осуществление своих угроз. Он прекрасно знал психологию своих северных
соседей. В то же время он вел неустанную работу по мобилизации вооруженных
сил республики и всего народа на отпор агрессорам.
Надо подчеркнуть, что революционная Куба не дрогнула перед этими испытаниями.
Вся страна превратилась в четко управляемый и организованный военный лагерь.
Мужество кубинцев передавалось и советским людям, в том числе воинскому
контингенту, готовому выполнить свой интернациональный долг. Не было никакой
паники, никто не пытался покинуть Кубу.
Сложившаяся ситуация подтолкнула президента США к решению искать любые
средства для политического урегулирования кризиса. Почувствовав, что США
находятся в преддверии войны, он поручил своему брату Роберту срочно
встретиться с советским послом в Вашингтоне А.Ф.Добрыниным. В обмен на вывод
советских ракет Дж.Кеннеди принимал на себя джентльменское обязательство не
только не нападать на Кубу, но и удерживать своих союзников от этого шага.
В ночь на 28 октября Советским правительством без консультации с Фиделем
Кастро было решено принять условия Кеннеди. Последнее письмо Председателя
Совета Министров СССР Н.С.Хрущева президенту США Дж.Кеннеди было передано
открытым текстом по Московскому радио. В письме от 28 октября Хрущев
заявлял: “Я отношусь с пониманием к вашей тревоге и тревоге народов США в
связи с тем, что оружие, которое вы называете наступательным, действительно
является грозным оружием. И вы, и мы понимаем, что это за оружие”. Позднее,
во время визита Ф.Кастро в СССР в мае 1963 г., Хрущев рассказывал, что такая
поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом
американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября
бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с
последующим вторжением на остров. Хрущев сказал, что -ночь на 28 октября все
члены Президиума ЦК КПСС провели в Кремле, готовя последнее письмо
американскому президенту. По его словам, текст послания начал передаваться по
радио, когда его конец еще не был отредактирован. Поэтому, говорил Хрущев, у
советского руководства не оставалось времени, чтобы согласовать свое решение
с Гаваной: мир висел на волоске.
За сутки до того, в ночь на 27 октября, Фидель довольно долго пробыл в нашем
посольстве. Несмотря на присущую ему выдержку, он тоже оценивал обстановку
как весьма тревожную. Однако ни он, ни мы в посольстве не ожидали того, что
произошло дальше: подобный финал невозможно было предугадать и на основе
полученных из Москвы шифровок.
Хрущев не отрицал теперь, что на Кубе имеются советские ракеты. Американская
блокада поэтому не имеет смысла, так как все оружие уже доставлено на Кубу.
Но ракеты находятся под контролем советских офицеров и не будут использованы
для нападения на США. “В этом отношении, - писал Хрущев,- вы можете быть
спокойны. Мы находимся в здравом уме и прекрасно понимаем, что если мы
нападем на вас, вы ответите нам тем же. Но тогда это обернется и против нас,
и я думаю, что вы это тоже понимаете. Из этого следует, что мы люди
нормальные. Как же мы можем допустить, чтобы произошли те несуразные
действия, которые вы нам приписываете. Только сумасшедшие могут так поступать
или самоубийцы, желающие и сами погибнуть и весь мир перед тем уничтожить”.
Хрущев предлагал Кеннеди снять блокаду и дать обязательство не вторгаться на
Кубу. В этом случае СССР заберет и уничтожит доставленное на Кубу ракетное
оружие. Хрущев писал: “Мы с вами не должны тянуть за концы каната, на котором
вы завязали узел войны, потому, что, чем крепче мы оба будем тянуть, тем
сильнее стянется узел, и придет время, когда узел будет так туго стянут, что
даже тот, кто завязал его, не в силах будет развязать, и придется
разрубить... Давайте не только перестанем тянуть за концы каната, но примем
меры к тому, чтобы узел развязать. Мы к этому готовы.”
