывался и учился дома, под руководством отца, отличавшегося многосторонней
образованностью, и в тесном общении с родственной семьей Пыпиных (двоюродный
брат Чернышевского - А. Н. Пыпин - стал известным историком литературы).
По собственному признанию, "сделался библиофагом, пожирателем книг очень
рано..." (Поли. собр. соч. - Т. 1.- С. 632; далее указываются том и страница).
В 1812-1845 гг. Ч. учился в Саратовской семинарии, где ему прочили блестящую
духовную карьеру (сочинения Ч. хранились в семинарской библиотеке). Изучал
многие языки, в т. ч. восточные (под наблюдением профессора Г. С. Саблукова
написал "Обзор топографических названий в Саратовской губернии татарского
происхождения"). Однако духовное поприще не влекло Ч., и, не закончив
семинарию, он поступил в 1846 г. на отделение общей словесности философского
факультета Петербургского университета, где занимался славянской филологией у
профессора И. И. Срезневского (составил "Опыт словаря из Ипатьевской
летописи"); теорией словесности - у профессора А. В. Никитенко (написал
диссертацию "О "Бригадире" Фонвизина"); всеобщей историей; физикой (долго
работал над проектом вечного двигателя) и др. Но академические занятия
составляли лишь часть интересов Ч., все более склонявшихся в сторону политики
(он пристально следил за революционными событиями в Западной Европе 1848 - 1849
гг.), философских и экономических учений (А. Сен-Симон, Ш. Фурье, Л. Фейербах и
др.) После ареста петрашевцев в 1849 г. он отметил в дневнике, что "сам никогда
бы не усомнился бы вмешаться в. их общество и со временем, конечно вмешался бы"
(1, 274). В круг друзей Ч. входила М. Л. Михайлов, петрашевец А. В. Ханыков, И.
И. Введенский (педагог и переводчик, на вечерах у которого собиралась
радикально .настроенная молодежь). За годы учебы в университете (1846-1850)
были выработаны основы мировоззрения. Сложившееся в 1850 г. убеждение в
необходимости революции в России сочеталось с трезвостью исторического
мышления: "Вот мой образ мысли о России: неодолимое ожидание близкой революции
и жажда ее, хоть я и знаю что долго, может быть, весьма долго, из этого ничего
не выйдет хорошего, что, может быть, надолго только увеличатся угнетения и т.
д. - что нужды? <...> мирное, тихое развитие невозможно". С 1850 г. в
дневнике появляются записи свидетельствующие об атеизме. Форму борьбы за
улучшение человеческой жизни видел Ч. и в художественной литературе, особенно
высоко ценя Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, В. Г. Белинского, А. И. Герцена,
Жорж Санд, Ч. Диккенса Он пробовал свои силы в прозе (рассказ о Лили и Гете,
повесть о Жозефине, "Теория и практика" "Отрезанный ломоть"). Выйдя из
университета кандидатом, Ч., после кратковременной работы репетитором во 2-м
кадетском корпусе в Петербурге, служил старшим учителем словесности Саратовской
гимназии (1851-1853), где говорим в классе "такие вещи, которые пахнут
каторгой!* (1,418). К этому периоду относится его сближение с сосланным в
Саратов историком Н. И. Костомаровым (их объединяло признание огромной роли
народа в истории, хотя Костомаров был далек от революционных выводов). В апреле
1853 г. Ч. женился на Ольге Сократовне Васильевой, дочери саратовского врача,
предупредив ее о грозящей ему, вследствие его образа мыслей, опасности: "...у
нас будет скоро бунт а если он будет, я буду непременно участвовать в нем" (1.
418). Чувства Ч. к невесте, его мысли о семейной жизни запечатлены в "Дневнике
моих отношений с той, которая теперь составляет мое счастье. Впоследствии Ч.
посвятил жене романы "Что делать?" и "Пролог". Вернувшись в мае 1863 г. в
Петербург, Ч. преподавал во Втором кадетском корпусе, одновременно готовясь к
экзаменам на степень магистра и работая над диссертацией "Эстетические
отношения искусства к действительности". Диспут по представленной еще осенью
1853 г. профессору Никитенко диссертации состоялся 10 мая 1855 г. и явился
манифестацией материалистических иней в эстетике, вызвав раздражение
университетского начальства. Диссертация была официально утверждена лишь в
январе 1859 г. Параллельно шла журнальная работа, начатая летом 1853 г.
рецензиями в журнале "Отечественные записки", издаваемом А; А. Краевским.
Решающее значение для всей дальнейшей судьбы Ч. имело его знакомство осенью
1853 г. с Н. А. Некрасовым и окончательный выбор - весной 1855 г. - между
"Современником" и "Отечественными записками" в пользу некрасовского журнала. С
того времени Ч., вышедший в отставку, занимался почти исключительно журнальной
работой для "Современника" (в 1858 г. редактировал и "Военный сборник").
