канцелярии. Появляется штат думных дьяков, постепенно специализировавшихся на
выполнении различных государственных служб. Для времени правления Василия III
характерен процесс складывания целых дьяческих семейств. Дьяческая профессия
становится наследственной, дьяческий штат приобретает корпоративную
устойчивость. Намечается распределение функций. Но функциональное
распределение обязанностей только в середине XVI в. привело к появлению новой
(приказной) системы управления.
До середины XVI в. местное управление основывалось на системе кормлений, т.е.
управление через наместников (в городах) и волостелей (в волости), обладавших
полным набором полномочий. Власть наместников аналогична прежней княжеской и
имеет тот же вотчинный характер. Назначение на эти должности называлось
великокняжеским пожалованием даже в том случае, если эти должности были
наследственными. Уже с конца XV в. стал устанавливаться обычай "припускать"
сыновей к участию в пользовании поместьем; в первой половине XVI в. в
Новгородском уезде уже действовала практика наследования поместных владений.
Это нашло отражение в наличие в этот период разного рода поместий: старые,
отцовские, меновые "из порезших земель", прожиточные (у вдов, недорослей и
увечных).[26] В том случае, когда власть передавалась по "наследству".
Необходимо было подтверждение великого князя – наследственное пожалование
каждый раз зависело от его воли. С XVI в. разрешалась мена поместьями с
разрешения поместного приказа и при условии, что они равны и этим не
наносится ущерб государству.
Поместные наделы жаловались из княжеских земель лицам, непосредственно
связанным с княжеским дворцом и службой князю. Термин "поместье" впервые был
использован в Судебнике 1497 г. Поскольку земли жаловались за самые различные
виды службы – был введен эквивалент для оценки этих заслуг. Размер поместного
оклада, который пересчитывался в денежной форме, определялся объемом
возложенных на помещика государственных обязанностей. Объектом поместного
землевладения являлись пахотные земли, рыбные, охотничьи угодья, городские
дворы и др. Постепенное истощение земельного фонда заставило государство
соответственно увеличить долю поместного оклада за счет сокращения земельных
наделов. Широкое развитие получила поместная система только в тех районах
Русского государства, где великокняжеская власть обладала земельным фондом,
образовавшимся за счет конфискации земель местной княжеско-боярской
аристократии и захвата общинных крестьянских земель, а также в результате
освоения новых территорий, преимущественно, юго-западной, южной и юго-
восточной окраины. В центральных же районах (старомосковских землях), где
крупное вотчинное землевладение не было поколеблено, а черных крестьянских
земель в конце XV в. было уже сравнительно не так много, основная масса
земель по-прежнему сосредотачивалась в руках светских и духовных вотчинников.
В истории органов местного управления на смену кормлений, в условиях
укрепления централизованного государства и монархии, приходит система губного
и земского управления. Однако это происходит постепенно, и система кормлений
отмирает не сразу. Перестройка системы кормлений, начиная с конца XV в. идет
по двум линиям: по линии постепенного ограничения кормлений и установления
более строгого контроля со стороны центрального правительства за
деятельностью наместников и волостелей с целью ограничения их произвола; с
другой – по линии создания новых органов управления, дворянских по своей
природе.[21] Первые шаги в области ограничения наместничьего управления были
сделаны Иваном III путем введения в практику выдачи на места специальных
уставных грамот, регламентировавших права и обязанности наместников и
волостелей. Наиболее ранней из известных грамот этого времени является
Белозерская уставная грамота 1488 г. Сокращены были сроки деятельности
наместников (от одного до трех лет), подвергались сокращению "доходные
статьи" кормлений, которые теперь уже обычно переводятся на деньги. Эти
постановления были частично закреплены Судебником 1497 г., но на практике
выполнялись далеко не всегда.[21] Ограничиваются судебные полномочия; в
состав наместничьего суда вводятся местные "лучшие люди", земские дьяки
протоколируют процесс, судебные документы подписывают целовальники и
дворские.[12] Частный характер власти ограничивался соучастием в управлении
одним городом или волости двух наместников, волостелей (Судебник 1497 г.
ст.65).[5]
Корм состоял из "въезжего корма" (при въезде наместника на кормление),
периодических поборов два-три раза в год (натуральных или денежных), пошлин
торговых (с иногородних купцов), судебных, брачных ("выводной куницы"). За
превышение таксы корма наместнику угрожает наказание. Состав подчиненных
органов наместничьего управления также носит частно-государственный характер;
суд отправляет через холопов-тиунов (2 помощников) и доводчивов (вызов в суд
около десяти человек), между которыми делит станы и деревни уезда, но
ответственность за их деяния падает на него самого.
