Молодежные субкультуры России: скинхеды

Реферат

«Молодежные субкультуры России: скинхеды»

Исследования молодежных субкультур

Изучение молодежных субкультур издавна составляет важное направление социологии молодежи. С 60_х годов ХХ века к этой проблематике обратились ведущие социологи разных стран мира, в отечественной же социологии анализ молодежных субкультурных феноменов до конца 1980_х годов велся в очень узких рамках и не был сколько-нибудь значимой областью молодежных исследований. Частью это происходило из-за того, что такие феномены в силу утвердившихся научных парадигм воспринимались как социальная патология, а подобного рода тематика в основном носила закрытый характер и ее разработка не могла вестись по свободному выбору того или иного исследователя или исследовательского коллектива. Частью важно и то, что субкультуры, свойственные Западу, были мало представлены (по крайней мере на поверхности) в формах социальной и культурной активности молодого поколения.

С конца 1980_х годов внимание исследователей к молодежным субкультурам России стало более заметным - как у нас, так и за рубежом. В 2000_е годы исследовательская активность в этом направлении усилилась. Некоторые авторы стремятся прояснить субкультурные характеристики молодежи в рамках отдельных территорий (например, к такому пути по мотивам вполне практическим склонны исследователи НИЦ «Регион» Ульяновского госуниверситета, руководимого проф. Е.Л. Омельченко; внимание к субкультурам молодежи на региональном уровне проявляют исследователи Санкт-Петербурга). Другие идут по пути описания большого и разнородного материала, который сгруппирован на основе определенной теоретической ориентации.

Разделы по молодежной субкультуре выделяются в изданиях учебного характера. Специально этому вопросу посвящено объемное учебное пособие С.И. Левиковой, опубликовавшей в последние годы немало работ по данной проблематике. В учебнике под редакцией В.Т. Лисовского параграф «Молодежная субкультура в современной России» написан З.В. Сикевич. Обращает на себя внимание то, что здесь под молодежной субкультурой понимается «культура определенного молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых норм, ценностей и стереотипов». Автор настаивает на том, что молодежная субкультура - характеристика именно целого поколения, что «существует некое субкультурное «ядро», которое присуще в той или иной мере всему молодому поколению». Надо думать, эта точка зрения имеет немало сторонников, о чем свидетельствует, например, воспроизведение цитированных положений З.В. Сикевич в учебном пособии Ю.Г. Волкова, В.И. Добренькова и др. «Социология молодежи».

С нашей точки зрения, трактовать субкультурные феномены как присущие (хотя бы в смысле их «ядра») всем молодым россиянам - значит стать на путь абстрактных схем. В действительности более плодотворна и реалистична позиция М. Фуко, который настаивал: во имя методологической строгости мы должны уяснить, что можем иметь дело только с общностью рассеянных событий. В применении к конкретным обстоятельствам современной России это тем вернее, что привычный для общества западного типа образ молодежной субкультуры здесь довольно слабо представлен - по большей части именно как рассеянные события, общность которых устанавливается исследовательским конструированием реальности. Если исходить из ожидания, что в России молодежные группы формируются как стремление к смене установок (своих и общества) и в поведении отражают эту тягу к общественному обновлению на основе философского осмысления социальных ценностей и особого образа жизни, то материалы исследований последних лет покажутся обескураживающими: субкультурные феномены в западном смысле едва заметны. Их известность в обществе во многом результат «эффекта CNN»: представления как особо значимых событий и явлений в средствах массовой информации.

Молодежные субкультуры: российская специфика

Что же предопределяет российскую специфику субкультурных образований в молодежной среде, а точнее - их слабую развитость в традиционном для Запада понимании? Три фактора, как нам представляется, здесь играют основную роль.

