Как утверждает Н.И. Сарджвеладзе, «парадигму мышления Дмитрия Николаевича Узнадзе следует определить как парадигму диалектического единства внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, психического и физиологического.
По мнению Сарджвеладзе Н.И., отнесение установки к сфере психического явления влечет за собой методологические трудности. Следовательно, получается, что постулат непосредственности традиционной психологии далеко не преодолевается. Ведь не может же опосредовать связь физического с психологическим то, что само по себе «относится к сфере психического». А иначе как мыслить опосредующую функцию установки между отдельными психическими процессами и состояниями, если она сама является психическим состоянием»[13].
В свою очередь М.А. Сакварелидзе определяет установку как «досознательное». «Установка – это предварительное досознательное отражение объекта в состоянии субъекта как единого целого, осуществленное на основе взаимоотношения живого существа – носителя всех своих психических и биологических возможностей, всего уже закрепленного у него опыта, и тех объективных условий, в которых он нуждается для реализации имеющихся у него в данный момент потребности. Установка является целостным субъектным состоянием, в котором весь субъект в целом, все его психические и физические силы и возможности настроены и мобилизованы соответственно тем конкретным объективным условиям, которые и определяют возникновение и становление этого состояния. Адекватность психической активности в отношении объекта, ее направленный и целесообразный характер обеспечиваются именно тем, что она строится на базе, отражающей этот объект установки. В каждом конкретном случае адекватного своего проявления активность человека является активностью субъекта, настроенного сообразно отраженным в его установке объективным закономерностям. Положение о принципиальной неосознаваемости установки с необходимостью следует из специфики самого этого понятия, никак не сводимого к одной лишь возможности существования ее у субъекта в неосознанной форме. Установка является не субъективным состоянием наподобие, скажем, эмоционального состояния, а состоянием субъекта или, как указывает Д.Н. Узнадзе, «не субъективным», а «субъектным» состоянием, и именно как таковая не может осознаваться.
И если считать правильными положения Дмитрия Николаевича Узнадзе о том, что «в активные отношения с действительностью вступает сам субъект, но не отдельные акты его психической деятельности», то должно быть принято нижеследующее положение. В частности: должно быть принято положение о том, что результат этих взаимоотношений, эффект воздействия действительности на субъекта, имеющего такое содержание и объем всего своего опыта, характеризующегося такими своими особенностями и, что главное, соответствующими ему потребностями, может наличествовать лишь в виде целостного состояния субъекта, которое само по себе не может стать содержанием сознания. Оно определяет последнее, но само, как таковое, ни в какой стадии не может быть им»[15].
Сакварелидзе М.А. отмечает:
- «У сознания должен быть закон, который заставляет его идти по определенному пути. И самый активный процесс сознания требует досознательного отражения. Именно направленный характер самого процесса сознания с необходимостью вынуждает допустить предварительную досознательную данность того, чем по существу и направляется сам этот процесс. Есть формы психической активности, которые могут протекать и носить направленный характер без участия сознания, и есть формы психической активности, которые требуют активного участия сознания. Однако нет таких форм психической активности, которые могут осуществляться помимо участия бессознательного, а именно: помимо предварительного, досознательного отражения объекта». [16] Но если в установке как в целостно-субъектном состоянии отражен и определяющий это состояние объект, то это значит, что она, как это подчеркивал Дмитрий Николаевич Узнадзе, является не только формальным, но и содержательным понятием. Это и дает ей возможность определять не только соответствующую объективным условиям направленность поведения, но и соответствующие им содержания сознания. Дмитрий Николаевич Узнадзе приходит к следующему выводу:- «В каждый данный момент в психику действующего объекта проникает из окружающей среды и переживается им с достаточной яркостью лишь то, что имеет место в русле его актуальной установки».[17]
Иначе говоря, содержанием сознания может стать лишь отраженный уже в установке объект. Именно в этом смысле она и определяет конкретную активность сознания. И если мы и говорим относительно осознания в случаях установки, то имеем в виду не осознание самой установки как целостного субъектного состояния, созвучного данным конкретным условиям, как психологического механизма активности психики, а переживание в сознании отраженного в установке объекта.
Стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения.
