Экзистенциальное направление в психологии и психотерапии составляет свежую струю. Это направление показало возможности совершенно иного взгляда на многие проблемы, а также более глубокого проникновения в переживания больного человека. Заслуги экзистенциальной психологии прежде всего в том, что она предприняла борьбу с картезианским делением человека на психику и сомы. Психиатры-экзистенциалисты трактуют человека как неделимое целое; нет отдельных психических и физических явлений, а есть только человеческие феномены. Экзистенциальная психология проанализировала ряд психических феноменов: субъективное чувство времени, движения, проникновения окружающего мира во внутренний мир больного, понимание существования человека в замкнутом "пространстве-времени", в его собственном мире причинных связей, понятий, ценностей. Временное пространство для экзистенциальной психологии не замыкается только прошлым, как это считалось в прежних психологических направлениях, но продолжается в будущем. Аспект будущего не менее важен в понимании человека, а между тем врачи-психиатры привыкли ограничиваться изучением истории болезни, прошлой жизни пациента.
Людвиг Бинсвангер, швейцарский психиатр, который собственно и разработал экзистенциальный анализ (Daseinsanalyse), не отказывается от идеи о бессознательном психическом, но изменяет его трактовку: один из феноменов находится в фокусе сознания, в то время как остальное образует "горизонт" и является потенциально осознаваемым. Бинсвангер отрицает динамическую силу бессознательного, его связи с биологическими влечениями. Отрицает он и то, что бессознательное есть резервуар детских вытесненных влечений.
В концепции Бинсвангера отрицается причинная связь между мотивирующим значением, лежащим за порогом сознания, и осмысленным действием индивида, а также то, что принцип удовольствия является единственным мотивирующим фактором человеческого поведения (еще Кант говорил, что вопрос о совести не решить простым указанием на интроекцию отцовского образа).
Бинсвангер считает, что фрейдизм здесь самым примитивным образом сводит высшие проявления человеческого сознания к тому, что сознанием не является.
Итак, хотя в основном в экзистенциализме нет отрицания бессознательного, взгляды представителей этого подхода сильно расходятся в отношении к бессознательному. Общим является то, что отвергается пространственная локализация подсознания в психике. Наше сознание интенционально - всегда на что-то направлено - но кое-что оказывается на периферии (избегается). В психотерапии мы обращаем внимание на то, что избегается, а не вытесняется.
Л. Бинсвангер также отвергает фрейдовскую интерпретацию сновидений: интерпретироваться должно именно "явное" содержание сновидения - за ним не скрывается какое-то скрытое, вытесненное в бессознательное, содержание. Сны вовсе не обязательно являются исполнением желаний, как считал Фрейд, в них имеется столько же типов активности, как и в бодрствовании. В своей работе "Сновидение и существование" Бинсвангер пишет: "сновидение: представляет собой не что иное, как одну из форм человеческого существования в целом".
"Для интерпретации сновидения не имеет значения, действует ли в этой драме, разворачивающейся в абсолютном безмолвии души, сновидец сам по себе или же с теми или иными производными персонажами. Рассказанная от лица Dasein тема, то есть "содержание" драмы - вот что представляет собой решающий фактор".
Психоаналитики считают, что существует четкий символический метод, в соответствии с которым образы имеют низменное символическое значение (для любого человека), и вся направленность значения исходит из биологической потребности. Dasein-анализ не может принять такую однонаправленную связь. "То, что психоанализ называет символом, для Dasein-анализа такая же первичная реальность, как и "подавленное" или символизируемое. Подлинное значение символа в мире индивида определяет значение символизируемого не только для аналитика в его попытках интерпретировать символ, но и для самого индивида", - пишет Я.Нидлмен в своей статье "Введение в экзистенциальный психоанализ Л. Бинсвангера". В Dasein-анализе символ и символизируемое модифицируют друг друга.