Это письмо предлагало компромисс. Правда уже на следующее утро, еще не
получив ответа на отправленное письмо, Хрущев направил новое послание к
Кеннеди, в котором требовал, чтобы американцы убрали свои ракеты с турецкой
территории. Хрущев предлагал провести в течение 2-3 недель переговоры с США
по всему комплексу возникших проблем. Это не устраивало Кеннеди, и он ответил
только на полученное вечером 26 октября письмо, оставив без внимания
следующее. Кеннеди заявил о готовности США снять блокаду с Кубы, и о том, что
США не будут нападать на Кубу, если из этой стран Советский Союз уберет
наступательное оружие. Одновременно, используя более конфиденциальные каналы,
Кеннеди заверил Хрущева, что США уберут свои ракеты из Турции, но позднее,
после ликвидации кризисной ситуации. В любом случае Кеннеди требовал
немедленного прекращения всех работ по установке ракет на Кубе и удаления под
наблюдением ООН всего наступательного оружия с острова. В конфиденциальном
порядке Кеннеди давал понять Хрущеву, что даже при желании президент США не в
состоянии слишком долго сдерживать более жесткую реакцию американских властей
на действия СССР. Послание Кеннеди от 27 октября было опубликовано в
советской печати, что являлось, в сущности, официальным признанием
присутствия советских ракет на Кубе. Не без внутреннего сопротивления и,
возможно, не без борьбы внутри руководства, но Хрущев принял предложение
Кеннеди. У него оставалось мало времени и маленький выбор: или военные
действия, или уступка. И он решил уступить. И вот к вечеру 28 октября пришла
вторая — большая — телеграмма, в которой подробно излагался ход событий,
предшествовавших решению Москвы, анализировалась обстановка вокруг Кубы и
оценивались в этой связи перспективы кубинской революции. В шифровке
подчеркивалось, что правительство СССР ни при каких обстоятельствах не
откажется от выполнения своего интернационального долга и обязательств по
защите Кубы, доказывалось, что любое иное решение в создавшейся ситуации
означало бы мировой пожар, а следовательно, и гибель кубинской революции.
Теперь, говорилось в сообщении, Куба получила определенный период спокойного
развития, поскольку президент США Кеннеди не сможет нарушить своего
джентльменского слова относительно Кубы. Что же касается размещения советских
ракет, то, несмотря на непредвиденный финал, оно было оправданным, ибо
главная цель — спасение кубинской революции — достигнута. Фидель Кастро в то
время выступал в воинских частях и на предприятиях, призывая народ крепить
единство и быть готовым к отпору. Тогда-то он и выдвинул знаменитые «Пять
требований кубинского народа», выполнение которых должно было обеспечить мир
и безопасность, а также соблюдение суверенных прав республики:
1. Прекращение экономической блокады и всех мер экономического давления,
которые США проводят против Кубы в разных частях света;
2. Прекращение всех видов подрывной деятельности, в том числе заброски на
остров шпионов и диверсантов с оружием;
3. Прекращение пиратских полетов над Кубой с военных баз США;
4. Прекращение нарушений воздушного и морского пространства республики
кораблями и самолетами США;
5. Уход американцев с военной базы Гуантанамо и возвращение оккупированной
ими территории Кубе.
СССР официально поддержал эти требования, но, к сожалению, они не стали
основой для переговоров с американцами: США и слышать об этом не хотели. Так
что это была программа-максимум, недостижимая на том этапе переговоров.
29 октября 1962 г. Советское правительство приняло решение направить на Кубу
для переговоров с руководством республики А.И.Микояна. По пути он остановился
в Нью-Йорке для встречи с постоянным представителем США в ООН Эдлаем
Стивенсоном и бывшим верховным комиссаром США в Германии, а в ту пору
советником президента по вопросам разоружения Джоном Макклоем (по поручению
Кеннеди оба они вели переговоры с находившимся там заместителем министра
иностранных дел СССР В.В.Кузнецовым) .