Сотрудничество Ч. в "Современнике" (1854- 862), где его роль быстро стала
ведущей (Некрасов в августе 1856 г., уезжая почти на год 1*а' границу,
передал редакторские полномочия 1.), пришлось на период общественного
подъема. (вязанного с подготовкой крестьянской реформы. * революционной
ситуации (1859-1861). Под руководством Ч. и Некрасова, а с 1857 г. и
Добролюбова определилось революционно-демократическое направление журнала.
Изменялся состав сотрудников: постепенно уходили критики и писатели
либерально-дворянской ориентации А. В. Дружинин, В. П. Боткин, П. В.
Анненков, Н. Толстой, А. Н. Майков, А. А. Фет, И. С. Тургенев, Д. В.
Григорович и др.), уступая место иномышленникам его руководителей (М. Л.
Михайлову, Н. В. Шелгунову, М. А. Антоновичу, Г. 3. Елисееву и др.), по
преимуществу из разночинцев. В тематике статей журнала возрастала роль
политических, экономических вопросов: с июня 1858г. появляется особая рубрика
"Устройство быта помещичьих крестьян", в 1859 г. журнал становится
"литературным и политическим". направление и тактику "Современника" не
полностью принимали издававшие в Лондоне газету "Колокол" Герцен и Н. П.
Огарев, питавшие в период подготовки крестьянской реформы определенные
иллюзии относительно политики Александра II. В июне 1859 г. Ч. ездил в Лондон
объясняться с Герценом по поводу его статьи "Very dangeruos!!" в "Колоколе"
(№ 44), содержащей резкие выпады в адрес "Современника" в связи с ироническим
освещением в журнале "обличительной" литературы (материалы сатирического
отдела "Свисток", статья "Литературные мелочи прошлого года" Н. А.
Добролюбова). Следствием поездки было примирительное выступление Герцена в
"Колоколе" (№ 49), однако полностью разногласия искоренены не были; надежды
Герцена на правительство окончательно будут убиты лишь пореформенной
реакцией.
С 1854 г. Ч. вел в "Современнике" отдел критики и библиографии. В конце 1857
г. он передал его Добролюбову. Встреча и многочасовая беседа Ч. с
Добролюбовым в апреле 1856 г. завершилась приглашением Добролюбова в
постоянные сотрудники "Современника" и положила начало дружбе, очень много
значившей для обоих. Ч. полностью полагался на Добролюбова как соредактора,
заботился о его бытовых, денежных делах. Он очень тяжело пережил его раннюю
смерть в ноябре 1861 г. "Я тоже полезный человек, но лучше бы я умер, чем
он... Лучшего своего защитника потерял в нем русский народ писал Ч. о
Добролюбове. Ч. собрал и уже в 1862 г. частично опубликовал "Материалы к
биографии Н. А. Добролюбова", подготовил первое собрание его сочинений
(Добролюбов Н. А. Соч.: В 4 т. -Пб., 1862).
С приходом Добролюбова в "Современник" Ч. сосредоточился преимущественно на
политической (в 1859-1862 гг. он вел ежемесячные политические обозрения),
экономической, философской темах. В серии статей, посвященных классовой
борьбе во Франции с ее революционными кульминациями 1830 и 1848 г.:
"Кавеньяк" (Современник 1859.-№ 1, 3); "Борьба партий во Франции при Людовике
XVIII и Карле Х" (1858.- № 8, 9); "Франция при Людовике Наполеоне" (не
пропущено цензурой, 1859); "Июльская монархия" (1860) и др., Ч., широко
привлекая материалы западных историков (Ф. Гизо, Л. Блана и др.),
интерпретировал события в свете интересов "работников". Он подчеркивал
бесплодность борьбы за политические преобразования, если они не приводят к
улучшению материальных условий рабочих, лицемерие либералов ("умеренных
республиканцев"), в решительные моменты предающих интересы народа. Считая
общественный строй Западной Европы выше русских феодально-крепостнических
порядков, Ч. в то же время отмечал формальный характер свободы западного
"работника" - "на факте - раба нищеты". Он подверг критике развиваемый
многими буржуазными экономистами принцип невмешательства государства в
частное предпринимательство, свободной конкуренции: "Тюрго" (1858.-№ 9),
"Экономическая деятельность и законодательство" (1859.-№ 2). В противовес
"теории капиталистов" (оправдывающей получение прибыли, в т. ч. земельной
ренты, собственниками, не участвующими в производительном труде) Ч.
