живые силы религиозного чувства, в значительной степени искаженные
доминирующим государственным механизмом официальной церкви, находили выход
преимущественно в различных формах мистицизма, многие из которых были
сектантскими, самоуглубленными и даже анархическими. Петр добился победы в
делах церкви, как и во всех остальных делах, за счет психологической цены,
которая должна быть оплачена, только когда косное традиционное общество
радикально порвет с прошлым.
Интеллектуальная и культурная жизнь
Как было отмечено, далеко идущее преобразование интеллектуальных и культурных
аспектов российской жизни успешно началось задолго до рождения Петра. Ко
второй половине XVII столетия реформаторские силы были слишком мощны, чтобы
им противостоять; и путь, которым они могли бы усилить Россию, стал слишком
очевидным для любого правителя, чтобы желать выступить против них. Петр делал
немного, по крайней мере до своих более поздних лет, чтобы усилить на самых
глубоких уровнях новое движение. То, что он делал, - так это одобрял
некоторые аспекты этого движения за счет других и сделал попытку, в течение
большей части своего правления, развить некоторые его стороны для своих
собственных целей.
Вкусы и склонности Петра, ситуация, в которой он находился сам, отражались и
на западноевропейских книгах, переведенных на русский язык в начале XVII
столетия. Было сделано беспрецедентное число переводов, Петр придавал им
огромное значение, организовывал и поощрял их осуществление. Подобно
требованию к обычным русским книгам избегать ненужных цветистых выражений,
высказанном в инструкции Петра, так и о русском языке, используемом в
переводах иностранных книг, говорится, что он должен избегать "высоких
славянских слов" и использовать "не высокие слова", но простую русскую речь.
Упрощенный "гражданский алфавит" (в отличие от церковнославянского),
введенный в 1700 г., - еще одно отражение этого отношения: Петр ясно
приказал, что книги, которые говорят об исторических, коммерческих или
военных предметах, должны печататься на нем. Приказ выполнялся не всегда, но
такое отношение имело реальное значение. Это помогало заложить основы
грамотности, которая, хотя и ограниченная, была все же более широкой, чем в
прошлом. Более важно, что это была грамотность, не сосредоточенная на
религиозных целях и чтении священных текстов.
Также проведена была реформа календаря, счет годам должны были вести от
"Рождества Христова", вместо применявшегося тогда в России счета от так
называемого "сотворения мира". Новый год было велено начинать с 1 января,
тогда как до того праздновали его 1 сентября. Новый календарь введен был с
1700 года, и новый год праздновали 1 января этого года.
Любое существенное и длительное изменение в русской интеллектуальной жизни
должно было зависеть от уровня образования. Петр сделал усилия, чтобы
достигнуть в этом победы, но успех был очень ограничен. Только в одном виде,
в техническом обучении, направленном в значительной степени на потребности
вооруженных сил, было достигнуто много. Школа математики и навигации (чьи
ученики использовались не просто как навигаторы, но и как архитекторы,
инженеры и гидрографы) была основана в Москве в 1701 г. Военно-морская
академия, основанная в С.-Петербурге в1715 г., как в основном и
предполагалось, в значительной степени завершила работу Московской школы,
обеспечивая практическое обучение на кораблях: это также имело значительный
успех, хотя жесткая дисциплина побуждала многих учеников к прогулам и
бегству. Кроме прямых требований армии и флота, военные усилия вообще
стимулировали и другие виды образования с менее очевидным ориентированным на
военные цели характером: ряд лингвистических школ, которые в 1715 г.
