убийство в поселке Радование шести мирных жителей, в бывшем колхозе Пески
убийства двух и сильного ранения четырех человек не считаясь с их возрастом.
Не гнушаются они выступать и в качестве наемных убийц, как это случилось с
похороненным 24 августа гражданином Валуевым".
"Участились случаи нападения партизан на мирных граждан. Жертвами такого
нападения из лесу были мирные рыболовы Волчков, Лукин, жертвами последних
дней Красов, Нифонтов, Скороходов и Кувшинов.
Бойцы караульного батальона, уничтожайте этих хищных зверей-партизан!"
Гражданская ненависть принимала порой довольно жестокие формы. О Хатыни и
других уничтоженных немцами деревнях слышали все, но мало кому известно о той
жестокости, с которой партизаны расправлялись с населением непокорных им
деревень. Наиболее ярко выразилось это в их налете на деревни Тарасовка и
Шемякино в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 года. Эти две деревни находились в
километре друг от друга и были у партизан на крайне плохом счету в том
смысле, что в них проживало большое количество семей бойцов самообороны,
дислоцировались вооруженные отряды. В этих деревнях были созданы подпольные
партизанские группы, которым удалось привлечь на свою сторону командира
Шемякинского вооруженного отряда Попова и старосту деревни Шемякине Машуру,
которые согласились поставлять партизанам агентурные сведения. Так, Машура,
перед отправкой больших партий продовольствия, сообщал партизанам время
отправки и маршрут следования обоза, после чего партизаны нападали на обоз,
увозя продукты.
Датой операции партизаны выбрали ночь с 30 апреля на 1 мая, построив расчет
на том, что ввиду предпраздничного веселья бдительность врага будет
ослаблена.
Вот как описывает этот налет один из его участников:
"День 1 мая 1942 года решено было отметить захватом немецкого гарнизона,
размещавшегося в селах Тарасовка и Шемякино, расположенных друг от друга на
расстоянии одного километра.
В ночь на 1 мая, имея пароль и отзыв, которые нам сообщил тов. Машура, мы
небольшой группой, примерно в шестьдесят человек, зашли в эти села, сняли
постовых без единого выстрела, обезоружили караульных, а потом начали
собирать остальных изменников Родины, в чем нам уже помогали обезоруженные
солдаты.
Таким образом, к утру 1 мая мы взяли в плен 150 изменников и предателей
Родины, захватили пять грузовых машин, несколько пушек и минометов, один танк
и много боеприпасов".
В этом описании даже неискушенному видны все те вопиющие противоречия,
которые не смог сгладить делавший литературную обработку статьи писатель
Зиборов. Неправдоподобно звучит миф о якобы размещавшемся в Тарасовке и
Шемякино немецком гарнизоне, захватить который планировалось группой всего
лишь в 60 человек. Столь же невероятен захват шестьюдесятью партизанами в
плен 150 бойцов, боеприпасов и боевой техники. Совершенно нелепо утверждение
о том, якобы собирать бойцов самообороны партизанам помогали обезоруженные
немцы.
На фоне этих противоречий можно попытаться воссоздать истинную картину
происшедшего в ту ночь. Не подлежит сомнению, что, сняв часовых, партизаны
(точное их количество ни в одном из документов не упоминается) вошли в
Тарасовку и Шемякино, где подвергли жестокой экзекуции захваченных поодиночке
в своих домах солдат самообороны, участь которых, без сомнения, разделили и
члены их семей. Отыскать же дома "изменников Родины" при помощи Машуры и
Попова было несложно.
Согласно отчету Кокоревского партизанского отряда от 23 мая 1942 года за
подписью командира отряда Кочура и комиссара отряда Шевченко, отряд в ночь на
1 мая 1942 года при поддержке с тыла Шемякинской группы, "обезоружил и
арестовал весь личный состав полиции деревень Шемякино и Тарасовка в
количестве 142 чел., без боя овладев деревнями.
Из числа взятых в плен расстреляно 57 чел., из оставшихся 85 чел. была
организована местная группа самообороны".
В данном документе скрывается факт расстрела наряду с бойцами самообороны их
жен и детей. Документы же местной полиции определяют количество расстрелянных
в 115 человек.
Действия партизан провоцировали власти на ответные меры. В листовках,
обращенных к партизанам, написанных явно в ультимативном тоне, содержались
угрозы в случае новых террористических актов расстреливать определенное
количество пленных партизан, которые рассматривались как заложники.