Наиболее глубоко рассмотрел болезнь и здоровье в свете экзистенциальной психологии Людвиг Бинсвангер. Предложенный Бинсвангером экзистенциальный анализ - это метод анализа личности во всей полноте и уникальности ее существования (экзистенции). Бинсвангер определяет экзистенциальный анализ как феноменологический анализ актуального человеческого существования. Подлинное бытие личности обнаруживается благодаря углублению ее в себя с целью выбрать независимый от внешних обстоятельств "жизненный план". В тех случаях, когда открытость человека будущему, характерная для подлинного существования. Исчезает, он начинает ощущать себя заброшенным, его внутренний мир сужается, возможности развития остаются за горизонтом видения и возникает невроз. Человек начинает объяснять происходящее с ним как результат детерминации прошлыми событиями, а не собственными актами выбора: доминирует модус "заброшенности" (прошлое). Смысл экзистенциального анализа в том, чтобы помочь человеку осознать себя свободным существом, способным выбирать. Психическое заболевание - это крайняя степень неподлинности, удаленности от свободного трансцендирования: невротики не видят вероятностного характера бытия ("бытия-возможности") и конституируют статически законченные "миры". Сужение бытия-в-мире индивида приводит, по Бинсвангеру, к тому, что часть феноменов остается за пределами горизонта видения и не может тематизироваться; выражением этого являются невротические симптомы. Задача психотерапевта - расширить горизонт видения и помочь пациенту осуществить аутентичный выбор.
Целью Бинсвангера был поиск нового основания для психологической науки и психиатрической практики, преодоление кризиса психологии. "Болезнь" и "здоровье", "нормальность" и "ненормальность" - значение этих понятий немало зависит от понимания человека в целом, а не только от медицинского взгляда. Отказываясь от биологического критерия психического "здоровья" или "болезни", Бинсвангер понимает их в духе учения Хайдеггера о "подлинном" и "неподлинном" существовании. Индивид сам выбирает свое существование как больное, и все события его внутреннего мира связаны с этим выбором. Болезнь трактуется как состояние человека, отказавшегося от свободного проектирования собственного будущего. Так, в случае "Эллен Вест" Бинсвангер лишь мельком указывает на то, что целый ряд ее родственников покончили с собой, сошли с ума. Бинсвангер пытается объяснить тем или иным выбором пациента и практически ничего не говорит даже о воздействии на него семейного окружения: все сводится к изначальной недостаточности, узости экзистенциальной структуры, задающей "горизонт опыта" человека.
Основная тема историй болезни Бинсвангера - фанатичное, отчаянное стремление человека к недостижимому идеалу быть иным, чем он есть. Описывая ситуации своих пациентов, Бинсвангер игнорирует социально-психологические факторы (например, семейные). Вся действительность сливается у него в мир "заброшенности" и человек должен принять свою фактичность и "заброшенность", иначе наступает болезнь. Бинсвангер пытался на протяжении своей деятельности опровергнуть причинно-следственные объяснения психических явлений и одновременно хотел обосновать психологию и психиатрию как науки о человеке. В результате эмпирические наблюдения и клинический материал постоянно противились выдвигаемым им теоретическим построениям.
Психическая болезнь - высшая степень неподлинности, когда нарушается целостность существования, модус "заброшенности" доминирует над всеми остальными. Главной же характеристикой психического здоровья Бинсвангер считает трансцендирование, выхождение за собственные пределы.