2 ноября А.И.Микоян прибыл в Гавану. За два дня до того Кубу посетил
исполнявший тогда обязанности генерального секретаря ООН У Тан, который вел
переговоры с кубинским руководством и нашим посольством о порядке вывоза
ракет. Мы заверили У Тана, что в кратчайший срок все 42 ракеты будут
демонтированы и направлены в морские порты. С кубинцами он вел переговоры
об организации инспекции над демонтажем и вывозом ракетного оружия. После
переговоров с У Таном Фидель Кастро в своем выступлении по телевидению 1
ноября заявил: «Мы не нарушали никакого права, не совершали никакой агрессии
против кого бы то ни было. Поэтому инспекция является еще одной попыткой
унизить нашу страну. Поэтому мы ее не принимаем». В том же выступлении
кубинский руководитель коснулся отношений с Советским Союзом. Он сказал:
«Нужно особенно напомнить о том, что во все трудные моменты, когда мы
встречались с американской агрессией... мы всегда опирались на дружескую
руку Советского Союза. За это мы благодарны ему, и об этом мы должны говорить
во весь голос. Советские люди, которых мы видим здесь... сделали для нас
очень много. Кроме того, советские военные специалисты, которые были готовы
умереть вместе с нами, очень много сделали в обучении и подготовке наших
вооруженных сил».
Анастасу Ивановичу предстояли нелегкие переговоры в Гаване. Ведь как бы ни
были сильны аргументы в пользу спешного вывода ракет, все же объяснить наше
одностороннее решение, без консультации с главным участником событий —
Республикой Куба, было не так-то просто.
В это же время А.И.Микояну приходит телеграмма из Москвы, извещающая о
кончине его жены. Данный факт снискал ему всеобщую симпатию кубинцев и,
повлияв эмоционально на ход переговоров, привел к потеплению наших отношений.
В тот же день Анастас Иванович получил соболезнование, подписанное всем
кубинским руководством. Его навестили жены руководителей республики. А
вечером Фидель Кастро и все его соратники посетили особняк, где жил Микоян, и
лично выразили ему глубокое сочувствие по поводу тяжкой утраты. Анастас
Иванович получил сотни писем и телеграмм от коллективов трудящихся и
общественных деятелей Кубы.
И когда через день возобновились переговоры с Фиделем Кастро и другими
кубинскими руководителями, они, особенно в первые дни, шли уже, можно
сказать, в щадящем режиме. Но все-таки беседы эти продолжались с перерывами
целых три недели и временами были очень трудными. Переговоры А.И.Микояна с
Фиделем Кастро в Гаване и В.В.Кузнецова с представителями президента США и У
Таном в Нью-Йорке постоянно координировались через Москву. Несмотря на то что
в нашем проекте резолюции, представленном еще 23 октября Совету Безопасности
ООН, предлагалось, чтобы США, СССР и Куба вступили в переговоры с целью
нормализации обстановки и предотвращения военной угрозы, американская
администрация демонстративно игнорировала Кубу и не желала вступать с ней ни
в какие контакты. Делая явный расчет на унижение Кубы, Вашингтон хотел
решать все вопросы только с Советским Союзом, без ее участия, даже те,
которые прямо затрагивали ее интересы. И хотя Фидель как бы негласно
участвовал и в переговорах Н.С.Хрущева с Дж.Кеннеди, и позднее —
через А.И.Микояна — в переговорах В.В.Кузнецова с
представителями президента США, так как без его согласия невозможно было
достичь каких-либо результатов, все же формально, как того и добивались
американцы, Республика Куба была отстранена от прямого участия в этих делах.
И это обстоятельство, конечно, более всего удручало кубинских руководителей,
затрудняя и наши беседы с ними.
Главная попытка американцев унизить Кубу заключалась в том, чтобы добиться
нашего согласия на инспектирование их военными непосредственно на кубинской
территории демонтажа и вывоза ракет. Разумеется, мы предложили американцам
решать этот вопрос с правительством Кубы, и конечно же они от этого
отказались. А Фидель сразу сказал Микояну, что Куба никогда не допустит на
свою территорию никаких инспекторских групп — ни из США, ни от ООН. Почему
бы, добавил Фидель, американцам не поверить в ваше джентльменское заверение
вывести ракеты, если вы сами поверили в джентльменские заверения Кеннеди не
нападать на Кубу? Да, Фидель не верил в обещания американцев и говорил, что
любые наши уступки лишь приведут к выдвижению Вашингтоном новых требований.