подготовили приблизительно 250 молодых русских переводчиков с некоторым
знанием иностранных языков; Медицинская школа в Москве, открытая в 1701 г.;
Школа горной промышленности, основанная в 1716 г
Это были значительные достижения. Однако деятельность этих учреждений мало
чем отличалась от скольжения по поверхности проблемы. Большинство новых школ
были малы, и многие из них (Морская академия, например) обслуживали почти
исключительно сыновей военного и чиновничьего сословий. Для выходцев из более
низких ступеней социальной и интеллектуальной лестницы было очень трудно
добиться продолжения образования. В 1714 г. было определено указом, что по
два дипломированных специалиста Московской навигационной школы должны будут
посылаться в каждую провинцию, чтобы преподавать "цифирь" (арифметику) и
основы геометрии сыновьям помещиков и должностных лиц. Это было краеугольным
камнем честолюбивого плана вынудить правящий класс обеспечить сыновей по
крайней мере элементарным образованием. Это подкрепилось одним из самых
печально известных и типичных для Петра указом – без свидетельства об
удовлетворительном окончании курса обучения ни один молодой человек
благородного или дворянского происхождения не имел права жениться. Однако
факт, что "цифирные" школы были открыты также для представителей других
классов, вел к сильной оппозиции со стороны землевладельцев, которые делали
много, чтобы уменьшить их эффективность. В Петровской России было невозможно
создать действительно обширную систему образования, даже на относительно
низком уровне. Наличие денег и образованных преподавателей – вот наиболее
важные из необходимых условий для такого новшества, отсутствие которых резко
сужало пределы того, что могло быть достигнуто; и собственная порывистость
Петра, и недостаток устойчивого внимания к предмету затрудняли любое
длительное продвижение вперед.
Это образовательное усилие, со всеми своими недостатками, имело тем не менее
преимущество – стимулирование значительного выпуска учебников различного
вида. Главное – что это были национальные российские учебники, а не переводы
или адаптации иностранных трудов.
Потребность укрепить Россию, заимствуя иностранные методы и технологии, была
теперь усилена увеличившимся желанием полностью понять то, что было уже
заимствовано. Во время большой поездки 1697 – 1698 гг. Петр восхищался
мастерами Западной Европы; во время поездки во Францию и Нидерланды в 1717 г.
он изучал и анализировал то, что видел, с большим интересом.
Петр также начал впервые проявлять серьезное внимание к искусствам. В 1716 г.
он азартно покупал картины через агента в Амстердаме. В том же году он просил
великого герцога Козимо III Тосканского позволить молодым русским изучать
живопись в Академии во Флоренции. Двумя годами позже другой агент покупал для
него картины и статуи в Риме и пытался завербовать скульпторов и живописцев
для работы в России, где строительство С.-Петербурга обеспечивало возможности
для таких мастеров. Интерес Петра к прошлому также возрос в его более поздние
годы. Новые интеллектуальные и культурные силы для работы в России нашли как
символический, так и географический центр в С.-Петербурге.
Рост новой столицы, под постоянным правительственным руководством и
контролем, был быстрым. Петр не смог полностью игнорировать традицию в
создании своего нового города. Так, в 1710 г. там был основан монастырь
Александра Невского (знаменательно, что святой, которому он был посвящен, был
при жизни князем-воином, а не монахом). Но дух и тон жизни в С.-Петербурге
были отличны от таковых в любом другом российском городе. Иностранцы были
более заметны, чем где-нибудь еще в стране, и иностранные влияния были более
сильными и распространенными. Обосновавшихся здесь активных сторонников и
сотрудников Петра было намного больше, чем в Москве; и присутствие в новой
столице большей концентрации владетельных людей, благосклонных к идеям и
стремлениям царя и восприимчивых к иностранным влияниям, придавало С.-
Петербургу уникальную атмосферу. Этот город четко выражал тот факт, что он
был создан преднамеренно, а не вырос сам по себе. В строительстве и украшении
новой столицы иностранцы играли ведущую роль.
Имелось достижение, возможно, самое поразительное из всех, которым город
навязывал высшим сословиям российского общества западноевропейские манеры и
ценности. Быт господствующего класса изменился еще в первые годы царствования
Петра. По возвращении из первого заграничного путешествия в августе 1698 г.