То, что люди вообще могут стать невротиками, пишет он, "является знаком заброшенности экзистенции и ее возможного падения, короче говоря, знаком ее конечности, ее трансцендентальной ограниченности и несвободы". Осознавая себя "заброшенным", человек должен, тем не менее, выбирать самого себя. Отказ от выбора ведет к неподлинному существованию, в крайнем случае - к неврозу. Таким образом, заключает Бинсвангер, не прошлые события, детские фиксации и идентификации обусловливают невроз. Сами фиксации и идентификации происходят из-за того, что бытие-в-мире данного пациента обладает особой "конфигурацией", формирующейся еще в детстве. Поскольку экзистенция ограничена, какой-то один модус существования становится доминантным и сужает горизонт мировосприятия. В результате либо происходит сведение всех модусов к одному-единственному, либо возникает резкое противоречие между различными сторонами человеческого существования. Бинсвангер приводит ряд форм такого разрушения целостности личности (истории болезни "Лолы Восс", "Эллен Вест", "Ильзе", "Юрга Цюнда"). Причину заболевания он видит в изначальной узости возможного горизонта опыта данной экзистенции, что приводит в дальнейшем к неспособности осмысливать многие феномены, составляющие мир человеческого существования. Они остаются за горизонтом, но действуют, вызывая тревогу, страх, навязчивое поведение. Одновременно происходит отрыв духовного измерения от телесного; идеальное существование, идеализированный мир противопоставляется низменному миру, в который "заброшен" индивид. Большая часть симптомов интерпретируется Бинсвангером как результат вращения пациентов в замкнутом кругу: стремлением достичь созданного собственным воображением абсолютного идеала и осознанием своего полного несоответствия этому идеалу, идентификацией себя с полной противоположностью этому идеалу. В результате безуспешности всех этих попыток пациенты вообще отказываются определять свою жизнь и передают себя полностью во власть других, теряют собственное "Я" и бегут в психоз. Это потеря себя в мире, "обмирщение". Мир психоза - это полная неподлинность, но психоз есть результат выбора самого человека.
На примере "Эллен Вест" Бинсангер показывает, как совершается полное отрицание социального мира и даже собственной физической конституции, которые пациентка не желает считать своими. Им противопоставляется совершенно недостижимый идеал, а каждая неудачная попытка достигнуть этого идеала только усиливает отрицание. Отказ от принятия своего "заброшенного" в определенный телесный и социальный мир существования, постановка неосуществимых целей приводят "Эллен Вест" к неврозу, переходящему в психоз.
В статье "Шизофрения: введение" Бинсвангер выделяет некоторые концепты для понимания "шизофренической экзистенциальной манерой поведения":
· Нарушение последовательности естественного переживания, его непоследовательность, "неспособность позволять вещам быть" при непосредственном контакте с ним, другими словами, "неспособность безмятежно пребывать среди вещей". Пример - случай Эллен Вест, как она распоряжается вещами, диктуя им: тело не должно полнеть, она сама должна полностью измениться.
· "Раскол эмпирической последовательности на альтернативы", то есть жесткое либо-либо. "Таким образом, мы вернулись к тому, что решили определять во всех наших пациентах как формирование экстравагантных идеалов. Теперь Dasein делает все ставки на "сохранение" этой позиции, другими словами, на следование этому идеалу "во что бы то ни стало"".
· "Концепт сокрытия" - "сизифово усилие скрыть ту сторону противоречия, что невыносима для Dasein, и тем самым поддержать экстравагантный идеал", например, сокрытие тревоги посредством языкового оракула и его решений у Лолы Восс или отчаянные усилия похудеть Эллен Вест.
· "Стирание существования (как бы в результате трения), кульминации антиномических напряжений, возникающих при неспособности найти какой-нибудь выход, который представляет собой отказ или отречение о всей антиномической проблемы как таковой и принимает форму экзистенциального отступления". Например, уход, отречение от жизни Эллен Вест и последующее ее самоубийство.
Экзистенциальная психология отказывается от решения вопросов нормы и патологии, она занимается возможностями человека. Физическое здоровье в экзистенциальной психологии связано с аутентичным существованием, с авторством в жизни.
