Мысль мелькнула и исчезла под напором внезапно нахлынувшего радостного возбуждения: ей давно уже не было так хорошо"[6].
Игровые мотивы часто встречаются в преступных действиях воров-карманников и нередко тех, кто совершает кражи из квартир, магазинов и других помещений. Указанные мотивы ярко проявляются в мошенничестве, где осуществляется интеллектуальное противоборство, состязание в ловкости, сообразительности, умении максимально использовать благоприятные обстоятельства и быстро принимать решения. Карточные шулера ведут как бы двойную игру — и по правилам, и обманывая, получая тем самым максимальные переживания от риска.
Специально изучая преступников - "игроков", исследователи выделили среди них два типа личности и соответственно два типа подобной мотивации: игровой активный и игровой демонстративный[7].
Представители первого типа отличаются способностью к длительной активности и импульсивностью. Они испытывают постоянное влечение к острым ощущениям, что толкает их на поиск возбуждающих рискованных ситуаций. Типичные экстраверты, они нуждаются во внешней стимуляции, чрезвычайно общительны, контактны. Пускаясь на самые отчаянные авантюры, не испытывают страха перед возможным разоблачением и не думают о последствиях. "Играя" с законом и соучастниками, они рискуют свободой и угрозой расправы со стороны сообщников, поскольку основным мотивом их поведения является получение острых ощущений.
Лица второго типа характеризуются стремлением произвести сильное впечатление на окружающих, занять лидирующее положение в преступной группе. Обладая артистическими способностями, пластичным поведением, они легко приспосабливаются к изменяющейся ситуации, что помогает им совершать преступления.
Мотивы самооправдания
Одним из универсальных мотивов преступного поведения в подавляющем большинстве случаев является мотив самооправдания: отрицание вины и, как следствие, отсутствие раскаяния за содеянное. Искреннее осуждение своих действий встречается довольно редко, но и при этом вслед за признанием обычно следуют рассуждения, направленные на то, чтобы свести вину к минимуму.
Возникает вопрос: за счет каких психологических механизмов происходит снятие с себя ответственности за содеянное? Здесь действуют механизмы психологической самозащиты, которые снижают, нейтрализуют или совсем снимают барьеры нравственно-правового контроля при нарушении уголовно-правовых запретов. Именно на этой основе происходит самооправдание и внутреннее высвобождение от ответственности за совершаемое и совершенное преступление.
Проведенное под руководством А.Р. Ратинова в 70-х годах изучение личности преступника показало исключительную важность защитных механизмов, которые подготавливают и побуждают к преступному поведению, а затем ретроспективно оправдывают его.
"Подвергшись негативным санкциям или опасаясь их, личность избирает путь устранения неблагоприятных последствий своего поведения, идущего вразрез с общепринятой нормой, нейтрализуя социально-правовой контроль посредством включения защитных механизмов"[8].
К числу последних относятся перцептивная защита, отрицание, вытеснение, рационализация, проекция и др.
Обобщенно мотивы самооправдания преступного поведения проявляются в:
1) искаженном представлении о криминальной ситуации, в которой избирательно преувеличивается значение одних элементов и преуменьшается роль других, в результате чего возникает иллюзия необязательности применения уголовного наказания;
2) исключении ответственности за возникновение криминальной ситуации, которая понимается как роковое стечение обстоятельств;
3) изображении себя жертвой принуждения, вероломства, коварства и обмана других лиц либо собственных ошибок и заблуждений, которые и привели к противоправным действиям;
4) убеждении в формальности нарушаемых норм, обыденности подобных действий, в силу чего они расцениваются как допустимые;
5) отрицании жертвы преступления и предмета преступного посягательства и тем самым игнорировании вредных последствий и общественной опасности деяния;
6) умалении и приукрашивании своей роли в совершенном преступлении;
7) облагораживании истинных мотивов своих действий, в результате чего они представляются извинительными и даже правомерными (защита справедливости и т. д.);
8) рассмотрении себя в качестве жертвы ненормальных условий жизни, среды, которые как бы неизбежно толкнули на совершение преступления;
9) гипертрофии собственных личностных качеств в утверждении своей исключительности, ставящей лицо, по его мнению, выше закона[9].
ЭМПИРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Под психологическими особенностями личности понимают относительно стабильную совокупность индивидуальных качеств, определяющих типичные формы поведения.
Полученные за последние два десятилетия результаты эмпирического изучения личности преступников в сравнении с законопослушными гражданами свидетельствуют о наличии некоторых отличительных черт в структуре личности.
Заслуживает внимания исследование ценностно-нормативной системы, проведенное А. Р. Ратиновым и его сотрудниками, которое выявило существенные различия между преступниками и законопослушными гражданами в уровне развития правосознания, в отношении к различным правовым институтам общества.
Так, максимальная солидарность с уголовным законом и практикой его применения выражена у законопослушных граждан и в значительно меньшей степени у преступников, хотя правовая осведомленность у них примерно одинакова, а отчасти (знание статей Уголовного кодекса) имеет и обратную зависимость.
Степень усвоения правовых ценностей и норм в качестве "своих" у преступников значительно ниже, чем у законопослушных граждан. Основным побуждением, удерживающим преступников от дальнейших противоправных действий, является боязнь нежелательных последствий, а не согласие с установленными нормами и правилами их соблюдения, как это характерно для законопослушных граждан.
Выявлены существенные различия в оценочном отношении к правоохранительным органам и их деятельности у обследованных групп. Преступники оценивают карательную практику как чрезмерно суровую, особенно по тем видам преступлений, за которые сами осуждены, относятся к органам правосудия настороженно, недоверчиво, что не свойственно для подавляющего большинства законопослушных граждан. Наиболее скептически к правоохранительным органам относятся корыстные преступники, наиболее отрицательно и враждебно — корыстно-насильственные[10].
Изучения специфики ценностно-нормативной системы личности преступника все же недостаточно для раскрытия его психологической сущности и соответственно выявления причин преступного поведения. Вот почему значительным вкладом в развитие криминальной психологии является предпринятая под руководством Ю.М. Антоняна попытка исследования психологических особенностей (черт) преступников и их отдельных категорий[11]. Была изучена группа лиц, совершивших общеуголовные преступления, т.е. убийства, изнасилования, хулиганства, кражи, грабежи, разбои, хищения имущества, а также нанесших тяжкие телесные повреждения. Контрольную группу составили законопослушные граждане. Отобранные группы изучались с помощью методики многостороннего исследования личности (ММИЛ), которая представляет собой адаптированный вариант Миннесотского многофакторного личностного опросника (MMPI).
Установлено, что преступники от непреступников на статистическом уровне отличаются весьма существенными психологическими особенностями, которые и обусловливают их противоправное поведение. "Иными словами, — отмечает Ю.М. Антонян, — понятие личности преступника может быть наполнено этим психологическим содержанием. Поскольку же указанные психологические черты участвуют в формировании нравственного облика личности, есть основания утверждать, что преступники от непреступников в целом отличаются нравственно-правовой спецификой"[12].
Особый интерес, в том числе для правоведов, криминологов, криминалистов и психологов, представляют психологические характеристики 107 лиц, каждый из которых совершил несколько умышленных убийств, а теперь отбывает пожизненное наказание в колонии особого режима в Вологодской области.
Кто они? Лишь трое из них моложе 25 лет, 101 человек в возрасте от 26 до 55 лет, трое в возрасте от 56 до 60 лет, старше 60 нет ни одного.
Впервые отбывают уголовное наказание 30 человек, во второй раз — 25 человек, в третий раз — 22, четвертый — 20, пятый — 11, шестой — 8, седьмой — ни одного, восьмой — 1. Таким образом, подавляющее большинство не впервые совершает преступление, а 62 человека привлекались к уголовной ответственности не менее трех раз. 23 преступника признаны судом особо опасными рецидивистами, на одного осужденного “приходится” в среднем 2—3 трупа. Из 107 человек лишь двое были приговорены к смертной казни не за убийства, а за бандитизм, лишь 13 — "только" за убийство с особой жестокостью и несколько человек — за убийство в совокупности с изнасилованиями, кражами, хулиганством и другими опасными преступлениями. Большая группа была осуждена сразу по пяти, шести, семи и восьми статьям Уголовного кодекса.
