Оценочное отношение мысли к действительности нередко выражается
утверждениями с явным или подразумеваемым «должен» (или «должно быть»):
«Электрон на стационарной орбите не должен излучать», «Ученый критичен» и
т.п.
Оценка включает следующие части, или компоненты:
• субъект оценки — лицо (или группа лиц), приписывающее ценность некоторому объекту;
• предмет оценки — объект, которому приписывается ценность, или объекты, ценности которых сопоставляются;
• характер оценки — указание на абсолютную или сравнительную ценность объекта;
• основание оценки — точка зрения, с которой производится оценивание.
Не все эти части находят явное выражение в оценочном утверждении.
Однако без любой из них нет оценки и, значит, нет фиксирующего ее
оценочного утверждения.
Таким образом, и описательное, и оценочное высказывания образуются
путем приписывания ядру высказывания соответствующего характера
(описательного или оценочного). Такое понимание структуры высказывания
может быть распространено также на вопросы, приказы, советы, клятвы,
предостережения, обещания и т.п.
Выражения оценочного характера. К выражениям оценочного характера относятся всякого рода стандарты, образцы, идеалы и т.п. Очевиден оценочный элемент в советах, пожеланиях, методологических и иных рекомендациях, предостережениях, просьбах, угрозах и т.п.
Ценностное отношение мысли к действительности находит свое выражение и в разнообразных нормах. Их область крайне гетерогенна и включает законы государства, правила всякого рода (правила игры, грамматики, ритуала, исчислений и т.п.), команды, директивы, технические (или целевые) нормы, моральные нормы и т.д.
Обычно нормы противопоставляются и описаниям, и оценкам. Но в действительности связь между нормами и оценками проста. Нормы представляют собой частный случай ценностного отношения между мыслью и действительностью, т.е. являются частным случаем оценок. Именно тем случаем, который нормативным авторитетом считается настолько важным, что он находит нужным установить определенное наказание за приведение действительности в Соответствие с оценкой форма — это социально навязанная и социально закрепленная оценка. Средством, с помощью которого оценка превращается в норму, является санкция, или наказание в широком смысле слова.
Наказание многолико и разнородно — от лишения жизни до осуждения
историей. Соответственно и граница области норм не является четкой. В
частности, правовые нормы — это жестко закрепленные социальные оценки со
строго фиксированной санкцией. Методологические правила— оценки, отказ от
реализации которых грозит возникновением каких-то, не оговоренных заранее
затруднений в исследовательской деятельности. Правила игры — оценки со
своеобразной санкцией: человек, пренебрегающий ими, выбывает из игры.
Грамматические нормы — оценки с расплывчатой санкцией, во многом сходной с
наказанием за нарушение правил игры, и т.д. Разнообразие возможных видов
человеческой деятельности — от преобразования природы и общества до игры в
крестики-нолики — обусловливает разнообразие тех наказаний, которыми
сопровождается нарушение норм, и разнородность поля самих норм.
Существенным является различие между реальными и номинальными
определениями. Реальные определения представляют собой описания, претендуют
на соответствие действительности и являются истинными или ложными.
Номинальные определения — это, в сущности, завуалированные предписания. Они
требуют употреблять определенный термин в задаваемом ими значении, не
считаясь с особенностями реальной ситуации. Более того, сама эта ситуация в
случае необходимости должна быть преобразована так, чтобы не приходилось
отступать от предписанного значения. Как предписания номинальные
определения являются оценками и представляют собой обычную форму неявного
введения ценностных отношений и оценок.
Помимо норм, оценки неявно входят в конвенции всякого рода —
предписания, находящиеся в ценностном отношении к миру. Одни конвенции
вводят новые понятия, другие, что гораздо более важно для научного
познания, ограничивают или расширяют уже употребляемые в науке понятия, а
также отождествляют разные совокупности признаков.
§ 5. Теория речевых актов
Классификации основных употреблений языка. Функции, или употребления, языка — это те основные задачи, которые решаются с помощью языка в процессе коммуникации и познания.
С помощью обычного, или естественного, языка можно описывать реальное положение дел, но можно также командовать и обещать, клясться и предостерегать, декларировать и оценивать и т.д. Обычный язык многофункционален, и это имеет существенное значение для теории и практики аргументации.