Научная психология критикует экзистенциальную психологию за то, что экзистенциальная психология отвергает причинность. Однако, отвергается "грубая" причинность: "это" вызвано "этим". Взаимосвязанность не отвергается, отвергается упростительный взгляд на причины. Экзистенциальная психология возражает против переноса из естественных наук в психологию принципа причинности. Есть взаимосвязанность, есть последовательность поведенческих событий. Босс, например, говорит о мотивах, а не о причинах. Мотивация всегда предполагает понимание отношений между причиной и следствием. Босс приводит пример: окно, захлопнутое ветром и окно, закрытое человеком. Ветер - причина того, что окно закрылось; человек же мотивирован закрыть окно. Мотивация и понимание - действенный принципы при экзистенциальном анализе. Экзистенциальная психология отрицает, что за феноменами стоит нечто, что их объясняет или служит причиной их существования. Феномены есть то, что они есть во всей своей непосредственности, они - не фасад или дериваты чего-то еще. Бинсвангер понимает причинность (обусловленность настоящего прошлым) как результат самоотчуждения свободной экзистенции, которая превращает саму себя из возможности в необходимость, в предмет. Субъективный смысл и причинность, по его мнению, исключают друг друга. В психоанализе человек оказывается не творцом своего будущего, а связанным с прошлым, причем сам он этого не осознает.
Отношение к разделению на "субъект" и "объект", психику и сому. Понятие целостности и человека в мире.
За экзистенциальной психологией не стоит никакая теория личности. Это сила и слабость экзистенциальной психологии. Избегается само понятие "личность", используется, в основном, понятие "человек". Есть также понятие "самости", которая в экзистенциальной психологии понимается как открытость человека миру. Мир человека характеризуется в экзистенциальной психологии четырьмя измерениями, между которыми нет иерархии: физическое, социальное, психологическое и духовное.
Бинсвангер старался решить задачу описания человеческого существования в его целостности, вопреки биологизму Фрейда. Психоанализ не устраивал Бинсвангера как любые "объясняющие" подходы к человеческому сознанию. В научных теориях, пишет он, "реальность феноменального, его уникальность и независимость поглощаются гипотетическими силами, влечениями и управляющими ими законами".
Наука о человеке должна описать человеческое существование в его целостности. Фрейд же сводит экзистенцию человека к гипотетическим универсальным законам. По замыслу экзистенциалистов, понятие "бытие-в-мире" предназначено для того, чтобы подчеркнуть неразрывную целостность субъективного и объективного. Дихотомия "объект-субъект" признается как ошибка Декарта, а картезианская картина мира - как следствие отчужденного восприятия действительности. Ни субъективное, ни объективное не изначально. Мир - это структура значимых отношений, которую создает сам субъект.
Бытие-в-мире, по Бинсвангеру, имеет 3 модуса:
· Umwelt - физический мир, который с нами разделяют все живые организмы;
· Mitwelt - социальный мир, сфера общения с другими людьми;
· Eigenwelt - мир самости (в том числе телесной), присущий только человеку.
Разделение телесного и духовного, по мнению Бинсвангера, снимается в онтологии Хайдеггера. В рамках Dasein-анализа телесность человеческого существования не отрицается, она рассматривается как "заброшенность". Человек ситуационно определен и подвергается внешнему воздействию. Но это воздействие не определяет поведение человека, оно принимается как возможность выбора. Человек обречен быть свободным, так как сталкивается с единственной необходимостью: все время выбирать.
Бинсвангер считал, что психиатрия должна рассматривать человека по-новому, в его целостности, и для обозначения единства всех модусов предлагал термин koinonia - соучастие. О нарушении такого единства свидетельствуют невротические симптомы. Поэтому, когда критики экзистенциальной психологии говорят о том, что Eigenwelt - это главный модус у Бинсвангера, а два остальных мира не соотносятся между собой, то это неверно. Просто мир самости - это основа, на которой строится отношение к остальным модусам, а koinonia объединяет эти модусы. Именно о нарушении единства трех модусов свидетельствуют неврозы.
Экзистенциальная психология противостоит взглядам на человека как на вещь. Человек свободен и один ответственен за свое существование.
Бинсвангер, будучи профессионалом-психиатром, обращается к феноменологии как к науке. Феноменология - вообще основной метод работы экзистенциалистов. Однако здесь Бинсвангер сталкивается со следующей трудностью: если другой человек является не более чем проекцией моего субъективного опыта (феноменология), то любая возможность адекватного познания внутреннего мира другого человека становится проблематичной. Это ограничение Бинсвангер старается преодолеть с помощью учения Шелера о "симпатии". По Шелеру, душевная жизнь других людей постигается нами непосредственно и даже раньше, чем наша собственная. Однако и теперь Бинсвангер оказался в странном для психиатра положении: если цели, интенции, эмоции другого человека даны каждому в непосредственном видении, то невозможно ошибиться при оценке намерений и эмоций другого человека (например, в постановке диагноза). От учения Шелера тоже пришлось отказаться, хотя позднейшее учение Бинсвангера о "любовном-бытии-друг-с-другом", несомненно, связано с шелеровской философской антропологией.
