Курсовая: Турция и Ислам - На Пути В Европу
Российский Университет Дружбы Народов
Курсовая работа по истории развивающихся стран
ТУРЦИЯ И ИСЛАМ - НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Выполнил: Дашин Денис
Александрович
Группа: ЮЮ-79
Факультет: юридический
Проверил: Зуева Е. Г.
Москва 2005 год
Содержание.
Введение.
Стр.
2
Глава I. Роль религии в государстве.
Стр. 4
§ 1. Христианская Европа? Стр. 4
§ 2. Исламская Турция? Стр. 6
§ 3. Хрупкий секуляризм. Стр. 8
Глава I I. Мешает ли Ислам вступлению в ЕС? Стр. 10
§ 1. Влияние Ислама на современную Турцию. Стр. 10
§ 2. Победа ПСР и вступление в ЕС. Стр. 12
§ 3. Европейское будущее Турции. Стр. 13
Заключение.
Стр. 17
Список литературы.
Стр. 19
Введение.
Об исламе много говорят и пишут, вкладывая в это слово смысл, как правило,
адаптированный к социально-политическим реалиям в отдельных странах и в мире
в целом. Исламская тематика конъюнктурна, и одно из важных следствий этого —
неизбежные искажения подлинного содержания данного учения, ксенофобия и
откровенная враждебность, прежде всего христианского мира, к исламскому
сообществу.
История сыграла с исламом злую шутку, сделав самую молодую из основных
религий мира символом отсталости, маргинальности, превратив ее в идейный
источник экстремизма и международного терроризма. Следует, однако,
оговориться, что речь идет преимущественно о западно-христианском
историческом видении, которое придает взаимоотношениям двух мировых религий
характер межцивилизационных отношений, детерминируемых как кризисные и
конфликтные.
Следует отметить, что, вопреки свойственному западному обществу обыденному
взгляду на ислам как на целостный, непонятный и, в силу этого, изначально
враждебный (особенно после событий сентября 2001 г.) феномен, ислам многолик.
Среди более 40 стран можно найти и вполне светские государства с
демократическим, авторитарным или даже тоталитарным режимом, и теократические
с законодательством, основанном на шариате, различающиеся по степени своей
ортодоксальности. Еще более велики различия в самой религии: между суннитами,
шиитами, алевитами, а также огромным количеством учений, сект, общин и
организаций — от умеренных до экстремистских. Существуют и значительные
различия между отдельными государствами с точки зрения экономического и
военного потенциалов. Все это делает мир ислама крайне неоднородным,
наполненным противоречиями и конфликтами, в том числе военными, сопоставимыми
по своей интенсивности с любыми межцивилизационными столкновениями.
К исламским странам, несмотря на светский характер государства, закрепленный
законодательно и осуществляемый на практике вот уже многие десятилетия,
относится Турция. Причем таковой ее считает как мировое сообщество, так и
подавляющая часть самого турецкого общества, включая правящую элиту. Для
подобной самоидентификации есть все основания, прежде всего с исторической
точки зрения. В 1999 г., когда турки торжественно праздновали 700-летие своей
государственности, исполнилось лишь 75 лет со дня принятия первой
республиканской конституции. Естественно, что за многие столетия
безраздельного господства ислама он прочно укоренился в общественном сознании
турецкого народа, вошел в национальные традиции, стал основой государственной
идеологии как внутри страны, так и во внешней политике.
Специфическая роль ислама в Турции в различные периоды истории, да и в
настоящее время, во многом объясняется геополитическим положением страны,
динамично менявшимся в течение столетий, и неоднородным многонациональным и
многоконфессиональным ее составом. Турция, как и Россия, — это классический
пример государства, находящегося на стыке цивилизаций и даже располагающегося
в двух частях света. Процесс ее становления, расцвета, ослабления, а также
нынешнего развития может служить иллюстрацией сложного и многозначного
взаимодействия государств, принадлежащих к различным культурам, имеющих
разные экономические уклады, опыт государственности, свои специфические
национальные интересы и традиционные сферы влияния.
