Реферат: Великий год России. Исторические портреты женщин Отечественной войны 1812 г.

университета приняли решение внести в фонд ополчения полугодовое жалование

(6,5 тыс. рублей), московские актеры передали 12.тыс. рублей и т.д. Всего на

содержание ополчения была собрана по всей России огромная по тем временам

сумма почти в 40 млн. рублей.

Не могла остаться в стороне от своей паствы и православная церковь. Кроме

анафемы Наполеону Синод, в развитии царских указов о создании ополчений, издал

собственные постановления, где священнослужителям предписывалось

«споспешествовать общему делу» и принять участие в ополчении: направлять «на

службу в оныя» учащихся духовных семинарий. Синод пожертвовал 1,5 млн. рублей

на Петербургское и Московское ополчения. Хотя участие священников свелось к

ежедневным молебнам о победе над «супостатом» и «безбожником» Наполеоном, все

же часть низшего духовенства пошла служить в армию и ополчение

[4]. Некоторые представители низшего духовенства приняли также участие в

партизанской войне. Так, в Смоленской губернии действовал небольшой

партизанский отряд во главе с дьячком Саввой Крастелевым, погибшим в одной из

схваток с неприятелем.

Следует отметить, что на фоне всенародного подъема и сплочения народа на

борьбу против Наполеона и его армии, были и отрицательные примеры.

Петербургские власти отреагировали на невиданный патриотический подъем в духе

«квасного» казенного патриотизма. Эти псевдопатриотические настроения

петербургской аристократии высмеял А.С. Пушкин в своей неоконченной повести

«Рославлев»: «Вдруг известия о нашествии поразили нас. Москва

взволновалась.; народ ожесточился. Светские балагуры присмирели; дамы

вструхнули.; гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки

французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошур,

кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить

по-французски; все закричали о Пожарском и Минине и стали проповедовать

народную войну, собираясь на долгих отправиться в саратовские деревни».

С августа 1812 г., после оставления Смоленска и, особенно, после пожара

Москвы в сентябре, казенные патриоты ополчились не только против Наполеона,

но и против всего французского. Все французское преследовалось, на улицах

становилось опасно говорить на этом языке. Из Петербурга выслали французскую

труппу, а ее театр закрыли.

Но не официальный «казенный», а истинный народный демократический патриотизм

вдохновлял на подвиги русских воинов, партизан и ополченцев.

Лучшие представители русского дворянства понимали, что такой народ после

такой войны нельзя держать в цепях крепостничества. И не случайно перед своим

назначением главнокомандующим, 5 августа 1812 г. М.И. Кутузов дал «вольную»

некоторым своим крепостным, а П.И. Багратион за день до своей смерти от ран,

11 сентября 1812 г. отпустил на свободу всех своих дворовых, щедро наградив

их деньгами.

Крепостное крестьянство – основное население страны, сделавшее бесценный вклад в

изгнание французов, в 1812 году надеялось, что оно – освободитель Отечества –

получит освобождение от крепостной неволи. Но когда война кончилась, у царя для

народа нашлась только одна фраза в манифесте: «Крестьяне, верный наш народ,

да получат мзду свою от Бога».

Отечественная война 1812 года окончилась победой русского народа. Не мала в

этом и заслуга партизан. Подъем народных масс на борьбу с врагом

обуславливался тем, что война для русских людей носила справедливый,

оборонительных характер; крестьяне боролись за национальную независимость

своей Родины.

На всех этапах борьбы русского народа против захватнического нашествия

французов партизанское движение играло огромную роль и оказывало мощную

поддержку регулярной армии. В 1812 году русский народ проявил свойственные

ему стойкость, выдержку, самоотверженность и героизм. Несмотря на классовую

борьбу и крепостной гнет народ нашел в себе силы разгромить одну из

сильнейших армий тех времен - армию Наполеона.

Патриотический подъем 1812г. породил и талантливые произведения (например,

оперу великого русского композитора М.И. Глинки «Иван Сусанин»).

Русские женщины делили все тяготы войны.