Интересным в плане подлинного, истинного общения "Я" и "Ты" в духе экзистенциализма стало учение К. Ясперса об "экзистенциальной коммуникации". Практически все философы-экзистенциалисты говорили об уникальности и непостижимости экзистенции. Данный тезис выдвигался ими против "объективирующих" наук, превращающих индивида в вещь среди вещей. Но даже в повседневном общении с близкими людьми мы не перестаем думать с помощью понятий, отделяем себя от других с помощью рефлексии, рационально осмысляем сказанное ими, пытаемся понять мотивы их поступков и т. д. Другими словами, мы почти всегда смотрим на других извне. А это значит, что уже одним своим взглядом превращаем других людей в объекты, в предметы.
Мир человеческой жизни Бинсвангер отождествляет с миром "заботы" Хайдеггера. Преодоление своей "неподлинности" (человек - вещь, предмет) Хайдеггер видит в радикальном отделении экзистенции от внешнего мира. Но преодолевается ли тем самым неподлинность? Бинсвангер отвечает однозначным "нет": ведь выбор осуществляется в том же мире "заботы". Человек свободен менять только социальные роли, он обречен "играть" всю жизнь. Бинсвангер считает, что социальная жизнь бесчеловечна, но она необходима и является хоть и неподлинной, но универсальной стороной человеческого существования. Говоря словами Гете, "как ни было бы общество ужасно, но человек немыслим без людей".
Бинсвангер понимает несостоятельность экзистенциалистского индивидуализма у Хайдеггера на первом этапе его философствования, а позднее у Сартра. Бинсвангер ставит проблему межличностного общения и показывает невозможность трактовки личности в оторванности от других людей. Индивидуалистическое самоутверждение ведет к потере человеком всякого внутреннего содержания, к пустоте, "ничто", а в конечном счете, даже к психическому заболеванию. "Бунту" он противопоставляет любовь, подлинное взаимоотношение "я" и "ты". Поэтому, когда экзистенциальную психологию обвиняют в том, что она проповедует разобщенность , оторванность, разделенность людей, это говорит лишь о плохом понимании экзистенциальной психологии.
Вообще Бинсвангер привлекает именно своей вдумчивостью, иногда и критикой экзистенциальной психологии, своими собственными взглядами, пусть и идущими вразрез с философией Хайдеггера. Любовь Бинсвангер противопоставляет миру "заботы", бытия-к-смерти, забеганию в "ничто". Если Сартр определяет свободу как способность к отрицанию, а любую идентичность с самим собой считает "дурной верой", то для Бинсвангера это психологическая необходимость, ибо потеря согласия с самим собой рассматривается им как свидетельство невротического расстройства. Некоторые приводимые Бинсвангером клинические случаи своими чертами напоминают героя Сартра "Тошнота": именно так должны переживать мир люди с тяжелейшим неврозом, переходящим в психоз.
Людвиг Бинсвангер выделяет четыре данности: смерть, свобода, изоляция и бессмысленность. Также можно выделить такие экзистенциальные характеристики как тревога, вина, время, чувство бытия.
