Реферат: М.А. Суслов - политический портрет
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
КАФЕДРА ИСТОРИИ РОССИИ
М.А. Суслов – политический портрет
РЕФЕРАТ
Выполнил:
Студентка V курса
Шиминг М.В
Проверил:
Сидоренко А.А
Благовещенск 2002
План
Введение.
1. Первые тридцать лет.
2. М.А. Суслов в эпоху Сталина.
3. В окружении Хрущева.
4. М.А. Суслов в эпоху Брежнева – второй человек в партии.
Заключение.
Введение
Суслов, казалось бы, не принадлежал к тем политическим деятелям нашей
страны, которые за последние пятнадцать лет привлекали внимание внешнего
мира. О нем говорили и писали мало, да и сам он не стрем.ился к «паблисити»,
старался держаться в. тени. Никогда он не был.ни министром, ни заместителем
Председателя Совета Министров СССР и лишь в Верховном Совете СССР занимал
незаметную должность председателя Комиссии по иностранным делам Совета
Союза. Почти всю жизнь он проработал в аппарате партии. Он был, как и
Маленков, прежде всего «аппаратчиком», но, пожалуй, еще более искусным.
В аппарате ЦК Суслова называли «серым кардиналом». При этом имели в виду не
только масштабы его власти, но и тщательно скрываемые источники могущества,
а также стремление влиять на политические события из-за кулис. Трудно писать
даже краткую биографию такого человека. Мы приведем поэтому лишь некоторые
эпизоды из жизни Суслова.
Материалы данного реферата взяты из монографии Роя Медведева «Они окружали
Сталина», вышедшей в Москве в 1990 году.
1. Первые тридцать лет
М. А. Суслов родился 21 ноября 1902 года в селе Шаховском Хвалынского уезда
Саратовской губернии в семье крестьянина-бедняка.
В Шаховском М. А. Суслов получил лишь самое начальное образование. Рано
проявил революционную активность. Когда весной 1918 года в стране начали
создаваться комитеты бедноты, молодой Суслов вошел в бедняцкий комитет
родного села. В феврале 1920-го вступил в комсомол, принимал участие в
организации сельских комсомольских ячеек. До нас дошел любопытный документ—
протокол заседания активных работников Хва-лынской городской организации
КСМ. На собрании еще юный Михаил Суслов читал собственный реферат «О личной
жизни комсомольца». Наверное, уже тогда стал складываться начетнический и
догматический стиль мышления, столь характерный для «идеолога страны» в его
зрелые годы. Уже тогда юношеские требования к нравственной стороне
поведения молодежи лектор изложил в виде «заповедей, что можно и что нельзя
делать комсомольцу». Затем этот «кодекс морали» решено было опубликовать и
распространить по другим ячейкам.
В 1921 году девятнадцатилетний Суслон вступил в Коммунистическую партию.
Вскоре по путевке местной партийной организации он приехал в Москву учиться
на Пречистенском рабфаке, который успешно окончил в 1924 году. Суслов решил
продолжить учебу и поступил в Московский институт народного .хозяйства имени
Г. В. Плеханова, одновременно ведя педагогическую работу в Московском
химическом техникуме имени Карпова и Московском текстильном техникуме.
Успешно закончив МИНХ в 1928 году, Суслов для повышения квалификации был
зачислен в Экономический институт красной профессуры, который готовил в то
время кадры «красных преподавателей», новую партийную интеллигенцию.
Суслов получил неплохую подготовку. Вопросы экономики, политэкономии и
более конкретно — экономики переходного периода в 20-е годы были в центре
внутрипартийной дискуссии. Из биографии Суслова мы можем узнать, что он
активно боролся как против взглядов «левой», так и правой оппозиции.
2. М.А. Суслов в эпоху Сталина.
Весной 1931 года решением ЦК ВКП(б) Суслов был направлен на работу в
ЦКК—РКИ. Главное, чем он должен был заниматься, был разбор многочисленных
«персональных дел», то есть нарушений партийной- дисциплины и Устава партии,
а также апелляций исключенных из партии.
В 1933—1934 годах он активно участвовал в чистке партии в Уральской и
Черниговской областях. В масштабах всего Союза этой чисткой руководил
Каганович, который в начале 30-х годов стоял во главе Центральной Контрольной
Комиссии и, безусловно, обратил внимание на старательного работника.
С 1934 года, после упразднения ЦКК, Суслов продолжал работу в Комиссии
Советского Контроля. За этим последовало его значительное повышение.
