г. Более того, можно сказать, что основное политическое острие приговора
заключалось не в них.
Регулируя вопросы монастырского землевладения на будущее, приговор 11 мая
1551 г. одновременно включал в себя и ряд пунктов, направленных на ревизию
прошлого в вопросах развития монастырского землевладения. И здесь перед нами
вновь выступает тот основной политический мотив, который с неизменностью
обнаруживается во всех мероприятиях 50-ых годов в области земельной политики,
- ликвидация в интересах дворянства результатов земельной политики времен
боярского правления.
Приговора 11 мая 1551 г., - это последовательно проведенный принцип
восстановления “старины”, понимаемый как восстановление тех порядков, которые
были при Василии III, и ликвидации тех “новшеств”, которые относятся ко
времени после Василия III. Приговор дает яркую характеристику монастырской
экспансии в земельном вопросе, которой отличалась деятельность монастырей во
время боярского правления. Деятельность шла по четырем направлениям:
1) приобретение поместных и черных земель за долги;
2) насильственный захват земель “у детей боярских и у христиан”;
3) расширение владений путем подкупа писцов;
4) постановка монастырских починков “на государевых землях”.
Эта характеристика методов и путей увеличения монастырями своих земельных
владений, применявшихся монастырями в годы боярского правления, дается в
приговоре 11 мая 1551 г. с вполне определенной целью - полной ликвидации
результатов монастырской экспансии: в отношении всех земель, приобретенных
монастырями в годы боярского правления, предписывалось “сыскати, чьи земли
были изстари, за тем же земли и учитини”.
Ставя под правительственный контроль дальнейший рост монастырского
землевладения, приговор одновременно устанавливает ряд мероприятий, сводящих
на нет все те успехи, которые сделало монастырское землевладение за годы
господства княжеско-боярской реакции.
Наряду с монастырским землевладением другой категорией земель, о которых идет
речь в приговоре 11 мая 1551 г., является княжеское землевладение.
В вопросе о княжеских вотчинах и вотчинах Твери и других городов, как и в
вопросе о монастырском землевладении, приговор 11 мая 1551 г. восстанавливал
нарушенную после Василия III “старину” и означал возвращение к той политике
по отношению к княжескому землевладению, которая проводилась до времени
господства княжеско-боярских группировок 30-40 годов XVI века.
Сформулированная в приговоре 11 мая 1551 г. эта политика характеризуется
одной особенностью. Вводимые приговором 11 мая ограничения относительно
вотчинного землевладения не носили всеобщего характера, а распространялись
лишь на три княжеских рода и на определенную группу местностей Русского
государства. Такой “местный” характер приговора 11 мая не являлся случайным.
Ярославские, Стародубские и Суздальские князья “были особенно густо
разросшимися ветвями генеалогического дерева северо-восточных
Всеволодовичей”. Таким образом, приговор 11 мая, знаменующий собой начало
политики борьбы правительства Ивана IV за ликвидацию экономической основы
мощи княжат, - их вотчин, - наносил первый удар по наиболее мощной группе
бывших независимых феодалов - княжат.
Выражением той же самой политики являются и положения приговора 11 мая,
направленные против всех вотчинников в целом Твери и других перечисленных в
нем местностей. Все эти местности представляли собой территории бывших
самостоятельных феодальных государственных образований, вошедшие в состав
Русского централизованного государства во второй половине XV века и в первые
десятилетия XVI века, и установление контроля центрального правительства над
вотчинным землевладением этих местностей выражало собой политику борьбы за
подчинение бывших феодальных землевладельцев удельных княжеств правительству
Русского централизованного государства.
Следующим этапом в законодательстве о княжеских вотчинах явился закон 15
января 1562 г. По сравнению с приговором 11 мая 1551 г., закон 15 января 1562
г., во-первых, охватывал более широкий круг княжеских родов, во-вторых, еще
больше стеснял права распоряжения княжескими вотчинами со стороны их
владельцев. Закон 15 января не только запрещал мобилизацию земель для
основного ядра княжеских вотчин, но и устанавливал возможность ликвидации
княжеских вотчин путем поимания их “на государя” в случае отсутствия у
владельца вотчины сыновей, которые только и могли наследовать княжеские
вотчины. Развивая постановление приговора 11 мая 1551 г. о княжеском
землевладении, закон 15 января 1562 г. продолжает и ту линию приговора 1551
г., которая состояла в борьбе за ликвидацию мероприятий в области земельного
вопроса, осуществлявшихся княжеско-боярскими группировками в период боярского
правления. Законы о княжеском землевладении, будучи ярким выражением
земельной политики правительства Ивана IV, определили принципиальную линию
этой политики, выражавшуюся в стремлении к ликвидации княжеского
землевладения. И хотя окончательная реализация этой политики относится уже ко
времени опричнины, тем показательнее то, что начало и общая формулировка
политики правительства Ивана IV в отношении княжеских вотчин падает именно на
период реформ 50-ых годов.