Известно, что самосознание, самооценка и способности в полной мере
проявляются или усиливаются тогда, когда приходится отвечать на серьезные
вызовы. Это относится и к единой Европе - преимущественно функциональному
проекту, начинавшемуся, казалось бы, с минимальных программ сотрудничества
(уголь и сталь, атомная энергия, свободная торговля), но с твердой
уверенностью в том, что этот проект шаг за шагом превратится в нечто
совершенно иное, намного более значительное.
Вряд ли отцы-основатели сообщества ожидали, что дело пойдет так, как оно
затем пошло, и, возможно, были бы довольны результатами, достигнутыми на
сегодняшний день. Но никуда не денешься от того факта, что единая Европа
родилась не в виде зрелого государственного образования, не как Афина,
вышедшая из головы отца богов Зевса уже в доспехах. Европа развивалась
постепенно, преодолевая строгие ограничения, превратившись теперь в весьма
своеобразное сооружение, многие параметры которого не поддаются определению.
Расширение или, как предпочитают говорить некоторые эксперты, определение
внешних границ сообщества – нынешних и, более того, тех границ, которые будут
существовать в конце этого процесса и которые мы сами пока не включаем в наши
размышления о возможных размерах Европы – это один из самых серьезных
вызовов, на которые придется отвечать Европе. Расширение или следовавшие один
за другим его этапы оказывали огромное влияние на формирование европейских
учреждений и на европейскую политику, и в ближайшие годы это влияние еще
больше усилится.
Глава I. Роль религии в государстве.
§1. Христианская Европа?
«Сейчас мы являемся свидетелями первых шагов Европейского конвента, который
впервые предпримет попытку разработать общеевропейскую конституцию. В этой
связи, вне всякого сомнения, на первый план выйдут ключевые вопросы
европейского самосознания. Вполне уместным здесь будет тезис, который в
прошлом относился к Италии: к Европе можно подходить как к географическому
понятию, но гораздо более сложная задача состоит в том, чтобы определить ее
культурные и политические рамки. Чрезвычайно важная дискуссия развернется
вокруг вопроса о том, должно ли определение Европы включать в себя
религиозное измерение: является ли Европа христианской?
В конституциях большинства европейских государств религиозный фактор не
играет определяющей роли, хотя в них, может быть, и признается тот факт, что
большинство населения данной страны принадлежит к определенной конфессии.
Среди европейцев мало кто склонен к тому, чтобы рьяно афишировать свои
религиозные убеждения (если они таковые имеют). Снижение значимости идеологии
в ходе европейских выборных кампаний привело к исчезновению нескольких
партий, имевших в своем названии слово «христианская»; на европейском уровне
эти партии объединились под общим названием «народных партий».
В Европе всегда жили значительные нехристианские меньшинства, прежде всего
иудеи; представители этих меньшинств внесли большой вклад в европейскую
культуру. В последние десятилетия в связи с особым вниманием к терпимости и
уважению прав человека - мы считаем их краеугольным камнем европейской
политической культуры и при каждом удобном случае пропагандируем их на
международной арене - религиозный ландшафт Европы существенно изменился.
Ислам фактически превратился в значительную составную часть европейского
культурного пространства: в связи с иммиграцией, из-за перехода в ислам
некоторого числа европейцев, а также в связи с тем, что в Европе есть
государства (например, Болгария), где ислам является религией значительного
национального меньшинства. Согласно последним оценкам, в 15 государствах
Европейского Союза (ЕС) живет около 12 миллионов мусульман. В это число не
входят незарегистрированные иммигранты, так что фактическое количество
мусульман будет, несомненно, значительно выше. С этой точки зрения, ислам –
это вторая или третья по численности религия в ЕС, в зависимости от того, как
рассматривать христианство – как единое целое или выделяя из него католицизм.
Большинство правительств государств-членов ЕС признает в той или иной форме
наличие значительного мусульманского фактора. В последние месяцы они вновь и
вновь подчеркивали, что отвергают концепцию «столкновения культур».
В ЕС не существует единой модели взаимоотношений между государствами и
религиями. Принцип субсидиарности обусловил скорее возникновение разных
моделей в отдельных государствах-членах. То же самое относится к некоторым
очень важным аспектам отношений между государствами и их гражданами.