США, говорил он, будут использовать политику шантажа и запугиваний, ибо не
понимают другого языка, кроме языка силы.
И даже когда в поисках выхода из создавшегося тупика мы высказали идею
допуска инспекторов на советские суда, Фидель сказал, что это дело СССР, но
что в своих территориальных водах Куба такого не позволит. Это не каприз, а
защита наших суверенных прав, твердо сказал кубинский руководитель.
США еще долго продолжали настаивать на своих требованиях, но, убедившись в
непреклонности Кубы, вынуждены были согласиться с планом погрузки
незачехленных ракет на палубы советских судов и фотографирования их со своих
кораблей и самолетов в международных водах.
Фидель неоднократно говорил тогда, что если мы уступим американцам в вопросах
инспекции, то они пойдут дальше и потребуют новых уступок. И надо отдать ему
должное: уже в первых беседах он почти точно предсказал, с какими новыми
требованиями выступят американцы, если мы в чем-то им уступим:
1. Вывод бомбардировщиков Ил-28, хотя эти устаревшие самолеты и не
угрожают безопасности США;
2. Вывод быстроходных торпедных катеров типа «Комар»;
3. Вывод нашего воинского контингента;
4. Включение в состав кубинского правительства изгнанных революцией и
окопавшихся в Майами буржуазных политиканов.
Тогда казалось, что Фидель слишком преувеличивает опасность, ибо многие
полагали, что США, напуганные кризисом, удовлетворятся разумным компромиссом
и не будут обострять обстановку. Но кубинский руководитель оказался прав. В
течение первых двух недель переговоров американцы действительно выставили
одно за другим почти все предвиденные Фиделем требования. Лишь на
домогательство включить в правительство республики эмигрантское отребье они
не осмелились, поняв, что это может привести к срыву переговоров.
Говорят, когда Хрущев распорядился вывезти ракеты, он натолкнулся на резкую
реакцию Кастро. В узком кругу Фидель не стеснялся в выборе выражений в адрес
Хрущева: «Сукин сын! Негодяй! Задница!» Будто бы в пароксизме гнева он разбил
зеркало и швырял стаканы. Хрущев в мемуарах отмечал, что Кастро рассчитывал
на «превентивный» удар СССР по США. В итоге, несмотря на длительное
сопротивление кубинских товарищей, нам все же пришлось согласиться с
американцами на вывод самолетов Ил-28 и торпедных катеров. Была достигнута
договоренность об оставлении на Кубе военного соединения, которое могло бы
оказывать кубинцам помощь в овладении советской военной техникой.
Переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились 20 ноября 1962 г. — после того
как президент США Дж.Кеннеди объявил о снятии блокады. Советские ракеты к
тому времени уже были вывезены с Кубы. Советское правительство дало указание
нашим вооруженным силам об отмене повышенной боевой готовности. Такое же
указание последовало и от главнокомандующего Объединенными вооруженными
силами государств — участников Варшавского Договора. Так закончился
карибский кризис.
Хрущев писал далее, что коль скоро США заявляют, что не совершат нападения на
Кубу, то и мотивы побудившие СССР поставить Кубе новое оружие, отпадают.
Налицо все необходимое для ликвидации конфликта. Поэтому Советское
правительство отдало распоряжение о демонтаже, упаковке, и возвращении в СССР
всего этого оружия.
