г. в знак протеста против расистского закона правительства Трансвааля,
вводившего для индийцев специальные пропуска, для получения которых полиция
требовала регистрации и отпечатка пальцев. Добиться отмены закона Ганди не
удалось. Но проводившаяся им сатьяграха - неподчинение закону о регистрации-.
привлекла к положению индийцев внимание мировой общественности,прежде всего в
Индии и Англии. Вторая сатьяграха проводилась в 1913 г. Размах движения
вынудил южноафриканские власти пойти на переговоры с Ганди и принять "Закон
об облегчении положения индийцев". Сатьяграха Ганди в Южной Африке принесла
свои первые плоды. В 1915 г. Ганди вернулся на родину. Более 20 лет тому
назад из Индии в Дурбан уехал малоизвестный гуджаратский адвокат, в 1915 г. в
Индию вернулся Махатма. Пройденный в Южной Африке долгий путь становления
Махатмы был путем трудных духовных исканий. Эти искания во многом носили
религиозный характер, но обращены они были к проблемам человека в земной
жизни. Духовные источники составляли неотъемлемую часть индийской культурной
традиции. По словам Ганди, он впервые задумался над сутью истины после
прочтения "Рамаяны", а впервые понял, что для достижения этой Истины
необходимо бескорыстное действие и страдание, - после прочтения
"Бхагаватгиты". Как и многие другие индийские мыслители и политические
деятели (в том числе и Джавахарлал Неру), Ганди видел в"Бхагаватгите"
духовную основу своей жизни. "Чем больше я изучаю Гиту, тем больше я
убеждаюсь в ее уникальности. Для меня это духовный словарь. Когда я
сомневаюсь, должен или не должен я что-либо делать, я обращаюсь к ней, и до
сих пор она никогда не разочаровывала меня" , - писал он [15]. Он не
прекращал ее изучения всю свою жизнь и пришел к выводу, что именно в ней
заложены основы ненасилия. Из всех священных текстов, формировавших личность
Ганди и его учение, "Бхагаватгита" была основной. Однако он нередко обращался
и к священным книгам других религий. Большую роль сыграло в становлении его
личности учение джайнов, Будды, причем Ганди никогда, по его собственным
словам, "не рассматривал джайнизм и буддизм отдельно от индуизма" [16].
Несомненное влияние оказала на него Библия. Ганда не раз говорил о сходстве
многих духовных принципов Бхагаватгиты и Библии. Так, обращаясь к библейским
изречениям "помоги моему неверию" и "если сколько-нибудь можешь веровать -
все возможно верующему" [17] и отмечая мудрость их внутреннего смысла, Ганди
добавляет: "в Гите имеется много аналогичных высказываний" [18]. Обращая
внимание на то, что между Ветхим и Новым заветом имеются фундаментальные
различия, он подчеркивал, что "хотя Ветхий завет содержит много глубоких
истин, я не могу относиться к нему с тем же почтением, как к Новому завету. Я
рассматриваю Новый завет как развитие учения Ветхого завета и в то же время в
известном смысле как его отрицание" [19]. Был Ганди знаком и с Кораном. "У
меня никогда не было сомнения в том, чтобы рассматривать Коран как
откровение, не было у меня таких сомнений ни в отношении Библии, ни в
отношении Зенд Авесты, ни в отношении Грант Сахеба, ни в отношении какого-
либо другого подлинного писания , - замечал он. - Откровение не является
исключительной собственностью какой-либо одной нации или племени" [20].
Определяющим для его мировоззрения было убеждение в том, что каждая из
священных книг была "наилучшей для своего места и своей страны" .