Проблемы бессознательного и установок неоднократно освящались на международном симпозиуме. Симпозиум был проведен в Тбилиси, при этом Сакварелидзе М.А. высказался следующим образом:
- «В каждодневной жизни, а также в относительно простых новых ситуациях актуальная установка субъекта оказывается в силах направить психическую активность субъекта в должную в этих объективных условиях сторону. Установка позволяет обеспечить возникновение соответствующих этим условиям содержаний.
Именно отраженный в установке объект и становится предметом мышления субъекта, содержанием его активного сознания.
Однако под воздействием этого уже отраженного в сознании объекта, под воздействием определенного установкой содержания сознания, оттачивается, дифференцируется или же перестраивается и модифицируется и сама установка. И каждый новый шаг мышления, определенный отраженным в установке объектом, способствует поступательному процессу отражения объекта.
Следовательно, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение этого поступательного процесса отражения, в случаях мышления остаются опять-таки определенные объективные условия и определенная потребность субъекта.
Однако объективным фактором установки в этом случае служит уже отраженное в сознании содержание установки, субъективным же фактором становится вполне осознанная познавательная потребность субъекта. Но ни сама отраженная в сознании ситуация и ни сама познавательная потребность не могут и не переживаются субъектом в качестве факторов установки, факторов возникновения механизма, который должен привести его к успешному разрешению задачи»[18].
Дмитрий Николаевич Узнадзе отмечает: - «Вся сознательная активность субъекта направлена не на выработку в себе соответствующей установки, а на разрешение возникшей перед ним задачи. Точно так же и в случаях волевого поведения – волевое усилие субъекта сознательно направлено не на актуализацию в себе той или иной установки, а на выполнение поставленной перед собой цели». Конечно, согласно Узнадзе, в этих случаях установка актуализируется вследствие активности самого субъекта[19].
Применительно к субъекту Дмитрий Николаевич Узнадзе указывает: - «Путем активных познавательных процессов он анализирует ситуацию, в которой должны найти свою реализацию сложившиеся в течение всей его жизни высшие осознанные им познавательные или моральные потребности, которым он должен подчинить имеющиеся у него в данных конкретных условиях актуальные потребности. Следовательно, необходимые для возникновения установки условия в случаях волевого поведения создаются в результате активности самого субъекта».
Однако Узнадзе тут же, на той же странице, подчеркивает, что указанная активность вовсе не заключается в том, что субъект сам непосредственно вызывает в себе установку – "этого он и не может и не старается делать"[21].
Таким образом, и в случаях мышления, и в случаях волевого поведения, т.е. на высшем уровне психической активности субъекта, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение указанных процессов, становятся вполне осознанные психические содержания. Однако из признака осознанности психических содержаний вовсе не следует осознанность возникшей на их основе установки. В дальнейшем развитии теории установки Узнадзе с точки зрения этнопсихологии важно подчеркнуть акцент на том моменте, что носитель установки является целостным субъектом деятельности, рассмотрение установки как системообразующего фактора, внимание к тому моменту, что мы можем иметь ряд взаимоисключающих аттитюдов, но при этом действовать под влиянием приобретенной нами установки.
Плодотворным на наш взгляд является и мнение о том, что бессознательное не сводится только к установке (как полагал сам Узнадзе) и что связь между сознательным и бессознательным опосредуется установкой (хотя эти идеи нуждаются в дальнейшей разработке, устраняющей их определенную внутреннюю противоречивость).
Интересна и трактовка установки как досознательного явления, которое предопределяет наше сознание, направляет его, что сам активный процесс сознания требует досознательного (бессознательного) отражения объекта, или точнее, адаптированной реальности, а также, что стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения. Не менее важно акцентирование того факта, что установка является не только формальным, но и содержательным понятием, которое определяет не только направленность работы нашего сознания, но и его содержание. В этнопсихологии это можно соотнести с тем комплексом, который получается в результате трансферта этнических констант на реальный объект.
Анализируя теорию установки, предложенную Д.Н. Узнадзе, А.Г. Асмолов выделяет в первичной установке два плана анализа - онтологический и методологический [4].