Не всем наместникам предоставлялась одинаковая компетенция: были наместники с
"судом боярским" и "без боярского суда" (Судебник 1497 г. от ст.38 и 43);
дела по холопству (укрепление и освобождение) и уголовные окончательно,
вторые обязаны были отсылать их к докладу в Москву. На неправомерные действия
наместника дается право жалобы населения великому князю.
1.3. Судопроизводство
В условиях обострения классовой борьбы требовалось усиление суда и полиции,
создание и укрепление соответствующих характерных учреждений в центре и на
местах.
К моменту принятия Судебника 1497 г. далеко не все отношения регулировались
централизованно. Учреждая свои судебные инстанции московская власть некоторое
время была вынуждена идти на компромиссы: наряду с центральными судебными
учреждениями и разъездными судами создавались смешанные ("слиеные") суды,
состоявшие из представителей центра и мест. Если Русская Правда была сводом
обычных норм и судебных прецедентов, то Судебник стал прежде всего
инструкцией для организации судебного процесса[12].
Конец XV – первая половина XVI вв. – время ожесточенной классовой борьбы,
которая находила свое выражение в самых различных формах, от ересей до
открытых выступлений против феодалов крестьян и холопов. Из людей, выбитых из
привычной жизненной колеи и лишенных нормальных средств к существованию,
формировались различные "лихие люди", число которых непрерывно растет,
начиная с XV в. Кроме того, существует и обратное явление – стремление
господствующего класса оценивать любое вооруженное выступление крестьян и
посадских низов против феодальной собственности и правопорядка как "лихое
дело", а его участников как "лихих людей" – татей и разбойников, с тем, чтобы
организовать против них карательные органы государственной машины. Крестьян,
обвиненных в покушении на феодальную собственность, поджоге или убийстве
"своего государя" (феодала) обычно объявляли "ведомыми лихими людьми" и по
суду (согласно Судебника 1497 г.) предавали битью кнутом и смертной казни.
Большое значение в организации борьбы с нарушителями имела, проведенная
московским правительством в конце 30-начале 40 гг. губная реформа, по которой
дела о "ведомых" разбойниках изымались из рук наместников и волостелей и
передавались в руки "выборных голов" из местных детей боярских. Классовая
борьба носила локальный характер и определялась изменениями, которые
проходили в жизни Руси в этот период [21].
За одно и то же преступление предусматривалось множество наказаний,
назначение которых предоставлялось на усмотрение суда. Наиболее
распространенными видами являлись смертная казнь (если по Псковской судной
грамоте смертная казнь назначается за пять составов преступлений, то по
Судебнику – в двенадцати случаях), телесные наказания, тюремное заключение,
ссылка, конфискация имущества, отстранение от должностей и различного рода
штрафы. Смертную казнь могло отменить помилование со стороны государя.
Телесные наказания применялись как основной и дополнительный вид. Наиболее
распространенным видом была "торговая казнь", т.е. битье кнутом на торговой
площади.
Глава II. Судебник 1550 года. Общая характеристика
Замечательное по выражению новых потребностей государственных царствование
Иоанна IV ознаменовалось и составлением более полного судного устава. В 1550
году царь и великий князь Иван Васильевич со своими братьями и боярами уложил
Судебник: как судить боярам, окольничим, дворецким, казначеям, дьякам в
всяким приказным людям, по городам наместникам, по волостям волостелям, их
тиунам и всяким судьям[14].
В 1550 г. был издан новый Судебник (краткий свод законов). Его характерной
чертой является стремление улучшить отправление правосудия и поставить его под
контроль представителей местного населения.
Судебник подтверждает старый обычай, чтобы в суде назначаемых царем наместников
и волостелей присутствовали старосты и «судные мужи» или «лучшие мужи» из
местного населения: теперь они называются
«целовальниками» (т. е. присяжными,
поцеловавшими крест) и являются, таким образом, не случайными свидетелями
судебного разбирательства, но его постоянными и официальными участниками.
Судебник приказывает «без старосты и без целовальников
суда не судити» и предписывает повсеместное
распространение этого института: «а в которых волостех
наперед сего старост и целовальников не было, и
ныне в тех во всех волостех быти старостам и
целовальникам». Судебные протоколы должны
писать, помимо наместничьих, земские дьяки, а староста и
целовальники должны подписывать эти протоколы. Наместники и их тиуны не
имеют права арестовать никого из местных людей, не предъявив («не
явя») их старостам и целовальникам, которым они должны объяснить причины
ареста.