развивает, опираясь на некоторые положения классиков английской политической
экономии (А. Смита, Д. Рикардо), "теорию трудящихся", согласие которой
необходимо "полное соединение качеств собственника и работника в одном и том
же лице". При этом Ч., вслед за Фурье. Р. Оуэном, подчеркивает преимущества
крупного производства, объединения работников - "товарищества" - как формы,
наилучшим образом удовлетворяющей потребностям личности; в апелляции к
потребностям и ограничении их "разумными" проявлялся антропологизм,
просветительский рационализм Ч. ("Капитал и труд", 1860.-№ 1). Наиболее полно
свои экономические воззрения Ч. изложил в примечаниях и переведенным им
"Основаниям политической Экономии" Дж. - Ст. Милля (1860.-№ 2-4, 6- 8, 11) и
в "Очерках из политической экономии (по Миллю)" (1861.-№ 6-10. 12). Он вскрыл
тщетность усилий Милля сочетать интересы капиталистов и рабочих,
несостоятельность учения Т. Мальтуса о превосходящем возможности производства
росте народонаселения, обосновал проект социалистического общественного
устройства. К. Маркс писал в послесловии ко второму изданию "Капитала" о
книге Милля: "Это - банкротство "буржуазной" политической экономии, что
мастерски показал уже в своих "Очерках политической экономии (по Миллю)"
великий русский ученый и критик Я. Чернышевский". (К. Маркс и Ф. Энгельс об
искусстве - Т. 1.- С. 524). Применяя разрабатываемую экономическую теорию к
специфическим условиям России, Ч. подчеркивал важность сохранения - после
отмены крепостного права - крестьянской общины как естественной основы
"товариществ", считал возможным благодаря общине избежать для России
мучительной капиталистической ступени развития. ("Критика философских
предубеждений против общинного владения". 1858 - № 12; "Экономическая
деятельность и законодательство". 1859 - №2; "Суеверие и права логики", 1859
- №10). Такой взгляд, характеризующий Ч. как крестьянского, утопического
социалиста, отличался в то же время от славянофильского преклонения перед
общиной (для Ч. она признак отсталости страны), от антитезы молодой России и
старого Запада: "Запад, далеко опередивший нас, далеко еще не исчерпал своих
сил..." (7, 618). Убежденность в прогрессе, несмотря на драматизм многих эпох
- источник исторического оптимизма Ч. ("Апология сумасшедшего"; не пропущена
цензурой, 18611 "О причинах падения Рима". 1861.-№ 5).
Наиболее системное выражение взгляды Ч. на природу, общество, человека
получили в его главной философской работе "Антропологический принцип в
философии" (1860.--№ 4-5). Творчески развивая антропологическую теорию
Фейербаха, Ч. вносит в нее классовые мотивы, тем самым преодолевая
антропологизм и устанавливая иерархию "эгоизмов": "...общечеловеческий
интерес стоит выше выгод отдельной нации, общий интерес целой нации стоит
выше выгоды отдельного сословия, интерес многочисленного сословия выше выгод
малочисленного" (7, 286)., В целом статьи Ч. своей неизменно сильной стороной
имеют защиту интересов самого "многочисленного сословия" - русских крестьян,
французских рабочих, "простолюдинов". Он "был также революционным демократом,
он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе,
проводя через препоны и рогатки цензуры идею крестьянской революции, идею
борьбы масс за; свержение всех старых властей. "Крестьянскую реформу" 61-го
года, которую либералы сначала подкрашивали, а потом даже прославляли, он
назвал мерзостью, ибо он ясно видел ее крепостнический характер, ясно видел,
что крестьян обдирают гг. либеральные освободители, как липку"
Отношение Ч. к правительственной кампании по крестьянскому вопросу менялось
по мере того, как прояснялась суть реформы. Начиная с 1857 г. Ч. регулярно
освещал экономические и политические аспекты темы, доказывая необходимость
освобождения крестьян с землей, без выкупа или с минимальным выкупом,
сохранения общины, установления крестьянского местного самоуправления и др.
("О новых условиях сельского быта"., 1858.-№ 2-4; полемика с противниками
крестьянской общины, выступавшими в "Экономическом указателе" И. В.
Вернадского; ведение с июня 1857 г. рубрики "Устройство быта помещичьих
крестьян" и др.). Убедившись же в грабительском характере готовящейся
реформы, Ч. бойкотирует предреформенный ажиотаж; по обнародовании манифеста
19 февраля 1861 г. "Современник" прямо не отозвался на него. В "Письмах без
адреса", написанных после реформы и адресованных фактически Александру II
(опубл. , за границей в 1874 г.), Ч. обвинил самодержавно -бюрократический
режим в ограблении крестьян, имеющем одно положительное следствие - рост
политического самосознания народа: "Когда люди дойдут до мысли "ни от кого
другого не могу я ждать пользы для своих дел", они непременно и скоро сделают
вывод, что им самим надобно взяться за ведение своих дел". Рассчитывая на
крестьянскую революцию, круг "Современника" во главе с Ч. в 1861 г. прибегал
к нелегальным формам борьбы. Ч. написал революционную прокламацию "Барским
крестьянам от их доброжелателей поклон". Вместе с воззванием "К молодому
поколению" Шелгунова (при возможном участии Михайлова), "Русским солдатам от
их доброжелателей поклон и "Русским солдатам" Шелгунова прокламация Ч. была
осуществлением плана обращения к различным слоям населения. По воспоминаниям
членов "Земли и воли" (А. А. Слепцова, Л. Ф. Пантелеева), Ч. был причастен к
этой подпольной организации, созданной с целью руководства крестьянским
восстанием, ожидаемым к весне 1863 г. (по окончании "временно-обязанного
состояния крестьян", т. е. их работы на помещиков).