Первый - социальная и экономическая неустойчивость российского общества на протяжении последних полутора десятилетий и обнищание основной части населения. В 2000 г., согласно данным Госкомстата России молодежь (16-30 лет) составляла в численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума 21,2%, а в своей возрастной группе доля бедных была 27,9%. Среди безработных молодежь в возрасте до 29 лет тогда же составила 37,7%. Хотя в последующие два года отмечался некоторый экономический подъем, принципиально картина не изменилась. Для значительной части молодежи проблема физического выживания отодвигает на задний план потребности, реализуемые в формах молодежных субкультур.

Второй фактор - особенности социальной мобильности в российском обществе. Каналы восходящей социальной мобильности в 1990_е годы претерпели коренные изменения, и молодежь получила возможность достигать престижное социальное положение в очень короткие сроки. Первоначально (в начале десятилетия) это привело к оттоку молодежи из системы образования, особенно высшего и послевузовского: для быстрого успеха (понимаемого как обогащение и достигаемого в основном в сфере торговли и услуг) высокий уровень образования был скорее помехой, чем помощью. Но позже вновь усилилась тяга к получению образования как гаранта личного жизненного успеха. Кроме того, действует фактор укрывания юношей от службы в армии.

Возможность быстро достичь успеха, стать богатым, в действительности слишком часто основанная на криминале, является, тем не менее, основой для социальных установок и ожиданий значительной части российской молодежи. Этим во многом вытесняется идентификация с субкультурными ценностями в западном смысле, поскольку такая идентификация в российских социокультурных условиях противоречит реализации установок на материальное благополучие.

Третий фактор - аномия в российском обществе в Дюркгеймовом смысле, т.е. утеря тех нормативно-ценностных оснований, которые необходимы для поддержания социальной солидарности и обеспечения приемлемой социальной идентичности. В молодежной среде аномия ведет к парадоксальному сочетанию актуальных оценок и глубинных ценностных предпочтений.

В плане актуальных оценок особенно значимо отношение молодежи к органам государственной власти, к высшим должностным лицам. В середине 1990_х годов негативные оценки повсеместно преобладали, но и исследования последнего времени фиксируют относительно низкие показатели доверия молодежи к государственным структурам. Позитивный сдвиг наметился с начала 2000_х годов в отношении к Президенту России (по мониторингу ВЦИОМ, в ноябре 2001 г. В.В. Путин вызывал доверие у 39,1% респондентов в возрасте до 29 лет). Но та или иная оценка Президента не ведет автоматически к повышению доверия к власти в целом или ее отдельным институтам. Важным итогом недоверия к власти является распространение уверенности молодых россиян в том, что можно полагаться только на собственные силы.

На фоне социальной аномии широчайшее распространение приобретает преступность среди российской молодежи. С 1990 по 2000 г. состав лиц, совершивших преступления, численно увеличился почти в два раза (с 897,3 тыс. до 1741,4 тыс. человек), а в возрастной группе 18-24_летних в 2,5 раз (с 189,5 тыс. до 465,4 тыс. человек). В 2000 г. к лицам, совершившим преступления, были отнесены 932,8 тыс. молодых россиян (14-29 лет), т.е. более половины (53,6%) всех преступников. Что это означает для современного состояния молодежной среды в России? Расчет на базе официальной государственной статистики показывает, что число молодых россиян, хотя бы раз совершивших преступление (по установленным фактам), в данное время составляет примерно 6 млн. человек, или одну пятую часть молодежи в возрасте 14-30 лет.

Эти драматические обстоятельства имеют непосредственное отношение к специфике молодежных субкультур в России. Если попытаться выявить черты, свойственные различным субкультурным образованиям в молодежной среде, то (1) связь с субкультурами криминала окажется одной из наиболее часто представленных - наряду с (2) влиянием западной молодежной моды, (3) феноменом романтической компенсации повседневной рутины, а также (4) воспроизводством некоторых черт советского прошлого. Эти четыре характеристики могут выступать как основа типологизации молодежных субкультур в России, и в отборе субкультурных феноменов для описания и анализа мы в основном ориентировались на них.