С точки зрения теории аргументации, особый интерес представляет описание функций языка теорией речевых актов. Эта теория приобрела широкую известность в последние три десятилетия, хотя в ее основе лежат идеи, высказанные английским философом Дж. Остином еще в1955 г. В дальнейшем эти идеи были развиты и конкретизированы Дж.Р.Сёрлем,П.Ф.Стросономидр.2
Объектом исследования теории речевых актов являются акты речи — произнесение говорящим предложений в ситуации непосредственного общения со слушающим. Теория речевых актов, во-первых, развивает деятельностное представление о языке, что важно для теории аргументации, рассматривающей аргументацию как определенного рода взаимодействие говорящего и слушающих; во-вторых, дает детальное описание внутренней структуры речевого акта — элементарного звена речевого общения; в-третьих, субъект речевой деятельности понимается здесь не как абстрактный индивид, лишенный каких- либо качеств и целей, а как носитель ряда конкретных характеристик: психологических (намерение, знание, мнение, эмоциональное состояние, воля) и социальных (статус по отношению к слушающему, функция в рамках определенного социального института).
Описание. Первая основная функция языка — описание, т.е. сообщение о
реальном положении вещей. Сообщение, соответствующее действительности,
является истинным; сообщение, не отвечающее реальному положению дел, ложно.
Иногда допускается, что описание может быть неопределенным, лежащим между
истиной и ложью. К неопределенным можно отнести многие описания будущего
(например, «Через год в этот день будет пасмурно»), описания движения,
возникновения и исчезновения каких-то объектов.
Норма. Вторая основная функция языка — попытка заставить что-то сделать. Выражения, в которых реализуется намерение говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил, разнообразны: команды, приказы, требования, предписания, законы, правила и т.п., короче говоря, нормы.
Нормы в отличие от описаний не являются истинными или ложными, но они могут быть обоснованными или необоснованными, способствующими достижению каких-то целей или нет и т.п.
Экспрессии. В качестве третьей основной функции языка выделяется его
использование для выражения разнообразных чувств. Например: «Сожалею, что
разбудил вас», «Искренне сочувствую вам», «Поздравляю с праздником»,
«Приветствую всех, кто пришел», «Извините, что не смогу быть» и т.п.
Выражения чувств назовем, вслед за Сёрлем, экспрессивами. Они передают
определенные психологические состояния, в них идет речь о каком-то свойстве
(не обязательно действии), приписываемом либо говорящему, либо слушающему.
Декларация. Четвертая функция языка — изменение мира словом. Эта
задача решается при использовании выражений: «Назначаю вас председателем»,
«Ухожу в отставку», «Заявляю, что наш договор (настоящим) расторгается»,
«Увольняю вас», «Объявляю военное положение», «Объявляю вас мужем и женой»
и т.п. Такие выражения называются декларациями. Они выполняют специфическую
функцию — меняют существовавшее до их произнесения положение вещей.
Декларации не описывают некоторое существующее положение дел. В отличие от норм они не направлены на то, чтобы кто-либо в будущем создал предписываемое положение вещей. Декларации непосредственно меняют мир и делают это самим фактом своего произнесения. Очевидно, что декларации не являются истинными или ложными. Но они, подобно нормам, могут быть обоснованными или необоснованными (я могу назначить кого-то председателем, если у меня I есть право сделать это), способствующими достижению каких-то целей или нет и т.п.
Обещание. Пятая функция языка — использование языка для того, чтобы возложить на говорящего обязательство совершить некоторое будущее действие или придерживаться определенной линии поведения.
Обещания можно истолковать как просьбы к самому себе, т.е. как нормы, адресованные говорящим самому себе и в чем-то предопределяющие его поведение в будущем. Как и все нормы, обещания не являются истинными или ложными. Они могут быть обдуманными или поспешными, целесообразными или нецелесообразными и т.п.
Оценка. Шестая функция языка — использование языка для выражения положительного, отрицательного или нейтрального отношения к рассматриваемому объекту или, если сопоставляются два объекта, для выражения предпочтения одного из них другому или утверждения равноценности их друг другу.
В отличие от описаний они не являются истинными или ложными, но могут быть глубокими или поверхностными, общепринятыми или нет, эффективными или нет и т.п.
Итак, можно выделить шесть разных употреблений (функций) языка: сообщение о положении дел (описание), попытка заставить сделать (норма), выражение чувств (экспрессии), изменение мира словом (декларация), принятие обязательства что-то сделать (обещание) и выражение позитивного, негативного или нейтрального отношения к чему-то (оценка).
Неуниверсальность теории речевых актов. Теория речевых актов
разрабатывалась преимущественно в рамках лингвистики, что объясняет многие
особенности данной теории и прежде всего ее недостаточную общность. В
теории пропускаются некоторые основные употребления языка и одновременно
выделяются в качестве самостоятельных употребления, очевидным образом,
сводимые к основным. Очевидно, что эта теория нуждается в существенной
перестройке с тем, чтобы превратить ее из частной концепции в универсальную
теорию функционирования языка, применимую не только в лингвистике, но и в
философии языка, в теории аргументации, в методологии социальных и
гуманитарных наук и т.д.