Различные модели решений в каждом отдельном случае имеют корни, уходящие
глубоко в историю, и изменить их будет, очевидно, весьма непросто. Иногда в
том или ином государстве-члене ЕС возникает напряженность, всегда приводящая
к жарким дебатам. В некоторых случаях отдельные граждане, сочтя, что их
религиозные права ущемляются, обращались в Европейский суд по правам
человека. Это касалось, например, Турции в связи с ограничениями, которые
турецкое государство ввело в отношении публичного соблюдения исламских
религиозных обычаев – например, порядка ношения одежды. Поэтому теоретически
существует возможность, что когда-либо в будущем возникнет вопрос об
определении европейской модели отношений между государством и религией. Пусть
это сейчас кажется делом отдаленного будущего, но такая постановка вопроса
могла бы вызвать опасную поляризацию внутри сообщества и в отдельных
государствах-членах.
Было бы вполне разумным исходить из того, что широкий консенсус в вопросе
категорического признания Европы христианской будет невозможен, хотя
отрицание того факта, что христианство – его учение, его различные
направления, его как внутренние, так и внешние войны – сыграло в прошлом и
играет по сей день основополагающую роль в формировании Европы, противоречило
бы всякой исторической и современной реальности. К чему это ведет или должно
вести – это всегда будет предметом дискуссий и, наверное, разногласий,
некоторые из которых на следующих этапах расширения ЕС будут, несомненно,
вызывать противодействие вступлению в него стран, где основной религией
является ислам.
Турция, несомненно, является светским государством. Это было недвусмысленно
определено в ходе революции, осуществленной под руководством основателя
светского турецкого государства Кемаля Ататюрка: секуляризм был одним из
главных принципов его идеологии, на которую опирается политическая культура
страны. Несмотря на известные сомнения со стороны остальных европейцев,
турецкая армия всегда жестко защищает этот принцип, когда его пытаются
нарушить.
§2. Исламская Турция?
Турция была и в прежние века светским государством: османский халифат
представлял собой не что иное как систему власти, в которой религия была
четко подчинена государству, для нее была характерна секуляризация религии,
которая могла бы иметь место, если бы, скажем, Генрих VIII стал королем Рима.
Так же, как никому не придет в голову сомневаться в светском характере
Объединенного Королевства, по той причине, что королева одновременно является
главой англиканской церкви, очевиден тот факт, что Османская империя была
формой секуляризации ислама, причем далеко не первой в истории.
Тем не менее, ни османская, ни кемалистская модель не могли разрешить
проблем, возникающих при соединении ислама с политикой. Ислам в том виде,
который нам известен, не допускает разграничения между религией и
государством, он признает правительство лишь тогда, когда оно правоверное, то
есть исламское. Это, конечно, не является убеждением всех мусульман; очень
большое их число живет в странах, где политическая легитимность обусловлена
вещами, никак не связанными с религией. Становится все очевиднее, что
перспектива «господства ислама» не привлекает большинство людей, живущих в
странах, где ислам является преобладающей религией.
Очевидно, с другой стороны, и то, что подобное разграничение религии и
политики не было с легкостью воспринято в Европе, оно вызревало в течение
многих веков, было оплачено потоками крови. На поверхность политической жизни
Европы вновь и вновь всплывают «интегральные» тенденции, свидетельствующие о
том, насколько сложно отделять личную этику от политических предпочтений.
Дебаты вокруг абортов, эвтаназии, границ медицины и науки – они постоянно
возникают в Европе, будучи тесно связаны с религиозными убеждениями.
На фоне этих размышлений создается впечатление, что понимание необходимости
отделения религии от государства в мусульманских государствах в целом пока
еще развито не в такой степени, как в Европе. Этот факт может иметь множество
разных объяснений. Некоторые комментаторы указывают на недостаточный уровень
развития общей политической культуры в большинстве этих стран, в которых
политические дискуссии сильно ограничены уже в течение многих десятилетий и,
очевидно, будут ограничены впредь: монополия на оппозиционные политические
дискуссии остается за стенами мечетей. Другие считают, что ислам настолько
отличается от других религий, что не может признать отделения религии от
государства. Вопрос о том, почему это так, остается открытым, что дает повод
к серьезному беспокойству. Политический ислам – это опасный феномен,
поскольку может вести к фанатизму, для которого, как все мы знаем, порой
характерно презрение к человеческой жизни.