на первом же пиру Петр обрезал ножницами длинные бороды нескольким
поздравлявшим его боярам. Духовенство считало брадобритие смертельным грехом,
указывая, что на иконах святые пишутся с бородой, и только иностранцы,
которых считали еретиками, бреют бороду. Несмотря на это, было приказано
бриться. Полтора года спустя было приказано сменить длинную и неудобную
старинную одежду на короткие костюмы. Бояре, дворяне и торговые люди должны
были носить западноевропейский костюм. Жены и дочери их должны были вместо
русских сарафанов и телогреек носить юбки и платья по иноземным модам. Новая
столица предприняла первые серьезные попытки улучшить положение русских
женщин, вывести их из уединения, в котором, по крайней мере среди
землевладельцев и состоятельных классов, они пребывали так долго. Это,
однако, было расценено как "большой отход от российских обычаев" и в течение
последующих двадцати лет Петр продвинулся не намного дальше в этом
направлении. Тогда в указе от декабря 1718 г. он приказал учреждать
"ассамблеи" в своей новой столице. Эти собрания чиновников, офицеров и даже
торговцев проводились, как правило, три раза в неделю в течение зимних
месяцев и предлагали разнообразие развлечений – танцы, шахматы, шашки и
курение. Указом царя устанавливалось, что они должны посещаться женщинами,
сопровождающими приглашенных мужчин; это обязательное присутствие женщин было
полным разрывом с московской традицией, одним из самых острых, когда-либо
сделанных Петром. Но одно дело было одеть женщин в иностранное платье и
"выставить" их напоказ грубо подражая западноевропейским манерам, но совсем
другое – придать им уверенность в себе, чтобы позволить воспользоваться
преимуществом новой ситуации.
Усилия Петра развить и улучшить интеллектуальный и культурный климат России,
таким образом, только ограничили успех. Они достигли только крошечной доли
населения. Их успех только расширил разрыв между образованным
высокопоставленным меньшинством и массой населения, которое было совсем не
затронуто этими новыми веяниями. Снобизм расширил этот разрыв еще больше. К
более поздним годам правления Петра в высших слоях общества появилась
тенденция, ставшая более заметной в последующих десятилетиях, использовать
множество иностранных слов и фраз в речи как признак просвещенности и
современности. Русский в такой ситуации казался языком крестьян и
ремесленников. Это отразило разделение, которое пошло намного глубже. Все
больше офицеров или должностных лиц, получивших образование в одной из новых
школ и имевших некоторый контакт с новыми и иностранными идеями, имели доступ
к интеллектуальному миру, закрытому для крестьян и ремесленников, чьи
горизонты остались такими, какими они были в течение столетий. В течение
долгого времени после господства Петра большинство членов русского правящего
класса, воспитанных в основном кормилицами-крестьянками, разделяя популярные
набожность и суеверия и в течение лет своего становления находясь в близком
контакте с крестьянской жизнью, продолжали знать и понимать культуру масс.
Однако интеллектуальный мир, который символизирует С.-Петербург, был уже
очень отдален от того, в котором все еще жило большинство русских.
Православное благочестие и огромный вес религиозной традиции, совершенно
отдаленные от материальных трудностей, недостатка денег и образованных
преподавателей, не предусматривали никакого преобразования российской
интеллектуальной жизни в то время. Рядом с новой элитой, в основном с
техническим или профессиональным образованием, там все еще жили массы, чье
воображение лелеялось в неприкосновенности, представление о мире
формировалось церковными церемониями и богослужениями, дополненными богатым
набором традиционных народных сказок. Даже среди образованных было еще
слишком рано надеяться на большой творческий потенциал, использующий
воображение.