§ 6. Классификация способов аргументации
Универсальная и контекстуальная аргументация.
В качестве основания классификации предлагается использовать характер аудитории, на которую распространяется воздействие аргументации. Тогда все способы аргументации можно разделить на универсальные и контекстуальные.
Универсальная аргументация применима в любой аудитории. К универсальным способам аргументации относятся прямое (эмпирическое) подтверждение, косвенное эмпирическое подтверждение (в частности, подтверждение следствий), многообразные способы теоретической аргументации: дедуктивное обоснование, системная аргументация, методологическая аргументация и др.
Контекстуальная аргументация эффективна лишь в определенной аудитории.
Контекстуальные способы аргументации охватывают аргументы к традиции и
авторитету, к интуиции и вере, к здравому смыслу и вкусу и др.
Граница между универсальной и контекстуальной аргументацией относительная. Способы аргументации, на первый взгляд универсально приложимые, могут оказаться неэффективными в конкретной аудитории. И наоборот, некоторые контекстуальные аргументы, подобные аргументам к традиции или интуиции, могут оказаться убедительными едва ли не в любой аудитории.
Универсальная аргументация иногда характеризуется как «рациональная»,
а контекстуальная — как «нерациональная» или даже как «иррациональная».
Такое различение не является, как будет ясно из дальнейшего, оправданным.
Оно резко сужает сферу «рационального», исключая из нее большую часть
гуманитарных и практических рассуждений, немыслимых без использования
«классики» (авторитетов), продолжения традиции, апелляции к здравому
смыслу, вкусу и т.п.
Эмпирическая и теоретическая аргументация. Все многообразные способы универсальной аргументации можно разделить на эмпирические и теоретические.
Эмпирическая аргументация — аргументация, неотъемлемым элементом которой является ссылка на опыт, на эмпирические данные.
Теоретическая аргументация — аргументация, опирающаяся на рассуждение и не пользующаяся непосредственно ссылками на опыт.
Различие между эмпирической и теоретической аргументацией относительно, как относительна сама граница между эмпирическим и теоретическим знанием. Нередки случаи, когда в одном и том же процессе аргументации соединяются и ссылки на опыт, и теоретические рассуждения.
Общая классификация. Из разных способов теоретической аргументации особо важное значение имеют: дедуктивная аргументация (выведение обосновываемого утверждения из других, ранее принятых утверждений), системная аргументация (обоснование утверждения путем включения его в хорошо проверенную систему утверждений, или теорию), принципиальная проверяем ость и принципиальная опровержимость (демонстрация принципиальной возможности эмпирического подтверждения и эмпирического опровержения обосновываемого утверждения), условие совместимости (показ того, что обосновываемое положение находится в хорошем согласии с законами, принципами и теориями, относящимися к исследуемой области явлений), методологическая аргументация (обоснование утверждения путем ссылки на тот надежный метод, с помощью которого оно получено).
Все упомянутые способы универсальной (эмпирической и теоретической) и контекстуальной аргументации составляют основу всех способов аргументации, но, конечно, ими не исчерпывается множество возможных приемов убеждения.
Эмпирическая аргументация
§ 1. Прямое подтверждение
Непосредственное наблюдение. Прямое подтверждение —это непосредственное наблюдение тех явлений, о которых говорится в обосновываемом утверждении.
Например, если кто-то сказал: «She is tall and nice-looking», мы, не
зная английского языка, не можем сказать, истинно это предложение или нет.
После перевода («Она высокая и привлекательная») мы способы, конечно,
определить, соответствует это действительности или нет.
При косвенном подтверждении речь идет о подтверждении логических следствий обосновываемого утверждения, а не о прямом подтверждении самого утверждения.
Теоретическая нагруженность фактов. Чувственный опыт человека — его
ощущения и восприятия — источник знания, связывающий его с миром.
Обоснование путем ссылки на опыт дает уверенность в истинности таких
утверждений, как «Эта роза красная», «Холодно», «Стрелка вольтметра стоит
на отметке 17» и т.п. Нетрудно, однако, заметить, что даже в таких простых
констатациях нет «чистого» чувственного созерцания. У человека оно всегда
пронизано мышлением, без понятий и без примеси рассуждения он не способен
выразить даже самые простые свои наблюдения, зафиксировать самые очевидные
факты.
Например, мы говорим: «Этот дом голубой», когда видим дом при нормальном освещении и наши чувства не расстроены. Но мы скажем «Этот дом кажется голубым», если мало света или мы сомневаемся в нашей способности или возможности наблюдения.