Ультиматумом самоуправления от 6 февраля 1943 года сообщалось, что за
каждого бойца или старосту будет расстреляно 20 партизан-заложников, а за
каждого командира или ответственного работника - 50.
В мае-июне 1943 года с целью обеспечения надежного тыла во время проведении
вермахтом операции "Цитадель", германским командованием была предпринята
самая крупная за годы войны антипартизанская операция под наименованием
"Цыганский барон", в которой, кроме частей БСА, участвовали части нескольких
германских дивизий, в том числе двух танковых, русский добровольческий полк
"Десна", 57-й русский полк "Вольного казачества", кавалерийская группа
"Трубчевск", 12 отдельных батальонов РОА, а также крупные силы полиции при
поддержке танков и авиации.
Что касается интенсивности антипартизанской борьбы, то она протекала более
или менее постоянно. Так, количество боев с партизанами за вторую половину
1942 года оценивается следующими цифрами: июль - 54, август - 43, сентябрь -
58, ноябрь -58, декабрь - 57. Отсутствие резких колебаний цифровых данных
свидетельствует о постоянном характере боевых действий, никогда не
затухавших.
Агитация, пропаганда и культура
В период с 1941 по 1944 год на территории Белоруссии под присмотром и часто
по инициативе самоуправления издавалось большое количество оригинальных
журналов и газет. Не имея возможности подробно остановиться на каждом в
отдельности, кратко перечислим основные наиболее влиятельные издания:
"Беларус на варце"- журнал белорусской полиции, "На службе Отечеству" -
журнал белорусского СС, а также газеты: "Беларусская школа", "Беларусская
газета", "Голос Беларуси", "Белорусский работник", "Пагоня", "Ведомости",
"Газета новостей", "Новый путь" и другие.
С мая 1942 г. В Барановичском округе начала издаваться газета "Голос
народа", на примере которой мы и рассмотрим белорусскую прессу того времени.
Не отличаясь особым профессионализмом как в плане содержания, так и по части
оформления (газета печаталась на обыкновенной оберточной бумаге, иногда
разных цветов), "Голос Народа", тем не менее, завоевал популярность среди
населения. Тираж газеты колебался от 2000 до 8000 экземпляров, ее первым
редактором был С.В. Мосин, которого сменил на этом посту Н. Вощило,
возглавлявший газету до последних дней существования редакции.
Материалы газеты отличались разнообразием и содержали информацию по всем
вопросам внутренней жизни Барановичского округа, а также обзор международных
событий. Так, статьи по экономике округа выносились в основном на первую
полосу. Здесь же из номера в номер помещались один или несколько приказов
обер-бургомистра. Постоянной была рубрика "На фронтах", пропагандный характер
которой нетрудно было уловить уже потому, что она освещала главным образом
успехи германской армии и указывала потери "большевиков", в то время как о
поражениях немцев и их потерях или умалчивала вовсе или упоминала лишь
постольку, поскольку это могло бы компрометировать Красную Армию или
союзников. Так, в № 26 за 26 октября 1942 г. рубрика поместила
"Дополнительное сообщение Верховного Командования Германской Армии"
следующего содержания:
"На северо-африканском фронте англичане сделали налет на германский
перевязочный пункт с опознавательными знаками Красного Креста. Операционная
палатка разрушена, раненые и санперсонал имеют потери.
Англия нарушила международный договор и продолжает действовать против
основных правил человечества.
Верховное Командование Германской Армии констатирует, что английское
правительство не придает значения Женевскому договору".
Как видно, многие сообщения этой рубрики перекочевывали в нее непосредственно
из немецких газет, не подвергаясь должной переработке в соответствии с
сознанием и чаяниями читателя. Приведем некоторые из них:
"В Ладожском озере... потоплено 4 большевистских парохода с продовольствием,
направлявшихся в Ленинград".
(Г.Н. №28, 5 ноября 1942 г.)
"Бомбардируется город Мурманск. На Ладожском озере потоплено 3 больших
советских парохода с продуктами, которые отправлялись в Ленинград".
(Г.Н. №30, 15 ноября 1942 г.)
Не постоянной, но довольно частой была рубрика "На местном фронте",
содержавшая информационные сводки о борьбе с партизанами. Не реже, чем раз в
две недели помещались сообщения под говорящими за себя заголовками: "Из
иностранных газет", "В освобожденных местностях", "По Советскому Союзу",
"Записки о Германии". Вторая и третья полосы заполнялись, как правило,
материалами историко-политического характера, раскрывая сущность советской
власти, в том числе террора НКВД, сообщениями о культурной жизни округа, о
работе сферы образования и здравоохранения, о заслуженных деятелях
барановичской администрации.