Это был решающий шаг в ликвидации Кубинского кризиса. Обмен посланиями между
Кеннеди и Хрущевым происходил помимо Ф.Кастро, который получал информацию от
Микояна. Но Кастро не считал заверения американского президента достаточной
гарантией для Кубы. Кастро требовал прекращения полетов разведывательных
самолетов США, прекращения торгового эмбарго и ликвидации на территории Кубы
военно-морской база США. Микояну пришлось потратить много усилий, чтобы
убедить Кастро не создавать дополнительных препятствий к удалению советских
ракет. Разумеется, у ООН не имелось никаких экспертов по ракетам. Чтобы не
оставлять никаких сомнений в своем миролюбии, Хрущев разрешил американским
экспертам осмотреть советские корабли и пересчитать увозимые в трюмах ракеты.
Бесполезно рассуждать о том, что Хрущев проиграл этот раунд с Кеннеди, что
удаление ракет явилось унижением для СССР и т.п.. Лишь очень немногие
журналисты писали тогда о “капитуляции” Советского Союза. Сам Кеннеди вовсе
не был настроен праздновать победу. За возникновение кризиса ответственность
разделяли и советские, и американские руководители, но и Хрущев, и Кеннеди
проявили в решающие часы разумную сдержанность, сохранив контроль за ходом
событий и не позволив событиям перерасти в разрушительную войну. В Вашингтоне
имелось немало влиятельных государственных деятелей, которые с самого начала
настаивали на действиях, ведущих только к войне. Можно предполагать, что и в
окружении Хрущева не все были согласны с его решением - удалить ракеты с
Кубы. И если престиж Кеннеди после Карибского кризиса заметно поднялся, то
надо сказать, что поднялся и международный престиж Хрущева, который сумел
вовремя остановиться и уступить. Компромисс был достигнут усилиями обеих
сторон. Но не следует забывать и о том, что согласие СССР демонтировать и
увезти ракеты и бомбардировщики с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем
за сутки до назначенной правительством США атаки военно-воздушных сил,
морских и сухопутных частей, атаки, которая вместе с советскими ракетами,
офицерами, специалистами уничтожила бы и новое кубинское государство, а стало
быть, привела и к ответным мерам со стороны СССР. В послевоенный период мир
еще никогда, ни до, ни после Карибского кризиса, не подходил так близко к
пропасти новой мировой войны.
Намеревалось ли в действительности советское руководство в случае нападения
США на Кубу или попытки ВМС США перехватить советские морские суда, идущие к
берегам Кубы (это также могло быть квалифицировано как акт агрессии),
ответить массированным ракетно-ядерным ударом по территории США, развязав,
таким образом, третью мировую войну? На мой взгляд, Хрущев был уверен, что
Вашингтон уступит. В свою очередь, правящие круги США не были заинтересованы
в войне с СССР. Однако конфликт зашел слишком далеко, чтобы отступать.
Заключение
Что бы я хотел сказать в заключение тех памятных событий?
Во-первых, карибский кризис был детищем «холодной войны». Конфронтация
между великими державами, сопровождавшаяся в ту пору политикой взаимных угроз,
и стала фоном для событий осени 1962 г. Поэтому установка наших ракет на Кубе в
тех условиях была закономерной; ибо такой шаг, с одной стороны, защищал
кубинскую революцию от внешней агрессии, а с другой — привел к равенству
противостоявших друг другу сил, заставил США вступить в диалог с Советским
Союзом на паритетных началах. А ведь паритет, примерное равенство сил и дали
возможность для проводимого сегодня обеими сторонами равномерного снижения
уровня вооружений.
Во-вторых, именно после ликвидации карибского кризиса начались
практические поиски путей к общему ослаблению международной напряженности, к
разрядке, ибо всем стало ясно, что иной альтернативы сохранению мира на земле
нет. При ликвидации карибского кризиса восторжествовали разум, здравый смысл.
Мне хочется закончить тем, с чего я начал свой реферат: именно тогда, 38 лет
назад, в чрезвычайной ситуации был испробован новый подход к решению
острейших международных проблем. Сегодня мы являемся свидетелями того, как
целая система, именуемая новым политическим мышлением, прокладывает себе
путь в качестве нормы международных отношений.