Всю свою жизнь Петр надеялся и работал для создания новой интеллектуальной
атмосферы, по крайней мере в высших кругах российского общества. Он
действительно надеялся на это не менее, чем на создание нового типа русского
человека, инициативного, общественно-духовного, открытого для новых идей,
свободного от унаследованных предрассудков. В этом стремлении он был
полностью неудачлив. Люди такого типа, страстные сторонники царя, опекуны его
наследия и создатели легенды о его достижениях, появлялись повсеместно. Но
при всей их важности они были крошечным меньшинством, сознательно ведущим
борьбу за изменения и модернизацию. Общество в XVIII столетии повсюду в
Европе было отмечено борьбой между образованным меньшинством наверху и
мертвым грузом невежества и консерватизма снизу. Ни в одном главном
государстве пропасть между этими двумя сторонами не была настолько широкой,
как в России: но Петр справедливо не может быть обвинен в то, что расширил
ее. Развитие России, а может быть, даже выживание ее, требовали быстрого
создания образованной элиты с некоторым знанием современных методов и идей, к
которому он и стремился.
Администрация и управление
Аппарат правительства, который унаследовал Петр, имел много дефектов, был
одновременно и примитивным, и сложным. Он был тяжелым на подъем и
медлительным. Расхождения между законодательством, административными
инструкциями и судебными решениями делали юридические нормы расплывчатыми,
административная машина оставалась, по последним исследованиям, просто
иерархией должностных лиц, собирающих налоги и дань, структурой с корнями,
уходящими в монгольскую эпоху средневековой России.
В течение почти всего своего царствования Петр не имел никакого
систематического плана улучшения правительственной машины. Война со Швецией
породила более эффективное управление благодаря необходимости получать
новобранцев, налоги и подневольных рабочих, которые ей требовались. Но в
течение многих лет усилия по улучшению управления были частичными, поспешными
и непродуманными, оставаясь работой человека, озабоченного другими
неотложными задачами. Однако Петр имел ряд фундаментальных идей относительно
управления России и своего места в нем, которые лежали в основе всего, что он
пытался сделать в этой сфере.
Как могло быть достигнуто общее благо, которое ставилось выше интересов
любого отдельного класса или группы? По существу, Петр видел, что при всех
различных интересах членов общества выполнение ими порученных функций всегда
будет верно и эффективно. Это требовало осторожного управления царем и его
советниками как учреждениями, так и людьми. Петр никогда не колебался
вмешиваясь в самые мельчайшие детали частной жизни своих подданных, если он
чувствовал, что это оправданно: его царствование произвело законодательство,
запрещающее крестьянам использовать ткань меньше указанной ширины, запретило
игру в карты на деньги и предписывало штрафы за плохое поведение верующих в
церкви. Увеличение числа законодательных актов поражало.
В течение длительного времени усилия Петра улучшить механизм управления были
пробными и экспериментальными. Недостаточно эффективные до второго
десятилетия XVIII столетия, когда война со Швецией была явно выиграна, эти
попытки станут систематическими и распланированными. Однако некоторые важные
и длительные новшества были сделаны даже в то время, когда борьба со Швецией
и турками все еще сильно занимала Петра. Самым крупным из них, больше всего
занимавшим центральное правительство, было создание Сената в 1711 г. Это был
орган из девяти должностных лиц, первоначально основанный, чтобы заменить
царя, когда он непосредственно отбыл на войну с турками, но ставший
постоянным учреждением со множеством функций. Он задумывался для
осуществления контроля за провинциальным управлением и сбором налогов, а
также как высшая судебная власть – хороший пример сочетания правосудия с
управлением, которое, вероятно, в России было более заметно, чем в любом
другом европейском государстве.
Другим наследством длительного значения было создание института фискалов
в 1711 г. Всего пять сотен, они ненавидели чиновников, должны были выведывать
нарушения всех видов, которые ослабляли правительство и военные мероприятия, -
уклонения от уплаты налогов, воровство и растраты общественных денег. Их задача
была определена просто как "тайный надзор во всех делах"; и им было приказано
сообщать все Сенату и, в особо важных случаях, самому царю. Здесь снова,
однако, Петр был должен стать перед фактом, что никакое количество инструкций
не смогло бы компенсировать дефицит людей, на которых он мог положиться в
работе. Сами фискалы скоро стали печально известны своей коррупцией и
притеснениями.