Скины

В России скинхеды появились в 1991 году, в среде учащихся столичных ПТУ и техникумов, вообще молодежи «спальных районов» Москвы и Ленинграда. В отличие от Запада, наше скин-движение возникло не совсем естественным путем (хотя экономический кризис, подобный тому, что разразился в Англии после войны, а то и похлеще, тоже был), а под влиянием западной масс-культуры. Именно поэтому дети московских и питерских токарей и слесарей носят ботинки и подтяжки английских докеров, а не кепки и комбезы, как их отцы. Если же они и кричат что-либо о России и русских, то чаще на английском языке, размахивая или немецким флагом или флагом американских конфедератов (конечно, имеются в виду бонхеды). В России представлены также все направления скинов. Есть красные скины (они даже выпускают свой журнал - «Взорванное небо» и имеют сайт в Интернете - «Redskins.ru»), есть скины-антифашисты (которые неоднократно организовывали скин-секьюрити - своеобразную скиновскую охрану концертов реперов - извечных врагов неонацистов). Но про них мало кому известно. Официальное телевидение РФ, как и на Западе, на словах выступающее против расизма и неонацизма, старательно замалчивает существование скинхедов-антифашистов и фактически своими сюжетами «пиарит» бонхедов…

Одежда, взгляды, любимая музыка российских скинхедов - все это повторяет западные образцы. Единственное отличие - российские бонхеды считают арийскими нациями не только народы зарубежной Европы и англо-саксонское белое население США, но и славян и в частности русских (увы, им неизвестно, что их западные «братья по расе» с такими выводами абсолютно не согласны и относятся к славянам как к «расово неполноценным»). Точно также как и на Западе российских бонхедов «опекают» «взрослые» ультраправые организации вроде Народной национальной партии Иванова-Сухаревского, пытаясь превратить их в своих штурмовиков. Естественно, часть бонхедов вливается в ряды ультраправых организаций, но бон-движение как таковое остается все же достаточно автономным образованием.

Российские скинхеды в целом и бонхеды в частности не имеют единой организации. Они представляют собой совокупность разрозненных и не связанных между собой групп (в среднем по 10-15 человек в каждой), которые не всегда и не везде промышляют избиениями и убийствами, часто дело ограничивается распитием пива и слушанием тяжелого рока и также легко распадаются, как и возникают. Правда, в ноябре 2002 года в столице бонхеды пытались произвести российский съезд, приуроченный в дню рождения культовой фигуры западных коричневых скинов Яна Стюарта (на съезд прибыло 400 человек), но эта попытка была пресечена милицией. Количество бонхедов в России вообще невелико. По данным 2003 года их было 15000 человек на всю Россию, на 7 - миллионную Москву - около 5000, в Санкт-Петербурге - около 3000 (к нынешнему, 2006 году их количество, конечно, выросло, но не принципиально и вряд ли превышает 20000 по России). Как правило, бонхеды у нас учащиеся старших классов школ, ПТУ, реже - вузов. Подавляющее большинство - так называемые «пионеры», уличные боевики, которые не очень искушены в идеологии и годны только на то, чтоб пить пиво, слушать рок, шляться по улицам и устраивать драки. Без идеологов движения они не представляют большой опасности, потому что сам по себе их пыл может легко рассеяться и движение распадется. Идеологов и лидеров бонхедов не больше нескольких сотен. В Москве их не более ста. Они выпускают самиздатовские журналы («Под ноль», «Уличный боец» (Москва), «Русский кулак» (Санкт-Петербург)), делают Интернет-сайты, готовят и распространяют учебные пособия по уличным дракам. Показательны названия: «Хулиганский стиль рукопашного боя», «Используй то, что под рукою», «Драка, как она есть».