Смысл/бессмысленность
Желание обрести смысл своей жизни присуще человеку изначально. Нельзя сказать, что миллиарды людей, жившие до нас, не стремились отыскать этот смысл. Эти люди, жившие до нас, точно так же, как мы, страдали, любили, умирали. Для жизни и для смерти им также был необходим смысл, как и нам, живущим в 20 веке. И каждый век создавал свои причины для сомнения в этом смысле. Но, видимо, никогда еще смысл жизни не подвергался такому серьезному испытанию, как в веке двадцатом. Пережив мировые войны и революции, человек остался один на один со своими "проклятыми" вопросами. Для России же ХХ век - век глубочайшей силы потрясений. Вера простого человека раздавлена. Новые идеалы, пришедшие на смену вере, не выдержали испытания временем. Человек остался на середине течения реки, с потерянными веслами и скрывшимися из вида берегами. "Никакой инстинкт, никакая традиция не подсказывает ему, что надо делать, и вскоре он не будет знать, что ему хочется делать". Отсутствие веры и идеалов порождает то, что сейчас называют "умением жить": это искусственная заполненность дня делами, отсутствием свободного времени, а следовательно, отсутствие возможности остановиться и взглянуть на свою жизнь осмысленно: для чего я живу еще? Жизнь человека течет по заранее установленному распорядку: завтрак, прибытие на работу, восемь часов с перерывом на обед, отбытие домой, ужин, телевизор, газета, сон. Понедельник, вторник, среда; Лето, осень, зима. Этакий суррогат осмысленности. 20 % неврозов, которые встречаются в клинической практике, - "ноогенного" происхождения, то есть возникающие из-за отсутствия смысла в жизни. Отсутствие смысла считается первостепенным экзистенциальным стрессом. Экзистенциальный невроз - синоним кризиса бессмысленности.
Смерть.
Бытие-в-мире необходимо вызывает понимание себя как живущего, явившегося в мир существа. С другой стороны, такое понимание приводит к страху небытия или несуществования. Смерть — это не только дорога, по которой небытие входит в нашу жизнь, она еще и самая очевидная вещь. Жизнь становится более важной, более значительной перед лицом возможной смерти.
Если же мы не готовы смело встретиться лицом к лицу с небытием, спокойно размышляя о смерти, оно проявляет себя множеством других способов. Сюда входят и злоупотребление алкоголем и наркотиками, беспорядочные сексуальные связи и прочие типы вынужденного поведения. Небытие также может выражаться и в слепом следовании ожиданиям нашего окружения, и в общей враждебности, которая пропитывает наши отношения с людьми.
Свобода.
Свобода — это готовность к переменам, пусть даже конкретный характер этих перемен и остается непредсказуемым. Свобода «предполагает умение всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать. Это обстоятельство часто ведет к увеличению тревоги, но это нормальная тревога, которую здоровые люди встречают с готовностью и которая вполне поддается управлению.
Тревога.
Тревога может происходить как из осознания возможности нашего небытия, так и из угрозы неким жизненно важным ценностям. Она возникает и тогда, когда мы сталкиваемся с препятствиями на пути реализации своих планов и возможностей. Это сопротивление может стать причиной застоя и упадка, но оно же может стимулировать изменения и рост.
Свобода не может существовать без тревоги, также как и тревога не может существовать без осознания возможности свободы. Становясь более свободным, человек неизбежно испытывает тревогу. Тревога может быть как нормальной, так и невротической.
Нормальная тревога. Мы живем в век тревоги. Ни один из нас не может избежать ее воздействия. Расти и пересматривать свои ценности — значит испытывать нормальную или конструктивную тревогу.
По мере роста и развития индивида от младенчества до старости его ценности меняются, и каждый раз, поднимаясь на новую ступеньку, он испытывает нормальную тревогу. Нормальная тревога приходит также к моменты, когда художник, ученый, философ внезапно достигает озарения, эйфория от которого сопровождается трепетом перед открывающимися в перспективе изменениями. Так, ученые, бывшие свидетелями первого испытания атомной бомбы в Аламогордо, штат Нью-Мексико, испытывали нормальную тревогу, понимая, что с этого момента мир необратимо изменился.
Нормальная тревога, испытываемая в периоды роста или непредсказуемых изменений, свойственна каждому человеку. Она может быть конструктивной, пока остается пропорциональной угрозе. В противном случае тревога превращается в болезненную, невротическую.