В провинциальном управлении ранние годы восемнадцатого столетия были периодом
большого напряжения и беспорядка. Петр создал в 1708 г. восемь огромных
территориальных единиц, губерний, к которым в 1713 – 1714 гг. были
добавлены еще три. Большинство губерний были разделены на области, которые в
свою очередь были подразделены на уезды, относительно небольшие и управляемые
единицы. Над каждой губернией начальствовали губернатор и вице-губернатор,
которые управляли как военными силами, так и гражданской администрацией
области. Под их руководством функционировала иерархия должностных лиц со
специализированными функциями и должностями, которые часто звучали
по-иностранному – обер-комендант, обер-комиссар, обер-провиантмейстер,
и ландрихтер. Все это было важным шагом в процессе, с помощью которого
Россия при Петре была "оборудована" сложной структурой бюрократического
правления. Перемены 1708 г., однако, были просто началом долгого процесса
экспериментов и часто необдуманных изменений в провинциальном управлении.
Эти постоянные изменения произвели немало беспорядка в сельской местности,
хотя сами по себе они имели только временное значение. Однако рядом с ними
шел процесс, имевший значение для всего будущего российского общества. Это
была консолидация класса землевладельцев через преднамеренную и поддержанную
царем акцию выделения группы наследственных государственных служащих, которые
должны были служить правителю в вооруженных силах или в администрации, тем
самым сохраняя свое социальное положение и свои земли. Идея того, что служба
правителю являлась условием удержания поместий и крепостных, ни в коем случае
не была нова. Петр, однако, развил это обстоятельство, изменив все его
возможности и характер.
Отношения Петра с российским классом землевладельцев сосредоточились вокруг
поддержки стремления стимулировать и, если необходимо, заставить его
соответствовать своим собственным стандартам деятельности и общественного
духа. Усиленные требования делали землевладельцев более зависимыми, чем
когда-либо, от центрального правительства. Теперь они были привязаны к
административной машине и были вынуждены принять ее нормы и ценности.
В последнее десятилетие своего правления Петр провел административные
реформы, более тщательно спланированные и более успешные, чем любые из
предпринятых ранее. Это был период, когда он объединил многое из того, что
было выполнено и без осторожного планирования ранее во время царствования.
Два нововведения последних лет Петра имели большую и длительную значимость:
это были административные коллегии, основанные в 1718 г., и Табель о рангах
1722 г.
Управление с помощью коллегий, небольших комитетов министров и должностных
лиц, контролирующих более или менее определенные аспекты правительственной
деятельности, было методикой, хорошо отработанной во многих частях Европы,
особенно в немецких и скандинавских государствах. Однако те, что установились
в России, не были результатом какой-либо рабской имитации иностранной
практики. Они были вдохновлены совершенно реальным желанием улучшить качество
центрального управления и усилить личный контроль царя над ним. Коллегии
освободили Сенат от большого бремени сложной административной работы, которую
он до этого времени вел, освободили его для действий в качестве
апелляционного суда в юридических вопросах и органа, занимающегося
формулировкой общей политики и составлением нового законодательства. Реформа
почти сразу показала дефекты на практике. Чтобы коллегии работали хорошо,
требовалось поддержать их большим количеством образованных и общественно-
духовных людей, чем Россия могла бы обеспечивать. Некоторые коллегии имели
тенденцию стать инструментами в руках своих президентов. Но нет никакого
сомнения в глубоком личном внимании царя к новой структуре.