Следует также отметить, что в основном бонхеды сгруппированы в двух столицах - Москве и Санкт-Петербурге (там находится около 90% коричневых скинов). Свои акции они проводят регулярно, но на фоне общей криминальной статистики, совершаемые ими преступления - как говорится, капля в море (что, естественно, не отменяет необходимости нравственного осуждения каждого такого деяния, тем более что для родственников и близких пострадавших эта статистика - слабое утешение). Это видно, например, по данным сайта Полит.Ру («Радикальный национализм в России и противодействие ему в 2005 году (ежегодный отчет информационно-аналитического центра «Сова»)». За весь 2005 год бонхедами (которых аналитики-антифашисты неверно именуют скинхедами) было совершено 366 избиений, приведших к ранениям и 28 убийств. В то же время по данным электронных СМИ («статья «Криминальная Россия» на сайте Пермского отделения КПРФ) согласно докладу генпрокурора Устинова об уровне преступности в стране, в 2005 году в Российской Федерации было совершено около 30 000 убийств (необходимо заметить, что реально их было, конечно, больше: как утверждают электронные СМИ, регистрируется меньше половины преступлений). Итак, из 30000 убийств, совершенных в РФ в 2005 году (по данным МВД, которые явно заниженные) лишь 28 совершены «скинхедами» (по данным правозащитников, которые заинтересованы, напротив, в завышении «градуса» экстремизма). Это составляет около одной тысячной доли процента - величина, которую социологи как правило не учитывают в силу ее статистической ничтожности (она входит в так называемый «процент погрешности»). Тем не менее, эта тысячная доля процента постоянно находится в поле зрения СМИ, тогда как все остальные преступления не то, чтобы замалчиваются, но и особо их никто не «пиарит».

Скинхеды в кривом зеркале СМИ

Итак, реальность такова, что:

- скинхеды неоднородны и включают в себя и совершенно аполитичные, и антифашистские, и даже анархо-коммунистические группировки;

- скинхеды являются молодежной субкультурой и по определению не могут совпадать с преступными группировками. Понятие субкультуры шире, оно, как уже говорилось, предполагает образ жизни (может показаться, что сами факты избиения африканцев и азиатов хотя бы некоторыми скинхедами опровергает этот тезис, но это не так. Для пояснения можно привести такой пример: субкультура хиппи не исключает и даже приветствует применение легких наркотиков (прежде всего марихуаны). Естественно, некоторые из хиппи поэтому занимаются продажей марихуаны и следовательно связаны с наркомафией. Но из этого вовсе не следует, что наркомафия и движение хиппи - фактически одно и то же);

- скинхеды не являются политической партией, хотя и наличествуют их контакты с партиями и движениями ультраправого толка («Славянский союз», «Национальная народная партия»). Принадлежность к партии подразумевает лишь идеологическое согласие. Членом РНЕ, скажем, может быть и любитель фольклорной музыки, и любитель рока, лишь бы он разделял идеи русского национализма. Для бонхедов же, как и для всех молодежных группировок, музыка - главный отличительный принцип. Бонхед не может быть бонхедом, если он не слушает тяжелый рок. Кроме того, партия возникает искусственно, по воле ее создателей, скин-движение возникает стихийно, из группок бездельничающей рабочей или безработной молодежи;

- бонхеды никакого отношения к русской традиционной культуре и к традиционному русскому национализму вообще не имеют (в отличие от, например, черносотенцев, которые, действительно, пытаются возродить русское национальное движение вековой давности). Российские скинхеды вообще и бонхеды в частности - порождение пересадки на нашу почву феноменов западной масс-культуры (точно также как рэперы, растаманы, кришнаиты, мормоны и т.д.). Если б не было падения «железного занавеса», ребята с московских и питерских окраин не посмотрели бы «Бойцовский клуб», не услышали бы «черный металл», и не было бы в России никаких «скинхедов». Об этом говорит сам их внешний вид, скопированный с западных бонхедов, манера называть себя кличками на английском или немецком языках (Ганс, Мартин и т.д.), набор их любимых рок-групп, в основном немецко- и англоязычных, наконец, нелюбовь к неграм в стране, где никогда не было областей с чернокожим населением и напряженность между белыми и черными не имеет социальных корней;

- бонхеды разрознены, малочисленны, сгруппированы в основном в столицах, преступления, совершаемые ими, составляют мизерный процент от общего числа таких же преступлений, совершаемых по иным, неидеологическим причинам.