Религиозные тексты играли огромную роль в формировании духовности Ганди. В
самых различных жизненных ситуациях, на разных этапах своей деятельности он
всегда обращался прежде всего к священным источникам. Что касается индийских
проповедников и реформаторов XVII-XIX вв., таких, как Нанак, Кабир,
Рамакришна, то многие их откровения Ганди ставил наравне с древними
священными текстами [21]. К взглядам же современных ему религиозных деятелей,
интерпретаторов и популяризаторов религиозных текстов Ганди относился весьма
сдержанно и нередко отмечал склонность многих из них к догматизму и
схематизму. Не случайно он писал, что "находится в поисках гуру" (учителя),
но никого не может из современников "назвать своим гуру в религиозных
исканиях" . Однако троих своих современников он выделяет как особенно
близких ему духовно и нередко называет своими учителями. Один из них был его
соотечественником, как и он, гуджаратцем, другой - россиянином, третий -
представителем западной культуры. "Три современника оказали реальное влияние
на мою жизнь: Райчандбхай - непосредственным общением со мной, Толстой -
своей книгой "Царство божие внутри нас" и Раскин - книгой "У последней черты"
, - писал Ганди [22]. Раджачандра Равджибхаи, или, как, называл его Ганди,
Райчандбхай (1868- 1901) был известным поэтом-мистиком. В то же время он
принадлежал к гуджаратским деловым кругам. Однако Ганди привлекала не деловая
активность и даже не поэтическое творчество Райчандбхаи, а "его глубокое
знание Священного писания, безупречность характера и горячее стремление к
самопознанию" . Ганди называл его "подлинным искателем истины" , что было в
его устах самой высокой похвалой. По словам Ганди, именно Райчандбхаи
позволил ему понять истинную сущность индуизма; помог ему осознать, что
человек не может быть свободен, не освободив себя от привязанностей к земным
благам и не овладев искусством самоконтроля. Под его влиянием Ганди пришел к
выводу, что "человек, полностью преданный своей дхарме [23] и совершенно
свободный от привязанностей (к земным благам. - Л.П .), лучше всего может
сосредоточить все свои усилия на деле, которому он в данный момент служит"
[24]. О влиянии Л.Н.Толстого на Ганди неоднократно писалось в литературе.
Утверждалось даже, что идею ненасилия Ганди заимствовал у Л.Н.Толстого.
Разумеется, это не так. Сам Ганди писал: "Толстой укрепил мою любовь к
ненасилию" [25]. Тем не менее в становлении Махатмы Толстой действительно
занимает особое место. В книге "Сатьяграха в Южной Азии" и в автобиографии
Ганди подробно описал события, благодаря которым завязалась его переписка с.
великим русским мыслителем. По его словам, он знал об учении Толстого о
ненасилии задолго до начала этой переписки и воспринял многие его идеи.
Решающим было влияние книги Толстого "Царство божие внутри нас". "Перед
независимым мышлением, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги,
казалось, потускнели все другие" , - вспоминал Ганди [26].В первом рисьме
Толстому (1 октября 1909 г.), обращая его внимание на тяжелое положение
индийцев в Южной Африке и на свое стремление добиться отмены несправедливых
законов, Ганди писал: "Борьба еще продолжается и неизвестно, когда
закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что
ненасильственное сопротивление может и должно победить там, где грубое
насилие бессильно" [27] . В этом письме Ганди попросил у Толстого разрешения
распространить среди индийцев в Южной Африке его нашумевшее в то время
"Письмо к индусу". Толстой, который до этого письма Ганди ничего не слышал о
нем, сразу почувствовал в нем своего единомышленника. Переписка их не
прекращалась до дня смерти великого русского писателя. Ганди посылает
Толстому свое предисловие к его "Письму к индусу" и книгу "Самоуправление
Индии". Толстой высоко отозвался об этой книге, назвал Ганди "индусским
мыслителем" и "борцом против английского господства" , а в письме к В.Г.
Черткову (22 апреля 1910 г.) писал: "Очень он близкий нам, мне человек" .
Сам же Ганди на протяжении всей жизни считал себя единомышленником Толстого.
Об этом говорится в беседах Ганди с его первым биографом Джозефом И. Доком, в
его предисловии к "Письму к индусу" Толстого, в его автобиографии, в письмах
и выступлениях. В список книг, которые Ганди рекомендовал читать юношеству,
он включил трактаты Толстого: "Так что же нам делать", "Что такое искусство"
и "Царство божие внутри нас". В 1921 г. на вопрос одного из корреспондентов о
его отношении к графу Толстому Ганди на страницах своего еженедельника "Янг