Так как в описываемое время, в XVI веке, явилась сильная потребность в мерах
против злоупотреблений лиц правительственных и судей, то эта потребность не
могла не высказаться и в Судебнике Иоанна IV, что и составляет одно из отличий
царского (Судебника от прежнего великокняжеского, от Судебника Иоанна III.
Подобно Судебнику Иоанна III, новый Судебник запрещает судьям дружить и мстить,
и брать посулы, но не ограничивается одним общим запрещением, а грозит
определенным наказанием в случае ослушания. Мы видели, что Судебник Иоанна III
о случаях неправильного решения дела судьями выражается так: «Кого обвинит
боярин не по суду и грамоту правую на него с дьяком даст, то эта грамота в
неграмоту, взятое отдать назад, а боярину и дьяку в том пени нет»[4]. Новый
Судебник постановляет: если судья просудится, обвинит кого-нибудь не по суду
без хитрости и обыщется то вправду, то судье пени нет; но если судья посул
возьмет и обвинит кого не по суду и обыщется то вправду, то на судье взять
истцов иск, царские пошлины втрое, а в пене, что государь укажет. Если дьяк,
взявши посул, список нарядит или дело запишет не по суду, то взять с него перед
боярином вполовину, да кинуть в тюрьму; если же подьячий запишет дело не по
суду за посул, то бить его кнутом. Если виноватый солжет на судью, то бить его
кнутом и посадить в тюрьму.
По Судебнику Иоанна III, судья не должен был отсылать от себя жалобников, не
удовлетворивши их жалобами; новый Судебник говорит и об этом подробнее: если
судья жалобника отошлет, жалобницы у него не возьмет и управы ему или отказа не
учинит, и если жалобник будет бить челом государю, то государь отошлет его
жалобницу к тому, чей суд, и велит ему управу учинить; если же судья и после
этого не учинит управы, то быть ему в опале; если жалобник бьет челом не по
делу, судьи ему откажут, а он станет бить челом, докучать государю, то кинуть
его в тюрьму. При определении судных пошлин (от рублевого дела судье
одиннадцать денег, дьяку семь, а подьячему две) против старого Судебника также
прибавлена статья о наказании за взятие лишнего: взявший платит втрое; если в
одном городе будут два наместника или в одной волости два волостеля, а суд у
них не в разделе, то им брать пошлины по списку
обоим за одного наместника, а тиунам их — за одного
тиуна, и делят они себе по половинам; а которые города или волости поделены, а
случится у них суд общий, то им обоим пошлины брать одн
о и делить[26].
Относительно крестьянского выхода в новом Судебнике
Иоанна IV повторено положе
ние Судебника Иоанна III, крестьяне отказываются
из волости в волость и из села в село один раз в
году: за неделю Юрьева дня осеннего и неделю спустя после Юрьева дня; плата за
пожилое увеличила по Судебнику Иоанна III, крестьянин п
латил в полях за двор рубль, а в лесах —
полтине по Судебнику Иоанна IV, в полях платил рубль
и два алтына, а в лесах, где десять верст до
хоромного (строевого) лесу,— полтину и два алтына.
Кроме этого определения, что разуметь под
выражением: в лесах, в Судебнике Иоанна
IV находим еще следующие прибавки: пожило
е брать с ворот, а за повоз брать с двора по д
ва алтына, кроме же того, на крестьянине пошлин
нет[5].
Если останется у крестьянина хлеб в земле (то есть
если выйдет, посеяв хлеб), то, когда он этот хлеб
пожнет, платит с него или со стоячего два алтына; платит он царскую подать со
ржи до тех пор, пока была рожь его в земле, а боярского ему дела, за кем жил,
не делать. Если крестьянин с пашни продается
кому-нибудь в полные холопы, то выходит бессрочно и пожилого с него нет; а
который его хлеб останется в земле, н он с него
платит царскую подать, а не захочет платить подати, то лишается
своего земляного хлеба. Если поймают крестьянина на поле в разбое или в
другом каком-нибудь лихом деле и отдадут его за господина его, за кем живет ил
и выручит его господин, и если этот крестьянин
пойдет из-за него вон, то господин должен его выпустить, но на отказчике взять
поруку с записью: если станут искать этого крестьянина в каком-нибудь другом
деле, то он был бы налицо.