В-третьих, объективный анализ ситуации, сложившейся осенью 1962 г.,
показывает, что размещение советских ракет на Кубе не породило, а, напротив, в
конечном итоге предотвратило дальнейшие агрессивные и потому весьма опасные
действия американского империализма в районе Карибского моря; это, в свою
очередь, спасло революционную Кубу и заставило США, хотелось им того или нет,
уважать суверенитет острова Свободы. За минувшие с той поры 26 лет Куба успешно
продолжала строительство социалистического общества. Социализм заставил
признать свое право на существование и в Западном полушарии.
Уроки карибского кризиса были учтены обеими сторонами. Представляется, и
Хрущев, и Кеннеди осознали опасность политики балансирования на грани войны
и необходимость компромиссов. Во всяком случае, со стороны СССР угроз
применения ядерного оружия в локальных конфликтах более не высказывалось.
Выступая на сессии Верховного Совета СССР 12 декабря 1962 г., Н.С.Хрущев
определил политику мирного сосуществования как решение спорных вопросов
между государствами без войны, мирным путем. Он отметил, что опыт карибского
конфликта "заставит многих людей изменить свои взгляды на развитие
международного положения и свою оценку соотношения сил на международной
арене. Они более реально будут представлять сейчас опасность ядерной
катастрофы". Говоря об изменении взглядов, имел ли в виду Хрущев себя?
Вполне возможно. Так или иначе, не отказываясь от поддержки революционных сил
и движений "третьего мира", КПСС стала проявлять большую осторожность во
внешней политике.
В ходе развернувшейся полемики в коммунистическом движении по вопросу о
методах противодействия агрессивным акциям империализма ЦК КПСС, явно
учитывая уроки международных кризисов, высказался против метода "борьбы
острием против острия". Приверженцы подобных действий, отмечал ЦК КПСС в
1963 году, очевидно, полагают, что Советский Союз должен отвечать
провокациями на провокации, должен принять вызов империализма на
соревнование в авантюризме и агрессивности, то есть в соревновании не за
обеспечение мира, а в развязывании войны.
Изменение подходов к проблемам мировой политики, отразившее растущее
осознание той истины, что отсутствие реальных мер по понижению опасности
войны неизбежно приведет человечество к катастрофе раньше, чем та или иная
система сумеет доказать свои преимущества, дало свои плоды. Так, в 1963 году
СССР, США и Англия заключили Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в
атмосфере, в космическом пространстве и под водой. Это было ответственное и
мудрое решение - в результате ядерных испытаний возникала опасность
радиоактивного заражения планеты. Уже в 1956 году, по оценкам ученых, на
гибель от лейкемии и рака костей в результате этого заражения.
Сноски:
1.-Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и
материалы. М.,1969, с314
2.-А.Е.Анисимов Новое время,1975,№49,стр. 15-16.
3.-А.К.Маслов Кубинский сосед//Правда, 19 апреля 1961 г.
4.- Из директивы Совета национальной безопасности США
5.- Из выступления министра обороны СССР Маршала Советского Союза
Р.Я. Малиновского на XXII съезде КПСС, октябрь 1961 г.
6.-Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил
7.- В.Любимов ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА И КАРИБСКИЙ КРИЗИС// Военный Парад,М.1998.
*. -Развертывание межконтинентальных ракет Р-16 началось с конца 1961г.
Список использованной литературы:
1. И.Копылов Главное -не проиграть// Родина. 1998. №8. с.67-69
2. Г.Костев Живыми не ждали // Родина.1998. №8. С 60-61.
3. А.И. Алексеев Карибский кризис, как это было// Открывая новые
страницы..., М.: изд-во политической лит-ры ,1989. с 157-173.
4. Н.В.Загладин Военная политика СССР 60-х гг.//История успехов и неудач
советской дипломатиии. М.: Международные отношения, 1990. .
5. А.Л.Адамишин Советский Союз и революционная Куба// История внешней
политики СССР.1945-1976, М.: Наука, 1977. Т2, с 358-366.
6. В.Любимов ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА И КАРИБСКИЙ КРИЗИС// Военный Парад,М.1998.
7. М.ЛЮБИМОВ Первые годы Кубинской революции// Персона. М, 1997