Войне 1812 года было посвящено множество мемуарной и художественной

литературы, очерков, писем, записок очевидцев событий тех лет. Писали

полководцы и государственные деятели, войны и поэты, простые люди, вплоть до

московской дворовой женщины. Из этих писем мы узнаем, что, и женщины всех

сословий не могли оставаться глухими к военным событиям 1812 года.

И, в первую очередь, это относится к знаменитой «кавалер девице» – Надежде

Андреевне Дуровой, чья удивительная судьба еще при ее жизни стала легендой. В

своих многочисленных походах она вела записки, нечто вроде дневника, по

которым и были написаны впоследствии многие ее произведения.

Надежда Андреевна Дурова родилась 17 сентября 1783 года в семье гусарского

ротмистра. Матушка ее очень хотела сына, и когда ей принесли новорожденную

дочь, сразу невзлюбила ее. Неудивительно, что дочь стала тянуться к отцу. Уже

маленькой она проводила много времени в седле его лошади. Но у маленькой

Надежды постоянно возникали конфликты с матерью. Вот что писала Дурова в своей

книге «Кавалерист – Девица»: «Матушка имела неосторожность говорить отцу

моему, что она не имеет сил управиться с воспитанницей Астахова, что это

гусарское воспитание пустило глубокие корни, что огонь глаз моих пугает ее, и

что она желала бы лучше видеть меня мертвую, нежели с такими наклонностями.

Батюшка отвечал, что я еще дитя, что не надобно замечать меня и что с летами я

получу другие наклонности и все пройдет само собою: «Не приписывай этому

ребячеству такой важности, друг мой!» – говорил батюшка. Судьбе угодно было,

чтоб мать моя не поверила и не последовала доброму совету мужа своего. Она

продолжала держать меня взаперти и не дозволять мне ни одной юношеской радости.

Я молчала и покорялась, но угнетение дало зрелость уму моему; я приняла твердое

намерение свергнуть тягостное иго и как взрослая начала обдумывать план успеть

в этом. Я решила употребить все способности выучиться ездить верхом, стрелять

из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского». Много лет пройдет, пока

ее мечта осуществиться.

И вот, в сентябре 1806 года она, переодевшись в мужское платье, тайно покинула

дом и вступила в казачий полк под именем Александра Васильевича Дурова (потом

она носила фамилию Соколова или Александрова). «Стянув стан свой черным

шелковым кушаком и надев высокую шапку с пунцовым верхом, с четверть часа я

рассматривала преобразившийся вид свой; остриженные волосы дали мне совсем

другую физиономию; я была уверена, что никому и в голову не придет подозревать

пол мой», – так описывала свое превращение в мужчину сама героиня. Бегство

Дуровой из дома в большой степени стихийный порыв, это устремление в

неизведанные просторы. Однако эта желанная свобода потребовала от нее дорогой

платы – одиночества. Одиночества в суровом походном быту. Поневоле пришлось

вести жизнь замкнутую, скрытую.

Уединяясь на биваках, Дурова кипела необыкновенной энергией в сражениях, –

она ходила вместе с товарищами в тяжелейшие атаки на французов. Командир

выговаривал ей даже, что она ходит в бой со всеми эскадронами полка

поочередно, а не только со своим, как полагается. Журили ее и за то, что она,

рискуя жизнью, стремится спасать «встречного и поперечного», выводит раненых

из боя. За подлинный подвиг, за спасение от гибели русского офицера (женщина

с пикой в руке бросилась на нескольких французских кавалеристов) ей был дан

самый почетный воинский орден – Георгиевский крест.

Днем и ночью, в любую погоду – в седле, бесконечные стычки с неприятелем,

ночевки на земле, заплесневелые сухари и питье из лужи, невозможность

обогреться или сменить мокрый мундир. Обо всем этом Дурова говорит в своих

записках. Никто не слышал от нее никаких жалоб, даже тогда, когда она была

сильно контужена ядром в ногу и оставалась в строю.