Понятно, что в эти времена, когда государство было еще так юно, когда оно делало
еще только первые попытки для ограничения насилия сильных,
перезыв крестьян, при котором сталкивались такие важные интересы, не
мог обходиться без насилий. Помещики, пользуясь беспомощным состоянием своих
соседей, вывозили у них крестьян не в срок, без отказа и беспошлинно. Крестьяне
черных станов пусторжевских били челом, что дети
боярские, ржевские, псковские и луцкие выводят за
себя в крестьяне из пусторжевских черных деревень
не по сроку, во все дни и беспошлинно; а когда из
черных деревень приедут к ним отказчики с отказом в срок отказывать из-за них
крестьян в черные деревни, то дети боярские этих
отказчиков бьют и в железа куют, а крестьян из-за,
себя не выпускают, но, поймав их, мучат, грабят и в железа куют, пожилое берут с
них не по Судебнику, а рублей по пяти и по десяти, а поэтому вывести
крестьянина от сына боярского в верные деревни никак нельзя[14].
Эта жалоба на задержку крестьян и на взятие с них лишнего за пожилое против
Судебника не была единственною в описываемое время. Иногда землевладелец,
взявши с отказывающегося крестьянина все пошлины, грабил его, и, когда тот
шел жаловаться, землевладелец объявлял его своим беглым холопом и обвинял в
воровстве.
Относительно холопов в новом Судебнике Иоанна IV встречаем перемены против
Судебника Иоанна III; перемены эти клонятся к ограничению числа случаев, в
которых свободный человек становился холопом.
Если при переходе крестьян были случаи, когда землевладельцы позволяли себе
нарушение закона, перезывали не в срок крестьян, задерживали их у себя, брали
лишнее за пожилое, то и в отношении к холопям видим подобное же нарушение
закона, переманку к себе чужих холопей; случалось, что беглый холоп,
отыскиваемый господином, объявлял перед судьею, что он бежал и с покражею
совершенно от другого господина, по обещанию последнего отстоять его от
законного иска. Карамзин писал по этому поводу "До нас не дошло случаев
закабаления вольных людей без их согласия: Судебник Иоанна IV определяет за
это смертную казнь"[14].
Такова, в кратком изложении, характеристика основных положений Судебника 1550
года.
Заключение
Отличительная черта московского государственного права есть торжество в нем
неограниченной монархической власти. Однако и остальные, действовавшие в
земском периоде, органы власти не исчезли, они лишь подчинились
преобладающему влиянию монархической формы: московская боярская дума есть
непосредственный преемник думы Древней Руси, Вече исчезает в Московском
государстве весьма рано, но взамен его в XVI в. появятся земские соборы.
Именно сильную державную власть получила Россия в лице Ивана III. Знаменитый
русский историк Костомаров Н.Н. так писал о значении Ивана III для русской
истории: "Нельзя не удивляться его уму, сметливости, устойчивости, с какой он
умел преследовать избранные цели . но . не следует. упускать из виду. что
истинное величие исторических лиц в том положении, которое занимал Иван
Васильевич, должно измеряться степенью благотворного стремленья доставить
народу возможно большее благосостояние и способствовать его духовному
развитию. Он умел расширять пределы своего государства и охранять его части
под своею единою властью, жертвуя даже своими отеческими чувствами, умея
наполнять свою великокняжескую сокровищницу всеми правдами и неправдами, но
эпоха его мало оказала хорошего влияния на благоустроение подвластной ему
страны. Сила его власти переходила в азиатский деспотизм, превращающей всех
подчиненных в боязливых и безгласных рабов. Такой строй политической жизни
завещал он сыну и дальнейшим потомкам."[16].
К моменту принятия Судебника 1497 г. далеко не все отношения регулировались
централизованно. Учреждая свои судебные инстанции московская власть некоторое
время была вынуждена идти на компромиссы: наряду с центральными судебными
учреждениями и разъездными судами создавались смешанные ("слиеные") суды,
состоявшие из представителей центра и мест. Если Русская Правда была сводом
обычных норм и судебных прецедентов, то Судебник стал прежде всего,
инструкцией для организации судебного процесса[12].
Основы правового регулирования административно-управленческой деятельности,
нашедшие отражение в мерах по перестройке аппарата управления и переходе от
построения его на территориальных началах к функциональному, были направлены
на обеспечение внешней и внутренней безопасности, подавление проявлений
классовой борьбы, развитие производственных сфер, в которых было
заинтересовано государство. Административное законодательство складывалось по
двум основным направлениям. Во-первых, по функционально-структурному, ряд
правовых актов и практическая юрисдикционная деятельность способствовали
закреплению и становлению системы управления государством, устанавливали их
состав, внутреннюю структуру, порядок деятельности и делопроизводства. Во-
вторых, законодательство и правительственные мероприятия определяли основные
направления государственно-управленческой деятельности. В создании
специального функционально-отраслевого управления в различных сферах
деятельности государства большую роль сыграло привлечение дворецких и
дьяческого аппарата к решению важнейших государственных дел, к управлению.