Усредненный психологический портрет указанных лиц выглядит следующим образом: возраст 35—37 лет, ранее один-два раза судимый, в том числе за насильственное преступление, склонность к злоупотреблению алкоголем, к импульсивным проявлениям агрессивности и конфликтности, осужден за умышленное убийство, часто с особой жестокостью. По характеру замкнут, аутичен (погружен в себя), пессимистичен, испытывает трудности в общении и адаптации, чувство вины завышено, чувствителен, раздражителен, склонен к аффективным реакциям, мнителен, тревожен, замкнут на чувственном восприятии реальности, с пониженным, часто подавленным фоном настроения. Общая агрессивность в целом снижена, но с врожденной склонностью к словесной агрессии, уровень эротизма завышен, уровень интеллекта ниже среднего, мыслительная деятельность снижена, логическое мышление часто блокируется аффективными переживаниями. Обнаруживается робость, неуверенность в себе, заниженная самооценка сочетается с переоценки личных страданий с целью избежать или уменьшить ответственность за содеянное.
Склонен пренебрегать нравственно-правовыми нормами, ориентирован в первую очередь на получение личной выгоды. Внутренне недисциплинирован, поведение часто мотивируется случайными влечениями, индивидуалист, пренебрегает коллективными интересами. Уровень самоконтроля снижен, стремится приспособиться к условиям особо строгого лишения свободы. Необходимость постоянного сдерживания и самоконтроля часто вызывает тревожные, невротические реакции[13].
Психологическое обследование, проведенное штатным психологом колонии В.В. Поповым, показало, что почти для всех осужденных характерно наличие тяжелых психотравм, вызванных совершенным преступлением, арестом, вынесением смертного приговора, ожиданием того, будет расстрел приведен в исполнение или нет; длительным, в отдельных случаях даже до пяти лет, нахождением в камере смертников.
Наиболее тяжелые переживания отбывающих пожизненное наказание вызывают следующие обстоятельства:
— чувство вины перед потерпевшими и их родными — 32,8%;
— чувство вины перед собой и своими родными — 37,2%;
— отсутствие общения с родственниками, разрыв отношений с ними — 56.3%;
— утрата свободы — 46,9%;
— переживание личной несостоятельности, невозможности что-либо изменить в своем положении — 42,2%;
— ограничение общения с другими осужденными — 17,2%;
— отсутствие перспектив освобождения — 59,4%;
— изменение привычного образа жизни, однообразие жизни в колонии — 43,8%.
Результаты исследования позволяют дать психологический портрет обследованных преступников и выделить характерные для них личностные черты.
Прежде всего преступников отличает плохая социальная приспособленность, общая неудовлетворенность своим положением в обществе. У них выражена такая черта, как импульсивность, которая проявляется в сниженном самоконтроле своего поведения, необдуманных поступках, эмоциональной незрелости, инфантилизме.
Нравственно-правовые нормы не оказывают на их поведение существенного влияния. Такие люди обычно или не понимают, чего от них требует общество, или понимают, но не желают эти требования выполнять. Поскольку у таких лиц нарушен или деформирован нормативный контроль, они оценивают социальную ситуацию не с позиций нравственно-правовых требований, а исходя из личных переживаний, обид, желаний. Словом, они характеризуются стойким нарушением социальной адаптации.
Им свойственны также нарушения в сфере общения: неспособность устанавливать контакты с окружающими, неумение встать на точку зрения другого, посмотреть на себя со стороны. Это в свою очередь снижает возможность адекватной ориентации, продуцирует возникновение аффективно насыщенных идей, связанных с представлением о враждебности со стороны окружающих людей и общества в целом. Все вместе взятое формирует такие черты, как погруженность в себя, замкнутость, отгороженность, с одной стороны, и агрессивность, подозрительность — с другой. В результате правильная оценка ситуации еще более затрудняется, поскольку поведением управляют аффективные установки, а поступки окружающих рассматриваются как опасные, угрожающие личности, что приводит к противоправным способам выхода из сложившейся ситуации[14].