СМИ же рисуют нам совершенно иной образ «скинхедов»:

- Скинхедов представляют исключительно как неофашистов самого примитивного пошиба. Всевозможные репортажи в новостных программах ТВ изображают пьяных подростков, тупо орущих нацистские лозунги и оскорбления в адрес не-белых, все это журналисты преподносят как «тусовки скинхедов». Некоторые журналисты договариваются до того, что «скинхеды» могут быть одеты как угодно, а не обязательно в «бомберы» и армейские ботинки и могут даже не быть бритыми (!), таким образом, скинхеды отождествляются с любыми хулиганами-националистами и вообще выводятся за рамки молодежных субкультур (!). При этом автор данных строк ни разу не слышал от тележурналистов упоминания о существовании красных скинхедов или скинхедов-антифашистов. Налицо либо вопиющий непрофессионализм либо сознательное замалчивание фактов;

- СМИ не делают различий между членами радикальных националистических партий и движением скинхедов. Так, в начале апреля 2006 года, когда антискинхедовская пропаганда достигла на ТВ апогея, канал НТВ транслировал сюжет о приеме в члены организации Иванова-Сухаревского. Несмотря на то, что молодые люди были одеты в аккуратные рубашки и брюки, напоминающие форму NSDAP, подразумевалось, что перед зрителем скинхеды (хотя единственное, что их напоминало - короткие прически);

- скинхедов изображают грозной и чрезвычайно опасной для общества силой. Статистика по убийствам, произведенным бонхедами или просто боевиками-неонацистами при этом не приводится, сухие цифры заменяются эмоциональными рассказами о жестокостях избиений. Количество «скинхедов», озвучиваемое журналистами ТВ и радио в разы превышает те цифры, которые мы находим в Интернете, в официальных отчетах МВД, в трудах специалистов по молодежным субкультурам и даже в докладах правозащитников.

Из всего этого очевидна совершенная правота М. Вершинина, который утверждал, что СМИ с настойчивостью, достойной лучшего применения, создают из движения скинхедов - разнородного, малочисленного, подражательного и сугубо подросткового явления политический жупел.

Мы бы к этому лишь добавили, что такая политика СМИ не только вводит общество в заблуждение, но и способствует количественному росту таких «скинхедов», какими их изображают СМИ. Расписывая зверства скинов, СМИ, лицемерно объявляющие себя «борцами с фашизмом», формируют такой образ скинхеда, что он оказывается наиболее привлекательным для подростков, к которым «взрослый мир» повернут не самой приятной и лучшей своей стороной. «Скинхеды» изображаются сильными, смелыми, непобедимыми и неуловимыми, они могут бить кого угодно и при этом не бояться возмездия, даже если их и арестует милиция, они якобы отделаются «легким испугом». Что же касается осуждения негуманности и ксенофобии «скинов», то это термины «взрослого», чуждого для них мира, к тому же провозглашаемые журналистами-либералами, защитниками того режима, что не принес рабочим и их детям мало хорошего. Итак, итогом борьбы со скинхедами либеральных СМИ становятся подражательные действия со стороны молодежи, которая обо всем узнает из передач телевидения. Раньше они были просто «гопниками», пили пиво в подъездах, дрались между собой, теперь, посмотрев передачи НТВ и ОРТ о скинхедах, они «играют в скинов» - таких, какими их представляют в СМИ (о подтяжках английских докеров и Oil-панке они и слыхом не слыхивали). Иногда эти «игры» заканчиваются кровью. Журналисты получают вожделенную сенсацию, с еще большим воодушевлением принимаются за разоблачения скинхедов и все повторяется…

Страницы: 1, 2