В обстановке растущей пореформенной реакции (расстрел крестьян в с. Бездна
Казанской губ., репрессии против студентов и закрытие Петербургского
университета, арест Михайлова, В. А. Обручева и др.) внимание III отделения
все более привлекает деятельность Ч. С осени 1861 г. за ним была установлена
полицейская слежка (использовались и такие средства, как подкуп прислуги). Но
Ч. был умелым конспиратором, в его бумагах не находили ничего
подозрительного. В июне 1862 г. было запрещено на восемь месяцев издание
"Современника" и "Русского слова".
7 июля 1862 г. Ч. был арестован у себя на квартире (жена с двумя сыновьями
гостила в Саратове). Поводом для ареста послужило перехваченное на границе
письмо Герцена и Огарева к Н. А. Серно-Соловьевичу, в котором предлагалось
издавать "Современник" в Лондоне или в Женеве. В тот же день Ч. стал узником
Алексеевского равелина Петропавловской крепости, где пробыл до вынесения
приговора - гражданской казни, состоявшейся 19 мая 1864 г. на Мытнинской
прощали. Он был лишен всех прав состояния и присужден к 14 годам каторжной
работы в рудниках, с последующим поселением в Сибири; Александр II сократил
срок каторги до 7 лет. Судебный процесс по делу Ч. тянулся очень долго из-за
отсутствия прямых улик; роковую роль в нем, как и в делах Михайлова и
арестованного позднее Шелгунова, сыграли написанные Вс. Д. Костомаровым
(участвовавшим в напечатании прокламаций) фальшивые бумаги. В вину Ч.
вменялись, помимо написания "Барским крестьянам...", также его подцензурные
статьи в "Современнике"; Ч. и его друзья тщетно боролись с полным отсутствием
законности.
В крепости Ч. обратился к художественному творчеству. Здесь, с 14 декабря
1862 г. по 4 апреля 1863 г., был написан роман "Что делать? Из рассказов о
новых людях". За ним последовали оставшиеся незаконченными повесть "Алферьев"
(1863) и роман "Повести в повести" (1863), "Мелкие рассказы" (1864). Увидел
свет - по недосмотру цензуры - лишь роман "Что делать?" (Современник. -
1863.-ЛГо 3-5).
20 мая 1864 г. Ч. под конвоем отправили в Е Сибирь, где он находился сначала
на руднике Кадае Нерчинского округа (месте каторги и скорой смерти
Михайлова), а с сентября 1865 г. - в тюрьме Александровского завода. По
официальному разрешению в Кадаю в августе 1865 г. приезжала на несколько дней
О. С. Чернышевская с сыном Михаилом. Круг общения Ч. на каторге составляли
политические заключенные (С. Г. Стахевич. П. Ф. Николаев и др.), впоследствии
вспоминавшие о читках Ч. не дошедших до нас художественных произведений, в
особенности сожалевшие о пропаже отосланного в Петербург Пыпину романа
"Старина", вобравшего в себя обширный автобиографический материал. Его
продолжением был "Пролог. Роман из начала шестидесятых годов" (написан в
1867- 1870 гг.; первая часть - "Пролог пролога" - опубл. в Лондоне в 1877 г.;
в России роман был издан полностью в 1906 г.). Сохранились также пьесы "Драма
без развязки", "Мастерица - варить кашу", повесть "История одной девушки",
рассказы "Кормило кормчему", "Знамение на кровле" и др.; почти все они были
задуманы как части неосуществленных полностью больших циклов.
Каторга, срок которой истек в 1871 г., оказалась преддверием к худшему
испытанию - поселению в Якутии, в городе (а в сущности в глухом поселке, где
тюрьма была лучшим зданием) Вилюйске, отличавшемся губительным климатом.
Здесь Ч. был единственным ссыльным и мог общаться только с жандармами и
местным якутским населением; переписка была затруднена, а часто специально
задерживалась. Все же Ч. узнал в 1877 г. о смертельной болезни Некрасова и
успел передать ему - в письме к Пыпину - слова любви и прощания (15, 86-88).
Страницы: 1, 2