На биваках, в то время как офицеры-сослуживцы бражничают за общим столом и

ведут свои мужские разговоры (конечно, не стесняясь в выражениях), она с

отчужденным видом маячит где-то в стороне – от людей, от костра, от тепла,

которое ей так нужно, – ближе к тьме ночи; или сидит одиноко с книгой в своей

палатке. Выходило так, что во время отдыха, на биваке и даже в походе ей

гораздо труднее, чем в бою. Кончается бой – и исчезает полнота жизни.

Не одна Дурова искала этой полноты. Другая ее сверстница – жена генерала

Храповницкого – всюду сопровождала своего мужа, одетая казаком. Она бывала

вместе с ним в боях и даже получила медаль. Но маскарад Храповницкой никого

не обманывал. Семья оставалась семьей и при военно-походной жизни. Были и еще

женщины в то время, так или иначе ломавшие не нравившийся им уклад жизни. И

все же Дурова изумила всех. Никто не в силах был преодолеть таких трудностей,

какие взвалила на себя она.

Немногим легче ей было и в ординарцах – у Милорадовича и Коновницына, а потом

у Кутузова (после Бородинской битвы). При штабе Кутузова она служила как

«Александров», хотя тайна ее была уже раскрыта.

В потоке военных мемуаров «Записки Кавалер девицы» принесли Дуровой славу. Так

как образ автора прочно слился с образом героини записок. И пусть герой –

«кавалерист», пусть – «Соколов», «Александров» – все равно это женщина с

глубокой, чистой душой («словно в монастырь ушла она в военный мундир».).

Записки Дуровой – это еще и точка зрения рядового участника событий, для

которого война состоит не столько из генеральных сражений и смотров, сколько

из ежедневной тяжелой работы и трудностей быта. Причем не чужд ей и более

широкий, общий взгляд на положение дел (например, ее рассуждения о судьбе

Наполеона). Дурова, по словам Белинского, была «дивный феномен нравственного

мира».

Наполеоновское нашествие было огромным несчастьем для России. В прах и пепел

были обращены многие города. Но общая беда, как известно, сближает людей. В

пострадавших от нашествия губерниях женщины и дети помогали своим мужьям,

отцам, уходили в партизаны.

Так поступила Василиса Кожина, которая возглавила отряд из женщин и

подростков. Они выслеживали и уничтожали отдельные небольшие группы

наполеоновских солдат. В народе о Василисе сочиняли анекдоты, вот один из

них:.

В Смоленской губернии широкую известность получила старостиха Василиса Кожина.

Ее муж – староста одной деревни Сычевского уезда повел в город партию пленных,

забранных крестьянами. В отсутствие его поселяне поймали еще несколько

французов и тотчас же привели к старостихе Василисе для отправления куда

следует. Сия последняя, не желая отвлекать взрослых от главнейшего их занятия

бить и ловить злодеев, собрала небольшой конвой ребят и, севши на лошадь,

пустилась в виде предводителя препроважать французов сама. В сем намерении,

разъезжая вокруг пленных, кричала им повелительным голосом: «Ну, злодеи

французы! во фрунт! стройся! ступай, марш!» Один из пленных офицеров, раздражен

будучи тем, что простая баба вздумала им повелевать, не послушался ее.

Василиса, видя сие, подскочила к нему мгновенно, и ударя по голове своим жезлом

– косою, повергла его мертвым к ногам своим, вскричавши: «Вам всем, ворам,

собакам, будет то же, кто только чуть осмелится зашевелиться. Я уже двадцати

семи таким озорникам сорвала голова! Марш в город!» И после этого кто

усомнится, что пленные не признали над собою власть старостихи Василисы?

[5]

«. Русский народ поднялся, как один человек, и для этого не требовалось ни

прокламаций, ни манифестов. воины проходили всюду с песнями; иногда (я сам

видел) за ними шли их жены и, чтобы помочь мужьям, несли их оружие и их вещи.»

(из письма Г. Фабера, чиновника русского министерства иностранных дел). Так

мужественно вели себя простолюдины в деревнях. А что же в городах? Вот,

например, в Пензе, как мы узнаем из записок Ф. Вигель: «Дворянство

по-своему старалось высказать патриотизм. Дамы отказывались от французского

языка. Многие из них, почти все, одевались в сарафаны, надевали кокошники и

повязки». Это было в провинции, а в Москве?