Индиа" ответил: "Отношение преданного почитателя, который многим обязан ему в
жизни" [28]. На закате жизни, в 1942 г., Ганди вновь публично подтвердил:
"Россия дала мне в лице Толстого учителя, который представил рациональную
основу моего ненасилия" . В то же время Ганди не раз обращал внимание на то,
что он разделяет далеко не все идеи Толстого. Главное, по его словам,
заключалось не в том, что великий русский писатель научил его чему-то
принципиально новому, а в том, что он укрепил его собственную веру в силу
добра в борьбе со злом. В предисловии к публикации перевода "Письма к
индусу" Толстого Ганди писал: "Не обязательно принимать все, что говорит
Толстой - некоторые из его положений сформулированы недостаточно точно. Но
надо ясно представить себе основную, главную истину, на которой зиждится его
обвинение современной системы. Истина эта заключается в том, чтобы понять и
положить в основу своих действий непреодолимую власть души над телом,
неотразимую власть любви, которая является свойством души, над грубой силой,
порождаемой в нас возбуждением дурных страстей. В том, что проповедует
Толстой, нет ничего нового. Но его трактовка старой истины свежа и
действенна. Его логика неопровержима. И, самое главное, он пытается
осуществить в жизни то, что он проповедует. Он проповедует, чтобы убедить"
[29]. Ганди привлекало то, что Толстой пропагандирует истины ненасилия,
трудовой жизни, самоконтроля, созвучные основным принципам индуизма - ахимса
(непричинение зла живущим),яджна (работа во имя хлеба насущного) и йога
(управление своей душой и своим телом), и то, что Толстой связывает
постижение этих истин с таким понятием, как совесть. В индийских языках нет
слова, идентичного слову "совесть", но, подчеркивал Ганди, призывы Толстого
прислушиваться к голосу совести созвучны изречениям древнеиндийских текстов о
необходимости "иметь внутренний слух, чтобы слушать, внутренний голос и
внутреннее зрение и воспитывать в себе самоконтроль, чтобы иметь все это"
[30]. Если Райчандбхаи помог Ганди прийти к сыгравшему такую большую роль в
его жизни выводу о том, что принципы индуизма укрепляют позиции человека в
жизни и в борьбе за свои права, то Лев Толстой убедил его в том, что эти
принципы имеют общечеловеческое звучание. Что касается Д.Раскина, то
социально-политические утопические идеи этого английского публициста и
теоретика искусства были в первое десятилетие XX в. созвучны многим идеям
Толстого и Ганди. Книга Раскина "У последней черты", которую Ганди перевел на
гуджарати, помогла ему сформулировать принципы всеобщего блага - сарводайя -
и необходимости для каждого человека зарабатывать себе на жизнь трудом, и
прежде всего трудом физическим. В "Автобиографии" Ганди-писал: "Основные
положения книги Раскина сводятся, как я понял, к следующему: благо отдельного
человека в благе всех... у всех одинаковое право зарабатывать трудом себе на
пропитание... Жить стоит только трудовой жизнью, какова жизнь земледельца или
ремесленника. Первый из этих принципов я знал. Второй я сознавал смутно. До
третьего я сам не додумался" [31]. Именно под влиянием идей Раскина Ганди
создал в Фениксе близ Дурбана колонию индийцев с тем, чтобы они зарабатывали
себе на жизнь физическим трудом. Это была его первая попытка осуществить на
практике соединение умственного труда и политической деятельности с трудом
физическим. Конечно, на протяжении долгой жизни Ганди его взгляды по
отдельным социальным и политическим проблемам менялись в зависимости от
меняющейся исторической обстановки и интересов тех социальных групп, с
которыми он был связан, но его духовное кредо сформировалось в первой
половине его жизни. Далеко не все идеи, которые нашли выражение в первой
книге Ганди "Хиндсварадж" ("Самоуправление Индии"), увидевшей свет еще во
время его пребывания в Южной Африке, он, встав во главе национально-
освободительного движения в Индии в 20-е годы, разделял. Но впервые
прозвучавшее со страниц этой книги осуждение обогащения за счет народа и
ограничения государством свободы людей, понимание патриотизма как стремления
к всеобщему благу и свободе от колониального господства и твердая
уверенность, что с социальным злом и с насилием государства следует бороться
только ненасильственными методами, - все эти идеи получили в его последующих
письменных и устных выступлениях дальнейшее развитие. Верность своим
духовным истокам он сохранил до конца дней, и именно эта духовность,
придавшая особую силу первому же возглавленному им движению за права,
достоинство и свободу людей, принесла ему высокий титул Махатмы.