Однако существовали попытки отказа от ислама как государственной религии и
средства объединения нации вызвали необходимость выработки консолидирующей
идеологии. Ататюрк провозгласил шесть основных принципов, формирующих
основу турецкой нации: политическая общность, общие язык, территория и
родословная, общность истории, общность морали. Кемалисты полагали, что в
результате устранения этнических и культурных различий возникнет новая
однородная общность. На практике, в условиях широкого применения различных форм
принуждения, это вело к насильственному отуречиванию и массовому выселению тех,
кто отказывался от вынужденной ассимиляции. Республиканские лидеры считали
турками всех, кто исповедовал ислам. Это привело к принятию мусульманской веры
частью армян, греков и даже евреев. Курды — наиболее многочисленная группа из
национальных меньшинств — вообще были названы «горными турками».
Европе не могут быть безразличны тенденции, имеющие место в исламском мире.
Напротив: европейцы кровно заинтересованы в том, чтобы оказывать поддержку
тем странам, которые защищают принцип секуляризации, хотя большинство их
населения исповедует ислам. Турция не одинока в этой категории государств, но
она, несомненно, является одним из самых важных и ярких ее представителей. В
Турции существуют течения и движения, которые мы причисляем к политическому
исламу, и эти силы, конечно, не выступают за то, чтобы страна все больше
сближалась с Европой и стала, в конечном счете, членом Европейского Союза. На
мой взгляд, эти силы не стоит недооценивать. В то же время их сопротивление
обязательно надо преодолевать, причем европейская перспектива для Турции
является в этом деле важнейшим средством.
§3. Хрупкий секуляризм.
Не приходится сомневаться в том, что граждане Турции, которые связывают с
Европой надежды на лучшее будущее своей страны и терпеливо работают над тем,
чтобы она стала членом Союза, одновременно стремятся к созданию условий для
более четкого отделения религии от государства.
Светская природа турецкого государства остается хрупкой и, возможно,
обратимой, так же как и его демократические институты или политика
макроэкономической стабилизации и укрепления доверия к силам рынка при
распределении ресурсов. В этом Турция ничем не отличается от других стран-
кандидатов: все они хотят вступить в Союз, некоторые готовы взять на себя
значительные, но краткосрочные политические издержки, поскольку видят в ЕС
якорь, который поможет их пока еще слабым демократиям справиться со сложными
экономическими проблемами переходного периода. Если бы это было не так,
расширение ЕС потеряло бы значительную часть своей динамики и неотложности.
Проевропейские силы в Турции прекрасно понимают, что их страна в отрыве от
остальной Европы рискует поставить под вопрос свои демократические и светские
институты, а также свою экономическую политику. Европейскому Союзу не
нравится (не без основания) опека государственных органов со стороны турецких
военных, но ведь эта опека является – недостаточной и краткосрочной –
реакцией на хрупкость этих органов, которую можно преодолеть лишь тогда,
когда Турция теснее сомкнется с остальной Европой. Вдохновляемые исламом
политические силы Турции не приемлют сближения страны с ЕС, в прошлом они
пытались – с умеренным успехом – в качестве альтернативы выстроить
взаимосвязи с арабскими государствами, Ираном и Центральной Азией. Может
быть, эта стратегия не является очень уж привлекательной альтернативой
сближению с ЕС – как дополнение она, наверное, все-таки намного интереснее,
чем как альтернатива, и все же она остается важной темой политических
дискуссий в Турции. Европейская ориентация – это не преопределенный заранее
результат турецкой политики; она представляет собой сильное, но неустойчивое
течение, которое требует как от Турции, так и от ЕС неослабевающих усилий.»*
Страницы: 1, 2