Методологическая сторона анализа включает рассмотрение тех свойств, которыми наделяется установка, чтобы выступить в качестве опосредующего звена, необходимого для разрешения задачи преодоления постулата непосредственности.
Онтологический аспект содержит те реальные признаки, которыми и обладает явление, названное первичной установкой. Методологический план анализа представляет интерес для истории психологии, а я в данной части своей работы попробую проанализировать онтологический статус первичной установки.
Явление, описываемое понятием «установка», привлекало внимание исследователей не один раз. Например, Курт Левин исследовал «побуждающий характер» предметов, Бжалава говорил об «акцепторе действия» и «образе потребного будущего», социальные психологи Г. Оллпот, Остром, Рокич одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок, и это было бы только начало перечисления. Однако, по замечанию Узнадзе, это явление не было понято и использовано в науке в должной мере, несмотря на то, что оно имеет первостепенное значение для понимания поведения.
Вопрос о том, какое реальное психологическое явление стоит за понятием «первичная установка», нуждается в специальном анализе, так как конкретно-психологическое содержание первичной установки скрыто абстрактным содержанием этого понятия.
Что же такое первичная установка: универсальный абстрактный принцип, неведомая подпсихическая сфера или же конкретно-психологическое явление, играющее вполне определенную роль в деятельности субъекта?
Последуем за Дмитрием Николаевичем Узнадзе и попытаемся разобраться, как возникает установка, какую роль она играет в психической деятельности. При этом постоянно будем иметь в виду не абстрактное содержание установки, как неведомой подпсихической сферы, посредующей психические и физические явления, а тот конкретный феномен готовности, вызываемой потребностью, нашедшей свой предмет.
3. Связь потребности и установки
Потребность определяется Дмитрием Николаевичем Узнадзе как психофизическое состояние организма, выражающее нужду в чем-либо, лежащем вне организма. Если бы у организма не возникало потребностей, то он бы оставался недвижим. Потребность дает импульсы к активности, вносит в установку тенденцию перехода к активности, обусловливая этим одну из основных особенностей первичной установки - динамичность.
Узнадзе, описывая вклад потребности в возникновение установки, отмечает: - «Среда сама по себе не дает субъекту никакого стимула действия, если он совершенно лишен потребности, удовлетворение которой стало бы возможно в условиях этой среды. Среда превращается в ситуацию того или иного нашего действия лишь сообразно тому, какой мы обладаем потребностью, устанавливая с ней взаимоотношения». До тех пор, пока в среде не найдены средства удовлетворения потребности, потребность «неиндивидуализированна», не наполнена, и у субъекта нет установки. А это значит, что первично субъект никогда не подступает к действительности с уже готовой, сложившейся установкой. «Установка возникает у него в самом процессе воздействия этой действительности и дает возможность переживать и осуществлять поведение соответственно ей».
Установку создает не только потребность и не только объективная ситуация, но соединение их, то есть встреча актуальной потребности и объективной ситуации. В теории деятельности сам акт, при котором происходит встреча потребности с её предметом, рассматривается как один из самых важных моментов в становлении поведения. Встреча потребности с предметом есть акт чрезвычайный, акт при котором происходит опредмечивание потребности – «наполнения» её содержанием, которое черпается из окружающего мира. Это и переводит потребность на психологический уровень.
4. Установка и поведение
Зачастую нас интересует вполне закономерный вопрос о том, до какой степени и при каких условиях установки души побуждают наши действия, определяют ли установки поведение[34].
Представляется вполне очевидным, что вначале социальные психологи были поражены кажущимся недостатком связи между установками и поступками[36].
Проблема того, определяют ли установки поведение, вызывает к жизни основополагающий вопрос о природе человека: Какая существует связь между тем, что у нас на душе, и тем, что мы творим в действительности? Философы, теологи и просветители в течение длительного времени рассуждали о связи между мыслью и действием, характером и поведением, личным миром и общественными делами.
В основе большинства учений, советов и методик по детскому воспитанию лежит предпосылка, гласящая, что личные убеждения и чувства определяют наше общественное поведение. Поэтому, если мы хотим переделать образ действия людей, нам следует изменить их душу и образ мышления[37]
В самом начале пути социальные психологи решили, что по установкам людей можно предсказать их поступки. Но в 1964 году Леон Фестингер, которого некоторые считают самой значительной фигурой в области социальной психологии, пришел к выводу, что данные исследований не подтверждают гипотезу об изменении поведения в связи с появлением новых установок.