Завершением земельного законодательства 50-ых годов является “Уложение о
службе” 1555 г.. Будучи издано одновременно с приговором об отмене кормлений,
точнее говоря, являясь составной частью единого “Приговора царского о
кормлениях и о службе”, как этот законодательный акт назван в Никоновской
летописи, “Уложение о службе” по своему содержанию и значению выходит за
рамки земельного законодательства, представляя собой в такой же степени
земельный закон, как и закон об армии.
“Уложение о службе” 1555 г. завершает не только выработку правовых основ
поместного землевладения, но вместе с тем является и завершением процесса
перестройки армии Русского государства - процесса, начало которого падает еще
на вторую половину XV века и который заключался в создании армии нового типа
на месте старых военных дружин времен феодальной раздробленности. К середине
XVI века эта армия окончательно определяется как “дворянское войско”, армия,
центральной фигурой которой является служилый человек - помещик, отражая
своим классовым обликом и социальную природу Русского государства как
крепостнического государства, и тот факт, что именно помещики, дворянство
составляли главную политическую силу в этом государстве.
Характер земельной политики 50-ых годов, выясняемый вполне точно на основании
законодательства и политической практики этого времени, заставляет определить
ее как политику защиты дворянско-помещичьих интересов и вместе с тем как
политику, направленную против земельных интересов боярства.
В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до опричнины и
после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. На резкую
перемену реформаторской политики Ивана IV повлияло негативное отношение
привилегированных слоев русского общества к его реформам плюс личная драма
царя, связанная со смертью его жены Анастасии. Иван IV был доведен до
крайности опричнины разочарованием в природе человека, который чаще думает о
себе, чем о “государственной пользе”. Иван же ставил перед собой задачи
улучшения Русского государства не только в высших слоях, но и на общенародном
уровне, как ему казалось, хотя в работе больше прослеживается путь реформ
только на уровне высших сословий. Некоторые разночтения между основной частью
и выводами связаны с тем, что в работе преобладает формальный подход к
исследованию материала, но мы знаем, что в истории существуют вещи, стоящие
выше фактов и часто носящие личный характер. Именно эти стороны исторического
процесса дают возможность сделать вывод, что положительные реформы 50-х годов
продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление русской
аристократии и не трансформировались в опричнину. Но с другой стороны,
реформы 50-х годов XVI века сыграли огромную положительную роль в истории
Русского государства.
В молодые годы государь вместе со своими избранными советниками повел смелую
внешнюю и внутреннюю политику, целью которой было: с одной стороны - привести
в порядок законодательство, устроить областное управление и привлечь к нему
выборных людей из различных сословий, с другой - расширить границы
государства на Востоке и Западе, добиться берега Балтийского моря, укрепить
связи с Западной Европой.
Между тем царь повзрослел, приобрел некоторый опыт в государственных делах и
уже тяготился деятельным правлением “Избранной рады”. Воля его, стесненная в
юности, теперь распрямилась, словно отпущенная пружина, стремясь к
самовластию.
3. Опричнина, её причины и последствия
Глубокие душевные потрясения, испытанные в детстве, на всю жизнь лишили царя
доверия к подданным. Человек сложный, противоречивый и неуравновешенный, он в
периоды крайнего внутреннего напряжения, когда его необузданные страсти
выходили за нормы разумного, творил правый и неправый суд над своими
действительными и мнимыми противниками.
Политика Избранной рады не удовлетворяла феодалов. Бояре были недовольны
отменой кормлений и других привилегий, а дворяне тем, что не получили новых
поместий за счет вотчинников и монастырей. Положение усугублялось неудачами
во внешней политике. Бесконечные интриги, имевшие место вокруг государя,
подорвали его психику.
Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана
Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после возвращения
из Казанского похода и составлением в марте 1553 г. завещания в пользу
младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь потребовал
принесению присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних бояр,
которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись
больными, уклонились от присяги. Ходили слухи, что они «хотели. . . на
государство» старицкого князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана
IV.
Больной царь говорил боярам: «Если вы сыну моему Димитрию креста не целуете,
то значит, у вас другой государь есть. . . Я вас привожу к крестному
целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным; вы души
свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест целовали
уже не помните; а кто не хочет служить государю - младенцу, тот и большому не
захочет служить». По известию одной летописи, бояре насильно заставили
присягнуть князя Владимира Андреевича, объявивши ему, что иначе не выпустят
из дворца; к матери его посылали трижды с требованием, чтобы и она привесила
свою печать к крестоприводной записи. «И много бранных речей она говорила. И
с тех пор пошла вражда, между боярами смута, а царству во всем скудость», -
говорит летопись.
7 августа 1560г. после болезни умерла Анастасия. Ее смерть потрясла Ивана
Васильевича. Анастасия занимала особое место в его жизни - он любил ее и
уважал как самого близкого человека. Окружение Ивана IV воспользовалась
состоянием его полной растерянности тупого отчаяния и пустило слух, что
Анастасия умерла не своей смертью, что «извели царицу своими чарами»
Сильвестр и Адашев. Этого было достаточно - царь решил судить оговоренных
заочно.
Церковный собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки (по-видимому, он там
и умер). Алексей Федорович тоже не избежал печальной участи; его взяли под
стражу, перевезли в Дерпт, где он и умер в заточении в 1561 г.
Потом начались массовые казни. Сторонники Сильвестра и Адашева, все близкие и
дальние родственники Алексея Федоровича, многие знатные бояре и князья, их
семьи, включая детей - подростков, были либо физически уничтожены, либо
отправлены в заточение, несмотря на их заслуги в прошлом.
Теперь у государя появились новые любимцы. Среди них особенно выделялись
боярин Алексей Данилович Басманов, его сын кравчий Федор Басманов, князь
Афанасий Иванович Вяземский и незнатный дворянин Григорий Лукьянович Малюта
Скуратов-Бельский. Этот последний был довольно колоритной фигурой. Малюта
ведал у Ивана Грозного сыском и пытками. Однако, несмотря на это, сам Малюта
был неплохим семьянином. Одна из его дочерей, Мария, была замужем за
выдающимся человеком того времени - Борисом Годуновым. Умер Малюта Скуратов
на поле боя - немцы изрубили его на стене крепости Витгенштейн в Ливонии во
время штурма в 1573 г.
Массовые казни вызвали бегство многих московских бояр и дворян в чужие земли.
Ивана Грозного особенно поразило и вывело из себя предательство Андрея
Курбского, которого он ценил не только как заслуженного воеводу и ближайшего
государственного советника, но и как личного и доверенного друга. И не просто
измена, а позорное бегство русского воеводы с поля боя в стан неприятеля в
один из самых трудных для России моментов в ее затянувшейся войне с Ливонией.
Польский король милостиво принял Курбского, сохранил за ним все его высокие
почести и пожаловал богатым имением.
Сам Курбский впоследствии писал, что бежал, опасаясь готовящейся над ним
расправы. В письме к царю, он осуждал его за разгон Избранной рады, за
самовластие. Иван Грозный истребил близких родственников Курбского, брошенных
им в Москве, отомстив недругу.
В ответе на гневное послание Курбского Иван IV исчерпывающе и лаконично
изложил кредо самодержца: неограниченность воли монарха, власть которого
санкционирована церковью и Богом, и полное подчинение божественной воле
монарха всех подданных.
Иван Грозный придумывает невиданное на Руси лицедейство - добровольно
оставляет трон и покидает царствующий град Москву. Эта царская игра имела
свой политический смысл.