Создание коллегий не исчерпало творческой энергии Петра в вопросах
управления. Модернизация и систематизация, которые во многом характеризовали
и направляли деятельность Петра в течение последних лет, нашли выход в Табели
о рангах, выпущенной в 1722 г. Табель о рангах создавала сложную градуируемую
иерархию в вооруженных силах, управлении и суде. В заключительной версии она
внесла в список 262 различных чина – 126 военных и военно-морских, 94
административных и 42 относящихся к суду. Молодые люди должны были начинать
свою карьеру в самом низком чине и повышаться по сочетанию заслуг и срока
службы. Целая система была основана на идее разряда как награды за службу,
как чего-то достигнутого усилием, а не пассивным предоставлением, как
естественный результат высокого происхождения. Табель о рангах дала некоторый
стимул замене старой знати, гордящейся своим происхождением и ревностно
относящейся к своим привилегиям, новым привилегированным классом, которому
предоставлялся социальный статус по существу в пределах разряда в официальной
иерархии. Этот процесс продолжался еще долго и четко развивался. Старые
московские титулы официального разряда полностью утратили свое использование
к первым годам восемнадцатого столетия.
Административные реформы Петра были вдохновлены высокими и подлинными
идеалами – служить величию и прогрессу России. Он надеялся добиться этого,
улучшая механизмы центрального правительства и усиливая контроль над
провинциями, отделяя судебные от чисто административных функций и заменяя
идеей законности или повиновения указам царя бессмысленное следование обычаю
или традиции. Все же достижение было далеко не идеальным. Несмотря на
напряженное усилие и некоторые значительные успехи, бреши и недостатки в
структуре, которую он оставил своим преемникам, поразительны. Регулирование
администрации в соответствии с законом было затруднено без определенной
кодификации перепутанной массы официальных указов и распоряжений; а это не
было выполнено.
На более материальном уровне усилиям Петра непрерывно препятствовали
недостаток и денег, и способных и надежных людей. Нехватка денег вызывала
нерегулярность и долгие задержки в выплате официального жалованья; даже в
конце правления имелись предложения платить администраторам в более
отдаленных и неразвитых частях России, например, на Урале, предоставлением
земли. Маленькое и нерегулярно выплачиваемое жалованье, соединенное с давней
традицией более или менее институционализирующегося взяточничества (указы
против этого датированы в России концом пятнадцатого века) обрекли Петра на
долгую и бесполезную борьбу против официальной коррупции.
Тот факт, что мощные административные органы могли быть легко подчинены
молодым офицерам или даже сержантам, показывает, насколько они целиком были
просто инструментами воли Петра, а не независимыми полномочными объектами.
Царь создал их, чтобы изменять, приспосабливать или даже ликвидировать по
своему желанию. Столь абсолютной была их зависимость от него, что можно даже
усомниться, насколько они могут быть названы учреждениями в самом полном
смысле. Желание Петра создать систему управления, которая была бы безличной и
регулировалась в соответствии с законом, было искренним. Кроме того, в свои
последние годы он, кажется, предусматривает вовлечение российской знати в
управление другими способами, нежели просто использование ее как источник
должностных лиц. Осознание общих корпоративных интересов российским классом
землевладельцев было слабым, и в течение долгого времени после смерти Петра в
гвардейских полках сосредоточилось его значительно больше, чем в любых
административных механизмах. Всеми своими усилиями Петр управлял скорее через
людей, нежели посредством законов или учреждений. Высокие должностные лица, и
еще большее количество людей с персональным влиянием на него, типа Меншикова
и Прокоповича, были более важными силами в правительстве, чем любое из его
новых административных творений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Бесконечная энергия побуждала Петра к немедленному действию. И как
завоеватель, и еще больше как законодатель, он стоит наравне с самыми
великими личностями старины.
Представление о царствовании Петра, как о победоносном резком переходе от
темноты к свету, от варварства к цивилизации, стало общим местом, но от этого
не стало верным. Оно возникло еще в XVIII столетии благодаря склонности и
вкусу каждого нормального человека к драматизму. К тому же подобный миф
укреплял надежды на быстрый прогресс в государствах Западной Европы под
руководством образованных, общественно-духовных и энергичных правителей,
"просвещенных деспотов". По этим причинам тема Петра привлекла многих
авторов. Однако такое представление о нем было, тем не менее, односторонним и
неадекватным. Приходилось слишком подкрашивать центральный образ.