Нет никаких данных о личном участии Суслова в репрессивных кампаниях
1937—1938 годов. Но именно эти кампании, уничтожившие основную часть
партийного актива, открыли для Суслова путь к быстрому продвижению наверх.
В 1937 году было ликвидировано почти все руководство Ростовского обкома
партии. Суслова направляют в Ростовскую область заведующим отделом обкома.
Жестокие репрессии в области продолжались, но они не коснулись Суслова,
который вскоре стал секретарем обкома.
Была обескровлена репрессиями и партийная организация обширного
Ставропольского края. В 1939 году Суслова выдвинули на должность первого
секретаря Ставропольского крайкома. Это был важный этап в его карьере. От
Ставропольского края Суслов участвовал в работе XVIII съезда ВКП(б). Он не
выступал, но был избран членом Центральной ревизионной комиссии. Еще через
два года на XVIII партийной конференции его избрали членом ЦК ВКП(б). Это
стало следующим важным шагом по направлению к высшим эшелонам власти.
Во время Великой Отечественной войны Суслов возглавил Ставропольский краевой
штаб партизанских отрядов.
В период активных боевых действий на Северном Кавказе Суслову как члену
военного совета Северной группы войск Закавказского фронта подчинялся
полковник Л. И. Брежнев, который был тогда начальником политотдела 18-й
армии и, в частности, помогал Суслову налаживать гражданскую и хозяйственную
жизнь на Северном Кавказе. Но это было лишь мимолетное знакомство, так как
18-я армия после освобождения Новороссийска ушла на Запад. Спустя 10 лет
после боев на Северном Кавказе Брежнев, уже в звании генерал-лейтенанта, стал
заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и
Военно-Морского Флота. В этот период он тоже должен был выполнять директивы
Суслова, уже секретаря ЦК КПСС.
К осени 1944 года большая часть Литвы была освобождена от немецкой
оккупации. Партийную организацию республики возглавил старый подпольщик, еще
и 1927 году избранный секретарем ЦК КПЛ А. Ю. Снеч-кус. Однако Сталин не
доверял бывшим подпольщикам. К тому же коммунисты не пользовались в Литве
значительным влиянием, и большая часть католического литовского населения
выступала против советизации Литвы. Было решено поэтому сформировать не
только ЦК Литовской компартии, но и специальное Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской
ССР, наделенное чрезвычайными полномочиями. Председателем Бюро был назначен
Суслов.
Очевидно, Сталина вполне удовлетворяла деятельность Суслова. В 1947 году его
переводят на работу в Москву, а на Пленуме ЦК избирают секретарем
Центрального Комитета. В Секретариат тогда входили Жданов, Кузнецов,
Маленков, Попов и сам Сталин. Суслов пользовался его полным доверием. В
январе 1948 года именно Суслову было поручено от имени ЦК ВКП(б) сделать
доклад на торжественно-траурном заседании по случаю 24-й годовщины со дня
смерти Ленина. В 1949—1950 годах Суслов становится еще и главным редактором
газеты «Правда». Его избирают членом Президиума Верховного Совета СССР. В
1949 году Суслов участвует в Совещании Информационного бюро коммунистических
партий в Будапеште, где выступает с докладом, основным тезисом которого было
осуждение Югославской компартии.
Еще в 1947 году Суслов сменил Г.Ф. Александрова на посту заведующего Отделом
агитации и пропаганды ЦК. Он участвовал в кампании против «безродных
космополитов», возглавлял комиссию, которая, расследовала деятельность,
.заведующего Отделом науки Юрия Жданова (сына А. А. Жданова-), выступившего
в 1948 году против Лысенко. Однако в целом роль Суслова как идеолога в
1947—1953 годах была невелика, ибо главным «идеологом» и «теоретиком» партии
оставался сам Сталин.
Суслов как идеологический руководитель партии был воспитан и сложился именно
в сталинский период и печать догматизма, боязнь самостоятельности и
оригинальности сохранилась у него на всю жизнь. Главным стремлением Суслова с
первых же его шагов на поприще идеологии было не допустить какой-либо
идеологической ошибки, то есть не войти и противоречие с текущими
политическими установками директивных инстанций. Он хорошо знал, что
посредственность и серость идеологических выступлений никем не преследуется,
тогда как одна лишь «идеологическая ошибка» может привести к концу всей
политической карьеры.