Фестингер предположил, что связь установка—поведение действует совершенно противоположным образом. Наше поведение исполняет роль лошади, а установка — телеги.
Как выразился Роберт Эйбелсон, мы «очень хорошо научились и очень хорошо находим причину того, что делаем, но не очень хорошо делаем то, чему находим причины».
Новый удар предполагаемой власти установок был нанесен в 1969 году, когда социальный психолог Алан опубликовал результаты нескольких десятков научных исследований, охвативших широкий спектр установок и поведения самых разных людей, и сделал потрясающий вывод: едва ли по установкам, о которых говорят люди, можно предсказать вариации их поведения.
Студенческие установки на обман почти не имеют связи с тем, как студенты на самом деле обманывают. Установки к церкви выливаются едва ли в большее, чем скромное присутствие на воскресной церковной службе. Приписываемые себе расовые установки едва ли дают ключ к объяснению поведения в реальной ситуации.
Особенно это проявилось вначале 1930-х гг., когда многие американцы относились к азиатам с явным предубеждением.
Чтобы определить, до какого масштаба разрослось это предвзятое отношение, Ричард Ла Пьер обратился с письменным запросом в 251 ресторан и отель: «Не согласитесь ли вы принять в качестве гостей китайцев?» Ответило 128 заведений. 92% из них отвергли предложение и только один ответ был положительным. Но к тому времени Ла Пьер и «очаровательная» пара китайских молодоженов уже в течение шести месяцев колесили по всей стране, где повсюду получали радушный прием, за исключением одного-единственного случая.
Столкнувшись лицом к лицу с конкретными людьми, которые совершенно не соответствовали сложившемуся в обществе стереотипу, владельцы гостиниц отбрасывали в сторону свое предвзятое отношение и проявляли любезность.
Если люди поступают не так, как они говорят, не удивительно, что попытки изменить поведение путем перемены установок часто терпят крах.
Предупреждения об опасности курения меньше всего влияют на реальных курильщиков. Постепенное осознание обществом того факта, что демонстрация насилия по телевидению ведет к притуплению чувств и пробуждению жестокости, побудило многих выступить в открытую оппозицию с требованием сократить показы подобных программ.
И, тем не менее, они продолжают смотреть на телевизионные убийства так же часто, как раньше. Призывы быть внимательными на дорогах в меньшей степени повлияли на сокращение числа несчастных случаев, нежели ограничение скорости, разделение транспортных потоков и наказание за вождение машины в нетрезвом виде.
Когда Уикер и другие описывали слабость установок, некоторые личностные психологи заявляли, что черты личности также не способны прогнозировать поведение людей.
Если нам надо знать, будет ли от человека толк, мы едва ли сможем установить это с помощью тестов на самооценку, тревожность и тенденцию к самозащите. Если ситуация не терпит отлагательства, лучше всего выяснить, как люди реагируют.
Подобным же образом многие психотерапевты стали утверждать, что если говорить о психоанализе как о терапии, то он редко «излечивает» проблемы. Вместо анализа недостатков личности психоаналитики пытаются изменить проблему поведения.
В целом эволюционировавший взгляд на то, что определяет поведение, подчеркивал внешние социальные влияния и игнорировал внутренние, такие, как установки и личность.
Перед глазами возникал образ маленьких бильярдных шаров, полосатых и разноцветных, по которым наносили удары внешние силы.
Короче говоря, первоначальному тезису, что установки определяют поведение, в 1960-х гг. был найден антитезис, что установки на самом деле ничего не определяют.
Тезис. Антитезис. А как насчет синтеза? Удивительное открытие того, что высказывания людей зачастую отличаются от их поступков, заставило социальных психологов спешно выяснять, в чем тут дело. Безусловно, рассуждали мы, между убеждениями и чувствами иногда следует делать различие.
На самом деле то, что мы сейчас собираемся объяснить, кажется ныне настолько очевидным, что мы поражаемся тому, почему большинство социальных психологов не додумались до этого, вплоть до начала 1970-х годов.