Рассмотренные психологические черты присущи различным категориям преступников не в равной мере. Наиболее своеобразны среди них расхитители.
В отличие от других преступников расхитители являются более адаптированными, т. е. более приспособленными к различным социальным ситуациям и их изменениям. Они лучше ориентируются в социальных нормах и требованиях, более сдержанны, могут хорошо контролировать свое поведение. Они также более общительны, и, как правило, не испытывают трудностей в установлении социальных контактов, для многих свойственны статусные потребности — стремление к лидерству, к признанию. Они отличаются наименьшей психической напряженностью, относительно высоким уровнем интериоризации социальных норм.
Корыстно-насильственные преступники образуют однородную группу с выраженными психологическими чертами, им свойственны импульсивность поведения, пренебрежение к социальным нормам, агрессивность. Они отличаются наиболее низким интеллектуальным и волевым контролем. Для них характерна повышенная враждебность к окружению, а их преступные поступки выступают как постоянная линия поведения. Они с трудом усваивают нравственно-правовые нормы. Инфантильные черты, проявляющиеся в тенденции к непосредственному удовлетворению возникающих желаний и потребностей, сочетаются с нарушением общей нормативной регуляции поведения, неуправляемостью и внезапностью поступков. Они отличаются также значительной отчужденностью от социальной среды, в связи с чем у них снижается возможность адекватной оценки ситуации, общей ригидностью и стойкостью аффекта.
Воры сходны с корыстно-насильственными преступниками, но их психологические особенности имеют значительно меньшую степень выраженности. Они более социально адаптированы, менее импульсивны, обладают меньшей ригидностью и стойкостью аффекта. Воры обладают наиболее гибким поведением и отличаются сравнительно низким уровнем тревоги. Они наиболее общительны, с хорошо развитыми навыками общения и в большей степени стремятся к установлению межличностных контактов. Их агрессивность значительно ниже, и они в большей степени могут контролировать свое поведение. Для них менее характерно самообвинение за ранее совершенные асоциальные действия.
Психологический профиль насильников характеризуется такими чертами, как склонность к доминированию и преодолению препятствий. У них самая низкая чувствительность в межличностных контактах (черствость), и в наименьшей степени выражены склонность к самоанализу и способность поставить себя на место другого. Интеллектуальный контроль поведения такой же низкий, как и у корыстно-насильственных преступников. Для них характерна нарочитая демонстрация мужской модели поведения, о чем свидетельствует и характер совершенного ими преступления (изнасилование), в котором сексуальные мотивы выражены в меньшей степени, а в большей — утверждение себя в мужской роли. Им присущи также импульсивность, ригидность, социальная отчужденность, нарушение адаптации.
В значительной степени черты, присущие всем преступникам, выражены у убийц. Вместе с тем у них имеются выраженные однородные личностные свойства.
Убийцы — это чаще всего импульсивные люди с высокой тревожностью и сильной эмоциональной возбудимостью, которые в первую очередь концентрируются на собственных переживаниях, а в поведении руководствуются только своими интересами. У них отсутствует представление о ценности жизни другого человека, малейшее сопереживание. Они неустойчивы в своих социальных связях и отношениях, склонны к конфликтам с окружающими. От других преступников убийц отличает эмоциональная неустойчивость, высокая реактивность поведения, исключительная субъективность (предвзятость) восприятия и оценки происходящего. Они внутренне неорганизованны, их высокая тревожность порождает такие черты, как подозрительность, мнительность, мстительность, которые в большинстве случаев сочетаются с беспокойством, напряженностью, раздражительностью.
"Среда, — отмечает Ю. М. Антонян, — ощущается убийцами как враждебная. В связи с этим у них затруднена правильная оценка ситуации, и эта оценка легко меняется под влиянием аффекта. Повышенная восприимчивость к элементам межличностного взаимодействия приводит к тому, что индивид легко раздражается при любых социальных контактах, ощущаемых как угроза для него"[15].