На XIX съезде партии Сталин включил Суслова в состав расширенного Президиума
ЦК КПСС. Он вошел п ближайшее окружение Сталина, что было признаком доверия;
но таило и немалые опасности. В декабре 1952 го-да чем-то недовольный Сталин
резко заметил Суслову: «Если вы не хотите работать, то можете уйти со своего
поста». Суслов ответил, что будет работать везде, где найдет это нужным
партия. «Посмотрим»,— с оттенком угрозы сказал Сталин. Этот конфликт не
получил развития. Суслов находился в составе Президиума ЦК всего несколько
месяцев. Сразу после смерти Сталина численность Президиума была уменьшена, к
Суслов в него уже не вошел. Но он остался одним из секретарей ЦК КПСС.
3. В окружении Хрущева.
Чрезвычайно энергичный, чуждый догматизму, склонный к переменам и реформам,
Хрущев был по своему характеру прямой противоположностью осторожному и
скрытному Суслову. В своей «команде» Хрущев сам был и главным идеологом, и
министром иностранных дел, он непосредственно сносился с руководителями
других коммунистических партий. Однако Хрущеву требовался член Политбюро,
который руководил бы повседневной деятельностью многочисленных
идеологических учреждений. Выбор его пал на Суслова, и тот в 1955 году вновь
становится членом Президиума ЦК
Еще в начале 50-х годов у Суслова сложились весьма неприязненные отношения с
Маленковым. Поэтому возможное возвышение Маленкова не сулило ничего хорошего
ему и тем, кому он покровительствовал. Таким образом, в острой борьбе,
которая вскоре развернулась в партийных верхах между группой Хрущева и так
называемой «антипартийной группой», Суслов прочно стоял на стороне
Хрущева. Он поддерживал Хрущева на XX съезде КПСС и на бурном заседании
Президиума ЦК в июне 1957 года.
Решающий для Хрущева июньский Пленум 1957 года начался с доклада Суслова,
который изложил суть возникших разногласий, не скрывая, что сам он на
стороне Хрущева. После Суслова выступили Молотов, Маленков, Каганович,
Булганин, которые повторили свои обвинения против проводимой Хрущевым
политики. Они не сразу сдали свои позиции, поэтому Пленум продолжался
несколько дней. Но Суслов на всех заседаниях активно поддерживал линию
Хрущева.
В конце 50-х и начале 60-х годов сам Суслов начинает осторожно выступать
против многих аспектов внешней и внутренней политики Хрущева. Он не хотел
дальнейших разоблачений Сталина и настаивал на том, чтобы вопрос об
антипартийной группе не поднимался ни на XXI, ни на XXII съездах. Хрущев в
данном случае действовал по собственной инициативе. К тому же многие вопросы
идеологического порядка он решал с помощью Ильичева или Микояна. У Хрущева
не было «главного идеолога».
В начальной фазе разногласий с Китаем, когда полемика носила еще в основном
идеологический характер, именно Суслов стал главным оппонентом Лю Шаоци, Дэн
Сяопина и самого Мао Цзэдуна. Суслов редактировал все письма ЦК КПСС
Китайской компартии. Он делал также в феврале 1964 года доклад на Пленуме ЦК
о советско-китайских разногласиях.
В 1956 году Суслова вместе с Микояном и Жуковым направили в Венгрию —
руководить подавлением восстания в Будапеште. Суслов активно участвовал в
составлении проекта новой Программы КПСС.
Выступая с разъяснениями итогов июньского Пленума ПК или XXII съезда КПСС,
Суслов не раз восклицал: «Мы не дадим в обиду нашего дорогого Никиту
Сергеевича!» Однако весной 1964 года (а может быть, и ранее) именно
Суслов стал вести конфиденциальные беседы с некоторыми членами Президиума и
влиятельными членами ЦК об отстранении Хрущева от руководства партией и
страной. Главными союзниками Суслова были А. В. Шелепин, не так давно
назначенный председателем Комитета партийно-государственного контроля,
и П. Г. Игнатов, не избранный на XXII съезде в Президиум ЦК, но
возглавивший Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Активную роль в подготовке октябрьского
(1964 года) Пленума ЦК играл и председатель КГБ В. Е. Семичастный. Эти люди
и оказались главными организаторами Пленума, принявшего решение об
освобождении Хрущева. Именно Суслов сделал на Пленуме доклад с перечислением
всех прегрешений и ошибок Хрущева. И с политической, и с теоретической точек
зрения этот доклад — крайне убогий документ, начисто лишенный даже попытки
как-то проанализировать сложившуюся ситуацию.
4. М.А. Суслов в эпоху Брежнева – второй человек в партии.