В воскресенье 3 декабря 1564 г. Иван со своими детьми и царицей под охраной и
в сопровождении большого обоза уехал из Кремля «неведомо куда бяше». Он
отслужил молебен в Троице - Сергиевом монастыре, а затем отъехал в
Александрову слободу, где обосновался надолго. Через месяц Иван Васильевич
прислал в Москву гонца с двумя грамотами. Первая, «гневная» грамота была
направлена митрополиту Афанасию. В ней государь описывал все беззакония
боярского правления, перечислял вины бояр и обвинял митрополита и духовенство
в зловредном пособничестве боярам. Вторая, «слезная», грамота предназначалась
«посаду, всем людям» и читалась в собрании народа. В этой грамоте царь
заверял московских посадских людей в том, что зла и гнева на них не держит,
явно стремясь заручиться их поддержкой.
Отъезд царя ошеломил столицу. Духовенство, бояре, сановники, приказные люди
просили митрополита умилостивить государя. Чтобы «ударить челом царю и
плакаться», в Александрову слободу отправилась представительная делегация от
духовенства, бояр, дворян, приказных людей, купцов и посадских. Выслушав этих
посланцев «всего народа», Иван Грозный согласился вернуться в Москву, но на
определенных условиях. В самом общем виде они заключались в следующем: отныне
царь будет по своему усмотрению «невозбранно казнить изменников опалою,
смертию, лишением достояния», без всяких претензий со стороны духовенства.
2 февраля 1565г. Иван Васильевич торжественно въехал в столицу, а на другой
день объявил духовенству, боярам и знатнейшим чиновникам об учреждении
опричнины.
Что же такое опричнина Ивана Грозного? Термин «опричнина» происходит от
старославянского «опричь» кроме, поэтому опричников называли еще
кромешниками. В Древней Руси опричниной называли ту часть княжества, которую
после смерти князя выделяли его вдове «опричь» всех уделов. Суть опричнины
состояла в том, что Грозный применил к территории старых удельных княжеств,
где находились вотчины служилых князей-бояр, тот порядок, какой обыкновенно
применялся Москвой в завоеванных землях.
И отец, и дед Грозного, следуя московской правительственной традиции, при
покорение Новгорода, Пскова и иных мест выводили оттуда наиболее видных и для
Москвы опасных людей в свои внутренние области, а в завоеванный край посылали
поселенцев из коренных московских мест. Это был испытанный прием ассимиляции,
которой московский государственный организм усваивал себе новые общественные
элементы.
В особенности ясен и действителен был этот прием в Великом Новгороде при
Иване III и в Казане при самом Иване IV. Лишаемый местной руководящей среды
завоеванный край немедля получал такую же среду из Москвы и начинал вместе с
ней тяготеть к общему центру-Москве. То, что удавалось с врагом внешним,
Грозный задумал испытать с врагом внутренним. Он решил вывести из удельных
наследственных вотчин их владельцев-княжат и поселить их в отдалённых от их
прежней оседлости в местах, там, где не было удельных воспоминаний и удобных
для их оппозиции условий. На место же выселенной знати он селил служебную
мелкоту на мелко поместных участках, образованных из старых больших вотчин.
Новый двор Грозного состоял из бояр и дворян, новой "тысячи голов", которую
отобрали так же, как в 1550 году отобрал тысячу лучших дворян для службы в
Москве. Первой тысячи дали тогда подмосковные поместья; второй-Грозный даёт
поместья в тех городах, "которые городы поймал в опришнину"; это и были
опричники, предназначенные сменить опальных княжат на их удельных землях.
Число опричников росло, потому что росло количество земель, забираемых в
опричнину. Грозный на всем пространстве старой удельной Руси, по его
собственному выражению, «перебирал людишек», иных «отсылал», а других
«принимал». В течение 20 последних лет царствования Грозного опричнина
охватила полгосударства и разорила все удельные гнезда, разорвав связь
"княженецких родов" с их удельными территориями и сокрушив княжеское
землевладение.
Царская реформа включала три группы мероприятий:
1. В системе централизованного государства Иван Васильевич выделил «опричь»
всей земли значительные территории на западе, севере и юге страны, которые и
составили его особое личное владение - государев узел или опричнину.
Верховное управление и суд в государевом уделе осуществляла опричная Боярская
дума. В опричнину вошли города Можайск, Вязьма, Козельск, Перемышль, Суздаль,
Шуя, Галич, Юрьевец, Вологда, Устюг, Старая Русса и ряд высокодоходных
волостей. К опричнине отошли важные торговые пути на север и восток, основные