ПУТЬ К СВОБОДЕ Вернувшись в Индию в 1915 г., Ганди основал в Ахмадабаде
ашрам (обитель), в котором он и его единомышленники готовились к применению в
Индии в борьбе за решение ее социальных и политических проблем методов,
принесших Ганди первые победы в Южной Африке. В соответствии с этим обитель
Ганди была названа им "сатьяграха ашрам". Ашрам существовал на пожертвования
богатых индийских патриотов, прежде всего членов ИНК. К этому времени у Ганди
установились тесные дружеские отношения со многими конгрессистами. Выдающийся
индийский демократ Тилак и многие другие радикальные представители ИНК
привлекли Ганди своим обращением к индийским традициям, но все же ближе ему
были либеральные члены Конгресса, стремившиеся достигнуть самоуправления
Индии с помощью постепенных реформ. Со времени своих первых контактов с ИНК
в конце 90-х годов, когда Ганди первый раз приезжал из Южной Африки в Индию,
он считал своим гуру в политических делах лидера умеренного крыла индийских
конгрессистов Гопала Кришна Гокхале. Гокхале всегда привлекал его стремлением
"одухотворить политику и социальную жизнь Индии" , своим бесстрашием,
жертвенностью и стремлением руководствоваться указанием индийских шастр:
"Истинная мудрость не в том, чтобы начать какое-либо дело, а в том, чтобы
знать, как это дело довести до конца" [32]. Гокхале одним из первых
конгрессистов почувствовал великую притягательную силу Ганди, его огромное
духовное воздействие на окружающих, способность вести за собой людей и
подчинять их своей воле. Он оказал ему большую помощь в организации ашрама и,
несомненно, способствовал тому, что руководители ИНК того времени увидели в
Ганди будущего духовного лидера своей организации. В 1917 г. Ганди провел
свои первые сатьяграхи в Индии (в Чампаране, в Кхедде). Значение их трудно
переоценить. Они сыграли огромную роль в пробуждении политической активности
широких слоев населения. Отмечая состояние "страданий и бездействия", в
котором находился в то время индийский народ, Дж. Неру следующим образом
охарактеризовал роль, которую сыграло появление в Индии Ганди: "И вот пришел
Ганди. Он был подобен струе свежего воздуха, заставившего нас расправить
плечи и глубоко вздохнуть; подобно лучу света, он прорезал мрак, и пелена
спала с наших глаз; подобно вихрю, он все всколыхнул, ив первую очередь
человеческое мышление. Ганди не спустился сверху; казалось, он вышел из
миллионных масс индийцев, он говорил их языком и уделял им и их ужасающему
положению все внимание" [33]. В 1918-1919 гг., когда вся Индия была охвачена
волнением в связи с отказом Англии выполнить обещание предоставить стране
самоуправление после окончания первой мировой войны, Ганди активно включился
в политическую борьбу. Он стал главным редактором газеты "Янг Индиа" и
издававшегося на гуджарати ежемесячника "Навадживан", с помощью которых начал
пропагандировать свои методы политической борьбы и "воспитывать население в
духе сатьяграхи" . Он возглавил комиссию ИНК по расследованию расстрела
индийцев английскими солдатами в Амритсаре, стал одним из авторов нового
устава ИНК. "Я считаю , - писал в автобиографии Ганди, - что, взяв на себя
ответственность за выработку устава, по-настоящему связал себя с политической
деятельностью Конгресса" [34]. Начало возглавляемой Ганди ненасильственной
борьбы против господства английского империализма в Индии положила массовая
кампания против закона о чрезвычайном положении, вступившего в силу в Индии в
1919 г. Закон был разработан на основе предложений комиссии, возглавлявшейся
английским судьей Роулеттом, и вошел в историю под названием "Закона
Роулетта". В ответ на угрозу введения чрезвычайного положения Ганди написал
"Клятву сатьяграхи" и создал "Союз сатьяграхи" для сбора подписей под этой
клятвой. С вступлением закона в силу Ганди объявил о начале сатьяграхи и
призвал к проведению хартала (закрытие лавок) и прекращению всякой деловой
активности. Призыв Ганди был поддержан ИНК. Массовые харталы и последовавшие
за ними в 1919 г. революционные выступления рабочих, ремесленников,
торговцев, людей свободных профессий, служащих, учащихся в различных частях
страны побудили Ганди разработать специальную поэтапную программу проведения
сатьяграхи. На первом этапе предусматривались следующие формы бойкота
колониального режима: отказ от почетных должностей и званий, от участия в
официальных приемах и других церемониях, бойкот английских школ, колледжей,
выборов в законодательные органы, бойкот иностранных товаров. На втором этапе
сатьяграхи предлагалось перейти к отказу от уплаты налогов. Целью сатьяграхи
объявлялось достижение свараджа - самоуправления Индии. Программа Ганди была
одобрена на сессии ИНК в Калькутте в 1920 г. В том же году был принят новый
устав, разработанный Ганди и превращавший ИНК в массовую политическую
организацию; создавались действующие между сессиями высшие органы ИНК -
Всеиндийский комитет и более узкий Рабочий комитет. Учение Ганди о массовых
ненасильственных методах борьбы за самоуправление Индии было принято в
качестве официальной идеологии ИНК. Отныне Ганди стал высшим духовным
лидером ИНК, официально признанным вождем индийского народа и начал свою
ненасильственную революцию во имя освобождения страны от британского
колониального господства. Как уже говорилось, сам Ганди понимал сатьяграху
значительно шире, нежели несотрудничество. Но те конкретные политические
сатьяграхи, которые Ганди проводил в Индии, были прежде всего кампаниями
гражданского несотрудничества: сам Ганди считал его главным методом борьбы
индийцев за свои права. По его словам, "несотрудничество - это наиболее
эффективный метод формирования общественного мнения" , "несотрудничество -