Наиболее пестрой была четвертая полоса, изобиловавшая небольшими заметками
как о жизни в разных районах округа, так и новостями из духовной и других
сфер, а также материалами литературно-лирического плана, в том числе поэзией,
носившей, как правило, политический оттенок. Венчали полосу объявления
частного характера.
"Голос народа" кроме официальных сводок, приказов, распоряжений, судебной
хроники и обзоров гражданских и военных новостей чуть ли не в каждом номере
помещал статьи духовного и нравственного содержания, биографии великих
писателей, поэтов. Сами за себя говорят их названия: "К свету христианства",
"Рациональная мораль" и другие. Тиражи районных газет варьировались в
пределах нескольких сотен экземпляров, а объем каждой из них колебался от
двух до четырех полос в зависимости от наличия материала.
Осуществление принципа свободы вероисповедания приобрело характер
государственной политики. 28 сентября 1942 г. обер-бургомистром был издан на
этот счет приказ № 71, согласно которому на всех старост и старшин
возлагалась обязанность проведения за счет добровольных пожертвований
верующих ремонта церквей.
По сути, приказ лишь юридически закреплял шедшее полным ходом чуть ли не с
первых дней существования самоуправления повсеместное открытие и освящение
оскверненных большевиками православных храмов. Каждое такое событие
становилось всенародным праздником для жителей данного населенного пункта,
как, например, открытие и освящение 10 августа 1942 г. в Дмитровске
протоиереем Александром Кутеповым престола в храме в честь святых
равноапостальных Константина и Елены (т.н. "Старый собор"). Таким же
праздником, вылившимся в народное гуляние, стало водружение 29 августа креста
на одной из глав этого храма. Столь же активно участвовало население и в
проводимых по праздникам крестных ходах и иных церковных мероприятиях. Ярким
примером проявления религиозной активности населения явился прошедший 2
сентября 1942 г. в Вилейке торжественный крестный ход с иконой Божией Матери.
Храм, в котором накануне проводилось всенощное богослужение, не мог вместить
всех верующих, многие стояли снаружи. Когда, наконец, многотысячная процессия
двинулась по улицам города, ей приходилось замедлять ход, ибо вдоль всего ее
маршрута были установлены столы для освящения воды.
Наряду с православными христианами на территории Беларуси активизировали свою
деятельность и христиане протестантских конфессий, в основном баптисты и
евангельские христиане. Деятельность их, хотя и не была закреплена какими-
либо специальными распоряжениям, однако никаких препятствий со стороны
властей они не встречали, развив большую деятельность по части миссионерства
и открытия новых молитвенных домов.
С целью формирования у населения национального мышления была проведена
кампания по переименованию улиц, площадей, населенных пунктов, носивших явно
советские названия.
Антисоветские военизированные формирования.
Их состав и деятельность
Белорусская Полиция и охранные части SchuMa
В оккупированной немцами Белоруссии подразделения местной полиции
первоначально создавались при городских и поветовых (районных) управах в
качестве отделов, однако затем они были переведены в подчинение немецкой
охранной полиции (Schutzpolizei). В декабре 1941 г. в Минске были
организованы курсы переподготовки для всех полицейских, включая бывших чинов
польской полиции и военнослужащих РККА, а в мае 1942 года был открыт
инструкторский курс минской полиции, фактически - школа белорусских унтер-
офицеров. В августе 1943 г. приказом начальника сил СС и полиции Готтберга
"главным опекуном" (Hauptbetrauber) всей белорусской полиции порядка был
назначен бывший капитан польской армии Ф. Кушель. Всего же на территории
генерального округа "Беларусь" насчитывалось в этот время около 20 тыс.
полицейских.
Практически все время оккупации на территории Белоруссии существовали
сельские отряды самообороны, созданные местными жителями для защиты от
грабежей, иногда поддерживаемые партизанами, а чаще немцами, вынужденными
мириться с их существованием. Создание таких отрядов, как, например,
сформированного в Новогрудке Б. Рагулей кавалерийского эскадрона, облегчалось
наличием большого количества оружия, оставленного Красной Армией, а также
тем, что в центральных и западных районах Белоруссии советские власти не
успели провести мобилизацию; военнопленные же красноармейцы белорусского
происхождения отпускались немцами из лагерей домой.