После вынужденной отставки Хрущева руководство партии уже не в первый раз
провозгласило необходимость «коллективного руководства» и недопустимость
какого-либо нового «культа личности». Хотя Брежнев и стал Первым (а с 1966
года—Генеральным) секретарем ЦК КПСС, он еще не пользовался такой властью,
как в 70-е годы. Немалым влиянием пользовались в партийно-государственном
аппарате Суслов и Шелепин, между которыми происходила закулисная борьба. К
концу 1965 года казалось, что в этой борьбе одерживает верх Шелепин,
прозванный «железным Шуриком».
Многие из его личных друзей похвалялись, что скоро именно он станет Первым
секретарем ЦК. Однако более опытный Суслов сумел потеснить Шелепина, который
стал не первым, а третьим секретарем ЦК. Суслов добился удаления из
Секретариата ЦК и Ильичева, функции которого были переданы Демичеву.
Специалист по химическому машиностроению, Демичев, может быть,
удовлетворительно справлялся: с обязанностям-и первого секретаря Московского
горкома Партин, но как секретарь ЦК по идеологии он находился под влиянием
Суслова. На XXIII съезде КПСС, весной 1966 года, многие наблюдательные
делегаты могли видеть, что именно Суслов и есть главный режиссер съезда.
Одним из противников Суслова в ЦК оказался протеже Брежнева С. П.
Трапезников, назначенный заведующим Отделом науки и учебных заведений.
Трапезников возглавил не только этот ведущий отдел ЦК, но и кампанию по
реабилитации Сталина, которая все интенсивнее проводилась в 1965—1966 годах.
Суслов не считал тогда подобную реабилитацию целесообразной или, во всяком
случае, своевременной. Поэтому он не стал поддерживать сторонников
Трапезникова, напротив, сдерживал их порыв. В 1966 году пять докторов
исторических наук, среди которых был и А. М. Некрич, направили Суслову
письмо с подробным и обоснованным протестом против попыток реабилитации
Сталина. Помощник Суслова Воронцов сообщил авторам письма, что Суслов с его
содержанием согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС.
Однако на съезде Суслов не выступал, также как и многие другие члены
Политбюро. Когда в следующем, 1967 году в Комитете партийного контроля
решался вопрос об исключении Некрича из партии, Суслов отказал ему в личном
приеме и не стал вмешиваться в дела КПК.
Как победа сталинистов над более умеренными кругами партийного руководства
была воспринята и замена главного редактора «Правды» А, М.
Румянцева, покруг которого еще раньше образовалась группа талантливых
публицистов и журналистов. В 1967 году Суслов настоял на смещении
председателя КГБ Семичастного, близкого друга Шелепина. Поводом для этого
послужил побег в США дочери Сталина С. Аллилуевой и неудачные попытки КГБ
вернуть ее в СССР.
Председателем КГБ был назначен Ю. В. Андропов, который до этого работал под
руководством. Суслова, возглавляя - один из международных отделов ЦК КПСС. К
Андропову Суслов относился неприязненно и настороженно. Ф. Бурлацкий, много
лет проработавший с Андроповым, свидетельствует: «Юрия Владимировича
Суслов не любил и опасался, подозревая, что тот метит на его место» .
Суслова очень пугали события в Чехословакии 1967—1968 годов. Ему казалось, что
в этой стране происходит то же самое, что в Венгрии в 1956 году. Когда в
Политбюро возникли разногласия, как поступить в этом случае, Суслов твердо
стоял за введение в ЧССР войск стран Варшавского Договора.
В конце 1969 года Суслов не поддержал уже почти полностью подготовленный
проект реабилитации Сталина в связи с его 90-летием.
Однако именно он фактически руководил разгоном редакции «Нового
мира»—журнала, который выражал тогда настроения наиболее прогрессивной
части советской творческой интеллигенции. Когда главный редактор журнала А.
Т. Твардовский сумел связаться с Сусловым по телефону и выразил ему свой
протест, Суслов сказал: «Не нервничайте, товарищ Твардовский. Делайте так,
как советует вам Центральный Комитет».
В эти годы нередко запрещалась продажа книг, весь тираж которых был уже
отпечатан. Обращаясь к Суслову, издательские работники ссылались на большую
проделанную работу и немалые затраты. «На идеологии не экономят»,— отвечал в
таких случаях Суслов.
И вместе с тем в идеологических вопросах он был не только догматичен, но
часто крайне мелочен, упрям. Именно Суслов через своего помощника Воронцова
решал вопрос о том, где именно нужно создать музей Маяковского (?) и «кого
больше любил» поэт в конце 20-х годов: Лилю Брик, которая была, еврейкой,
или русскую Татьяну Яковлеву, жившую в Париже.
Страницы: 1, 2