Теоретическая нагруженность фактов особенно наглядно проявляется в современной физике, исследующей объекты, не наблюдаемые непосредственно, и широко использующей для их описания математический аппарат. Истолкование фактов, относящихся к таким объектам, представляет собой самостоятельную и иногда весьма сложную проблему.
Относительная надежность опыта. Неопровержимость чувственного опыта, фактов относительна. Нередки случаи, когда факты, представлявшиеся поначалу достоверными, при их теоретическом переосмыслении пересматривались, уточнялись, а то и вовсе отбрасывались.
Особенно сложно обстоит дело с фактами в науках о человеке и обществе.
Проблема, во-первых, в том, что некоторые факты могут оказаться
сомнительными и даже просто несостоятельными, а во-вторых, в том, что
полное значение факта и его конкретный смысл могут быть поняты только в
определенном теоретическом контексте, при рассмотрении факта с какой-то
общей точки зрения. Эту особую зависимость фактов гуманитарных наук от
теорий, в рамках которых они устанавливаются и интерпретируются, не раз
подчеркивал русский философ А.Ф. Лосев. В частности, он писал, что факты
всегда случайны, неожиданны, текучи и ненадежны, часто непонятны. Поэтому
волей-неволей приходится иметь дело не только с фактами, но еще более того
— с теми общностями, без которых нельзя понять и самих фактов.
Чувственный опыт, служащий конечным источником и критерием знания, сам не однозначен, содержит компоненты Теоретического знания и потому нуждается в правильном истолковании, а иногда и в, особом обосновании. Опыт не обладает абсолютным, неопровержимым статусом, он может по-разному интерпретироваться и даже пересматриваться.
Позиция, когда опыт и опирающаяся на него теоретическая конструкция
представляются в равной мере сомнительными, не кажется достаточно
обоснованной. Эмпирические данные, факты обладают, как правило, гораздо
большей устойчивостью, чем опирающиеся на них теории. Все теории, даже
представляющиеся сейчас вполне надежными, гипотетичны: со временем они
будут пересмотрены и на смену им придут другие, более совершенные теории.
Иначе обстоит дело с фактами. Пересмотр обобщающей их теории не означает
автоматически ревизии лежащих в ее основании фактов. Они могут
истолковываться по-новому, но их основное содержание остается неизменным.
Например, вода закипает в обычных условиях при 100°С; свинец плавится при 322°С — эти фактические утверждения принимались теорией теплоты как особого вещества — флогистона; они оставались верными в корпускулярной теории теплоты и не подвергаются сомнению современной, квантово- механической теорией теплоты.
Сходным образом обстоит дело и с эмпирическими законами, непосредственно опирающимися на опыт. Они более устойчивы, чем включающие и объясняющие их теории: новая теория так или иначе включает их в свой состав наряду с хорошо проверенными фактами.
Факты, даже в этом узком своем применении, не обладают абсолютной
«твердостью». Даже взятые в совокупности, они не составляют совершенно
надежного, незыблемого фундамента для опирающегося на них знания. Факты
значат много, но далеко не все.
§ 2. Подтверждение следствий
Дедукция и индукция. В науке, и не только в ней, непосредственное
наблюдение того, о чем говорится в проверяемом утверждении, редкость.
Обычно эмпирическое подтверждение является индуктивным подтверждением, а
эмпирическая аргументация имеет форму индуктивного умозаключения.
В зависимости от того, имеется ли в умозаключении связь логического следования между его посылками и заключением, различаются два вида умозаключений: дедуктивные и индуктивные.
В дедуктивном умозаключении связь посылок заключения опирается на
закон логики, в силу чего заключение с логической необходимостью вытекает
(логически следует) из посылок. Такое умозаключение всегда ведет от
истинных посылок к истинному заключению.
В индуктивном умозаключении посылки и заключение не связаны между
собой законом логики и заключение не следует логически из посылок.
Достоверность посылок не гарантирует достоверности выводимого из них
индуктивно заключения. Оно вытекает из посылок не с необходимостью, а лишь
с некоторой вероятностью. Понятие дедукции (дедуктивного умозаключения) не
является, как будет показано в дальнейшем, вполне ясным. Индукция
(индуктивное умозаключение) определяется, в сущности, как «недедукция» и
представляет собой еще менее ясное понятие. Можно тем не менее указать
относительно определенное «ядро» индуктивных способов рассуждения. В него
входят, в частности, неполная индукция, индуктивные методы установления
причинных связей, аналогия, так называемые перевернутые законы логики и др.