На востоке Белорусси, в Смоленской и Брянской областях также действовали
вооруженные организации белорусских националистов. Главными организаторами
мобильных отрядов полиции, именовавшейся в тыловом районе группы армий
"Центр" службой порядка (Ordnungsdienst, сокр. OD - "оди"), стали эмигранты
Д. Космович и М. Витушка. Для привлечения населения к борьбе с партизанами
был применен комплекс мер, таких, как освобождение жителей районов от
повинностей и налогов, запрещение реквизиций. Из местных были организованы
конные и пешие отряды по 100-150 человек, командирами которых назначались
офицеры, специально освобожденные из лагерей военнопленных. Постепенно
формировались батальоны полиции, создавалась система охраны важных объектов.
Общая численность отрядов "оди" в Смоленском округе выросла до 3 тыс.
человек.
Летом 1942 г. в Минске началось формирование белорусских батальонов "шума".
Каждый батальон состоял из четырех рот и насчитывал по штату 501 человек. В
соответствии с приказом начальника СС и полиции от января 1943 г. в каждом
батальоне требовалось иметь 8 немецких офицеров и 58 унтер-офицеров. Незнание
немецкими командирами белорусского языка, нежелание воспользоваться помощью
органов самоуправления при наборе кадров и игнорирование советов белорусских
офицеров приводили к негативным результатам: по свидетельству Ф. Кушеля, в
49-м батальоне из-за роста случаев дезертирства немцы были вынуждены
назначить на должности командиров взводов и рот офицеров с минских курсов.
Только после этого ситуация в батальоне улучшилась, и он смог принять участие
в боевых действиях
Формирование второй волны полицейских батальонов началось в сентябре-октябре
1943 г. В Барановичском, Слонимском и Слуцком округах, где формировались 48-й
и 60-й батальоны, а также 36-й полицейский стрелковый полк, была объявлена
частичная мобилизация, проведение которой было поручено местной белорусской
администрации. Мобилизация дала неожиданный результат - на нее откликнулось
столько призывников, что часть из них пришлось переправлять в другие
местности Белоруссии, где также планировалось создавать батальоны. Третья
волна формировалась в феврале-марте 1944 г. Всего же было сформировано 11
белорусских батальонов "Шума" (номера: с 45-го по 49-й, 60-й, с 64-го по 67-й
и 69-й), в составе которых служило свыше 3 тыс. человек.
Часть отступивших летом 1944 г. вместе с немцами белорусских полицейских
батальонов (60, 64 и 65-й) и отрядов самообороны были включены в состав
бригады под командованием оберштурмбаннфюрера Г. Зиглинга, переформированной
в августе-сентябре в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС "БЕЛАРУСЬ"
Белорусская Самооборона (БСА)
В рамках мероприятий, направленных на привлечение местного населения к
активному сотрудничеству с оккупационными властями, генеральный комиссар
Белоруссии В. Кубе 29 июня 1942 г. опубликовал проект создания Корпуса
Белорусской Самообороны (Беларускай Самааховы, БСА), формирование которого
было поручено органам местного самоуправления. Руководитель курсов подготовки
полиции в Минске Ф. Кушель на основе проекта Кубе разработал план, по
которому. предусматривалось создание Корпуса из трех дивизий. Штаб Корпуса
должен был находиться в Минске, а штабы дивизий - в крупных центрах
генерального округа - Минске, Барановичах и Вилейке.
Командующий силами СС и полиции Ценер, ознакомившись с планом, отдал 15 июля
1942 г. приказ о формировании Корпуса, однако полностью изменил структуру
этого формирования. Согласно плану Ценера, предусматривалось создание сети
антипартизанских подразделений по всему генеральному округу. В каждом районе
набиралось добровольческое подразделение БСА силой от роты до батальона,
которое подчинялось немецкой полиции. Шефом БСА был назначен глава
Белорусской Народной Самопомощи (санкционированной оккупантами организации,
призванной защищать интересы местного населения) И. Ермаченко, а начальником
штаба - подполковник Я. Гутько. Для подготовки соответствующего количества
командных кадров были организованы минские офицерские курсы, на которых
прошли обучение 272 офицера. Многие офицеры были распределены инструкторами
унтер-офицерских школ. По всему генеральному округу были открыты курсы,
подготовившие несколько тысяч унтер-офицеров.
Всего в ряды Самообороны влилось около 15 тыс. человек, причем в некоторых
местностях набор осуществлялся путем мобилизации. Всего было организовано 20
батальонов и несколько небольших подразделений, часть которых подчинялась
окружному командованию немецкой полиции, а некоторые являлись