Представление о русском народе, как о погруженном до появления нашего героя в
глубины невежества и суеверия, из которых вырвать его могла только
демоническая энергия и сила воли Петра, было несправедливо ввиду прогресса,
начавшегося до его воцарения. Еще более неверно и недопустимо предположение,
что Россия только прозябала в жалком существовании до того момента, когда ей
открылась и оказала на нее влияние Европа.
В огромной и слабонаселенной стране с очень плохими коммуникациями контакты
большинства населения с правительством были в лучшем случае редкими и
неустойчивыми. Честолюбивое новаторское законодательство ужесточалось, чтобы
принуждать население к крупным действиям эффективнее, чем когда-либо еще в
Европе; тот факт, что многие из указов Петра были тщательно продуманы и
жестко сформулированы до мелочей, просто указывает на разрыв между тем, что
монарх приказал, и тем, что фактически получилось (или – что бывало чаще – не
получилось) в какой-нибудь отдаленной провинции. Не менее важно, что
поклонники царя игнорировали те факты, когда результаты какой-либо его
деятельности были скорее разрушительны, чем созидательны. Осознавалось и
тогда, что он наложил на Московскую Русь новую систему правления, новые
способы мышления, новые концепции различных отраслей знания и техники, но они
были копиями иностранных или вдохновлены из-за границы. Однако значение этого
понималось очень медленно. Настойчивость Петра, чтобы правящий класс принял
западное платье, западные манеры и традиции, а главное – насколько возможно,
получил образование по западному типу, была связана с очень серьезными
целями. Ибо предполагала еще больше увеличить разрыв между помещиком и
крестьянином, между правителями и управляемыми, между богатыми и бедными,
сделать его более явным, более видимым и более труднопреодолимым. Вся
культурная жизнь России была под мощным глубоким воздействием этого,
"Прекрасное" искусство (импорт из Европы, до тех пор практически неизвестное)
было очень далеко от искусства народа; религиозное искусство, сосредоточенное
на писании икон, теперь еще более отличалось от светского искусства. Крупные
административные реформы правления на различных уровнях приводили зачастую к
тем же самым результатам. Увеличивая число чиновников в России и делая их
шестернями во все более совершенствующихся механизмах, Петр подрывал,
действительно разрушал по существу личностный характер власти, который был
характерен для Московской Руси. В принципе это было, возможно, его самым
большим достижением. Но, формализуя отношения между правительством и
подданными, делая их все более безличными и зависящими от функций
бесчувственной машины, он и в этом разделял общество на малые части
организма.
Но невозможно не восхищаться тем, как, не жалея усилий, хотя часто неверно
направленных, Петр посвятил три десятилетия тому, чтобы сделать Россию более
мощной и более просвещенной. Критику доброжелательную, даже если она была
жестокой, он мог вынести, но никогда не переносил ужасной пассивности,
недостаток инициативы, спокойное и бездумное принятие традиционности, на
которой была построена вся старая Россия. Это расточительное расплескивание
энергии вдохновлялось глубоким чувством личной ответственности за страну,
порученную его заботе. Он видел себя инструментом, возвеличивающим Россию, в
подлинном смысле первым слугой государства. Его методы были слишком часто не
продуманы и плохо приспособлены к целям, которые он ставил себе. Слишком
часто, по крайней мере в первой половине своего правления, решения
принимались торопливо, в порыве непродуманного энтузиазма. И так же быстро
отбрасывались, если не давали мгновенного желаемого результата. Но была и
система в его общих целях, поэтому в более поздние годы средства, с помощью
которых он старался достичь их, значительно тщательнее рассматривались,
анализировались и детально разрабатывались.