Вот воспоминания дворовой женщины из дома князя Лобанова, которая была женой

крепостного. «Уже давно толковали в народе, что идет на нас Наполеон, и как

бы в Москву не забрался, а господа все не верили, – пусть, мол, народ болтает!

– да и не позаботились добро свое от француза спасти. А потому барин с утра

надевал мундир и ездил, куда все другие господа собирались думу вместе думать,

как лучше французу насолить, да в Москву не допустить».

Царская семья тоже вынуждена была продемонстрировать свой патриотизм – сестра

царя Екатерина Павловна вооружила и взяла на содержание один батальон

ополченцев из своих крепостных крестьян Тверской губернии, который участвовал

в бородинском сражении. Мария Федоровна (1759-1825 гг.) – принцесса

Вюртембергская, жена российского императора Павла I, мать Александра I

создала ряд благотворительных и воспитательных организаций (Мариинское

ведомство).

Дамы, приближенные к царскому двору тоже не оставались в стороне от военных

событий. Интересные письма, характеризующие общественное настроение оставила

нам Волкова Мария Аполлоновна (1786-1859 гг.) – фрейлина императрицы Марии

Федоровны. А также Ланская Вера Федоровна (1787-1844 гг.) – дочь князя Ивана

Ивановича Одоевского. Они вели между собой патриотическую переписку.

30 сентября

«Мы готовим корпию и повязки для раненых; их множество в губерниях Рязанской

и Владимирской и даже здесь, в близких городах. Губернатор посылает наши

запасы в места, где в них нуждаются. »

22 октября

«О! Как дорога и священна родная земля! Как глубока и сильна наша

привязанность к ней! Как может человек за горсть золота продать благосостояние

отечества, могилы предков, кровь братьев, словом, все то, что так дорого

каждому существу, одаренному душой и разумом».

Все эти воспоминания, письма, а особенно, записки Н. Дуровой были материалом

первостепенной значимости, которые лучше всяких беллетристических вымыслов

рассказывали современникам о действительной жизни и положении русских женщин,

которые делили все тяготы войны наравне с мужчинами.

Заключение.

Грандиозная победа России в войне 1812 года имела и грандиозные последствия для

России, Европы и всего мира. С одной стороны, она развеяла в прах

наполеоновские планы мирового господства и положила начало гибели империи

Наполеона, с другой стороны, как никогда высоко подняла международный престиж

России, отвоевав у Франции позиции лидера на мировой арене. Ну а главной

причиной победы стал общенациональный подъем народных масс, объединившихся с

армией и выступивших на защиту отечества. Народный характер войны 1812 года

отделял ее от всех предыдущих войн. И очень точно сказал об этом академик В.И.

Пичета: «Великий завоеватель столкнулся с великим народом и был разбит».

А вот как писал о России в 1812 году А. Герцен: «Народ этот убежден, что у

себя дома он непобедим, эта мысль лежит в глубине сознания каждого крестьянина,

это – его политическая религия. Когда он увидел иностранца на своей земле в

качестве неприятеля, он бросил плуг и схватился за ружье. Умирая на поле битвы

за «белого царя и пресвятую богородицу», на самом деле он умирал за

неприкосновенность русской территории».

Победа над Наполеоном вызвала бурный рост национального самосознания и

пробудила лучших людей нации к освободительной борьбе против самодержавия и

крепостничества. Зачинатели этой борьбы, декабристы, прямо называли себя

«детьми 1812 года». На ее преданиях выросли революционеры.

«Подлинную историю России открывает собой лишь 1812 год; все, что было до

того, – только предисловие.» – писал А. Герцен.

Память о войне 1812 года жила, формировала общественное мнение, рождала

события и книги и воплотилась в строки «Войны и мира» Л. Толстого,

бессмертные произведения А. Пушкина, М. Лермонтова, И. Крылова, Ф. Тютчева и

др.