Невротическая тревога. Если нормальная тревога ощущается всегда, когда ценности подвергаются угрозе, то невротическая тревога посещает нас в том случае, если поставленные под сомнение ценности на деле являются догмами, отказ от которых лишит наше существование смысла. Необходимость сознания своей абсолютной правоты ограничивает личность настолько, что ее потребности, в конечном счете, сводятся к регулярному подтверждению незыблемости существующего порядка. Каков бы ни был этот порядок, он дает нам чувство иллюзорной безопасности, «приобретенной ценой отказа от свободного познания и нового роста».
Вина.
Выделяется три типа вины, каждый из которых соответствует одному из образов бытия-в-мире: Umwelt, Mitwelt и Eigenwelt. Тип вины, соответствующий Umwelt, коренится в недостаточном осознании нами нашего бытия-в-мире. Чем дальше цивилизация продвигается по пути научно-технического прогресса, тем дальше мы уходим от природы, то есть от Umwelt. Это отчуждение приводит к чувству онтологической вины первого типа, преобладающему в «развитых» обществах, где люди живут в домах с регулируемой температурой, используют для передвижения механический транспорт и едят пищу, собранную и приготовленную другими.
Второй тип вины происходит из нашей неспособности правильно понимать мир других людей (Mitwelt). Мы видим других людей только своими собственными глазами и никогда не можем совершенно точно определить, что же им всё-таки нужно. Своей оценкой мы совершаем насилие над их истинной личностью. Так как мы не можем безошибочно предвидеть нужды окружающих, мы ощущаем свою несостоятельность в отношениях с ними. Это приводит к глубокому чувству вины, испытываемому по отношению ко всем.
Третий тип онтологической вины связан с отрицанием нами своих возможностей, а также с неудачами на пути их реализации. Другими словами, этот вид чувства вины основан на отношениях с собственным «я» (Eigenwelt). Этот тип также универсален, потому что никто из нас не может реализовать все свои возможности полностью.
Онтологическая вина, как и невротическая тревога, вызывает непродуктивные или невротические симптомы, такие, как сексуальная импотенция, депрессия, жестокость в обращении с окружающими, неспособность делать выбор и т. д.
Время.
Время очень важный экзистенциал, понятие времени в экзистенциальной психологии отличается от понимания времени в других системах психотерапии. В экзистенциальной психологии прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны. В психоанализе преобладает прошлое время и причинно-следственные связи. В экзистенциальной психологии прошлому уделяется мало значения, так как прошлое "динамично", наше отношение к прошлому меняется, человек постоянно реинтерпретирует свое прошлое. Причинно-следственные связи в экзистенциальной психологии отвергаются, но не отвергается взаимосвязь между прошлым и настоящим. Людвиг Бинсвангер говорит о том, что подлинное существование связано с будущим, с трансцендированием собственных пределов. Если открытость будущему исчезает, то человек объясняет все происходящее с ним причинно обусловленным прошлым. Бинсвангер и другие психологи-экзистенциалисты подчеркивают, что будущее -в отличии от настоящего и прошлого - основной образец времени для человека. Прошлое приобретает значение только в свете проекта будущего, события избирательно черпаются из нашей памяти. Значение прошлого не фатально. Утрата перспективы будущего приводит к депрессии и беспокойству.
С одной стороны, психология - это позитивная наука, которая изучает объективные законы психики. С другой стороны, экзистенциальная проблематика есть сфера собственно духа и свободы.
Можно резюмировать, что гуманистическая мысль оказала значительное воздействие на развитие психотерапии и теории личности, повлияла на организацию управления и образования, систему консультирования. Гуманистические психологи расширили предметную сферу психологии, включив в нее отношения личности и понимание контекста ее поступка.
Сфера применение различных экспериментальных психологических методов необходимо, например, в социальной психологии. Анализ кадровой структуры предприятия, анализ групповых отношений, социологические исследования - вот те сферы, в которых находят применение тесты, анкеты, интервью и пр.
Экзистенциальная психология - парадоксальная наука, изучающая смысл жизни в практическом аспекте, в аспекте значения его для человека.
Страницы: 1, 2