Эти цели были не только материальными, поскольку затрагивали вопрос большой
массы солдат, большого количества судов и безграничности территорий. Он
искренне желал сделать своих подданных более инициативными и уверенными в
себе, поощрял их, по крайней мере для некоторых целей. Проявлять большую
инициативу и готовность принимать ответственность. Торговцы и промышленники,
желавшие стать удачливыми предпринимателями, города, желающие управлять своей
собственной судьбой, землевладельцы, желающие выбирать своих собственных
правителей, - все это находило поддержку в его планах и надеждах в разное
время. Он создал невиданный прежде по размеру и сложности аппарат
правительства. Действительно, по сути он создавал Российское государство сам.
Концепция его как юридического лица, отличного от правителя, представляющего
интересы любой социальной группы и даже русского народа в целом, является
творением его правления. Все же он знал, что только законодательство и новые
учреждения не смогут достигнуть всего намеченного, и, чтобы добиться успеха,
требовал активного сотрудничества людей, для которых он в конечном счете
работал.
Изменения России Петром Великим следует скорее расценивать как процесс
принудительного и очень ускоренного развития, но никак не революцию. Петр
испытал весь комплекс недостатка интеллектуального вооружения современного
революционера. Он не имел ни какой-либо идеологии, ни какой-либо ясной
системы или идеи, куда направлять свои действия, ни какого-либо четкого
видения хода истории, непреодолимо влекущего Россию в особом направлении. От
начала и до конца он был человеком действия. Его талант планировщика был
достаточно велик. Он резко заметен в тщательно разработанном крупномасштабном
законодательстве последних лет его правления. Но планирование отходит на
задний план, когда человеком овладевает убеждение действовать, желание
немедленно отвечать на возражения, преодолевать трудности и использовать
возможности. Продуманная и хорошо спланированная политика, которой он в конце
жизни достиг, увенчала долгий период проб и ошибок, а порой случайных неудач.
Сильно меняя темп перемен, Петр изменил до некоторой степени и их природу.
Трудно поверить, что, если бы его никогда не существовало, Россия осталась бы
навсегда, или хотя бы очень надолго, без балтийской береговой линии или
реального влияния в Европе. Конечно же, влияние иностранных идей и методов на
русскую жизнь продолжало бы расти. Почти наверняка были бы предприняты
усилия, чтобы создать более эффективную и более централизованную форму
правления. Но скорость, с которой эти достижения были осуществлены, способ,
которым они были форсированы в России энергией и намерением правителя,
концентрация реформ при жизни одного поколения или даже меньше, полный набор
далеко идущих изменений во многих аспектах жизни, - неизбежно вызывало широко
распространявшееся ощущение диспропорции и неуклюжего скачка и
неоднородности. Основная суть работы Петра была не в полном смысле
революционна. Он проявлял в течение своего правления пыл, страстную энергию
и, в случае необходимости, жестокость, которые позволили ему достигнуть по
крайней мере того аспекта и стиля, которые казались современникам
революционными.
Список литературы
· Андерсон М. С. Петр Великий. Ростов-на-Дону, 1997 год. 352с.
· Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XVIII веке. Москва, 1958 год.
· Ионов И. Н. Российская цивилизация IX – начало XX века. Москва, 1995
год.
· Карфенгауз Б. Б. Россия при Петре Первом. Москва, 1955 год. 175с.
· Ключевский В. О. Исторические портреты. Москва, 1991 год. 624с.
· Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. Москва, 1989
год. 768с.
· Хрестоматия по истории России. Москва, 1995 год. 280с.
· Юрганов А. Л., Кацва Л. А. История России XVI – XVIII вв. Москва,
1995 год. 424с.
[1] С. М. Соловьев. Чтения и рассказы по истории России. Москва 1989.
1 T. Consett. The Present State and
Regulations of the Church of Russia Establish`d by the late Tsar`s Royal Edict.
London, 1729.