В 1550 г. был издан новый Судебник (краткий свод законов). Его характерной
чертой является стремление улучшить отправление правосудия и поставить его
под контроль представителей местного населения. Судебник подтверждает старый
обычай, чтобы в суде назначаемых царем наместников и волостелей
присутствовали старосты и «судные мужи» или «лучшие мужи» из местного
населения: теперь они называются «целовальниками» (т. е. присяжными,
поцеловавшими крест) и являются, таким образом, не случайными свидетелями
судебного разбирательства, но его постоянными и официальными участниками.
Судебник приказывает «без старосты и без целовальников суда не судити» и
предписывает повсеместное распространение этого института: «а в которых
волостех наперед сего старост и целовальников не было, и ныне в тех во всех
волостех быти старостам и целовальникам»[26]. Судебные протоколы должны
писать, помимо наместничьих, земские дьяки, а староста и целовальники должны
подписывать эти протоколы. Наместники и их тиуны не имеют права арестовать
никого из местных людей, не предъявив («не явя») их старостам и
целовальникам, которым они должны объяснить причины ареста. Тем самым мы
приходим к выводу, что Судебник 1550 г. развивает нормы, прописанные в
Судебнике 1497 г., сообразно с изменившимися обстоятельствами в жизни
государства.
Итак, в XV – первой половине XVI в. формируются основы административного
законодательства, отразившие основные направления административной
деятельности Русского централизованного государства. Правовые акты определяют
структуру, компетенцию и внутренний порядок деятельности органов управления,
их делопроизводство. В этот период формируются и нормы права,
регламентирующие отношения между государством и подданными в управленческо-
административной сфере и политической жизни общества, закладываются основы
последующего развития права России.
Список литературы
1. Алексеев Ю.Г. Государь всея Руси. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние,
1991.
2. Алексеев Ю.Г. "К Москве хотим": Закат боярской республики в Новгороде.
– Л.: Лениздат, 1991.
3. Алексеев Ю.Г. Под знаменем Москвы: Борьба за единство Руси. – М:
Мысль, 1992.
4. Быстренко В.И. История государственного управления и самоуправления в
России. – М: ИНФРА-М; Новосибирск: Из-во НГАЭиУ, 1997.
5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. – Ростов-на-
Дону, Из-во "Феникс", 1995.
6. Горшков М.М., Лященко Л.М. История России, часть 1. От Древней Руси к
императорской России (IX-XVIII вв.). – М.: Общество "Знание" России, 1994.
7. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной
России. – М.: Высшая школа, 1968.
8. Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. – М.: Мысль, 1972.
9. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. Очерки социально-
политической истории. – М.:Наука, 1982.
10. Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине
XV – первой трети XVI в. – М.: Наука, 1988.
11. Золотухина Н.М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. –
М.: Юридлит, 1985.
12. Исаев И.А. История государства и права России. – М.: Юрист, 1996.
13. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России
XI-XX вв. – М.: Юрист, 1995.
14. Карамзин Н.М. История государства Российского. Ростов-на-Дону, Из-во
"Феникс", 1994.
15. Карчалов В.В. Лиамаро А.А. Под московским стягом. – М.: Московский
рабочий, 1980.
16. Кацва Л.А. Юрганов А.Л. История России VIII-XV вв. – Смоленск: Русич, 1996.
17. Калитанов С.М. Социально-политическая история России конца 15 – первой
половины 16 в. – М.: Наука, 1967.
18. Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. – М.:
Прометей, 1991.
19. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. – М.: Мысль,
1985.
20. Кобрин В.Б., Юрчанов А.А. Становление деспотического самодержавия в
средневековой Руси //История СССР 1991, №4, стр. 64-65.
21. Копанев А.И., Маньков А.Г. Носов Н.Е. Очерки истории СССР. Конец XV –
начало XVII вв. – М.: Учпедгиз, 1957.
22. Костин В. У истоков самовластья // Урал, 1989 №10, стр. 126-138.
23. Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. – Л.: ЛГУ, 1951.
24. Моряков В.И., Федоров В.А. Щетинов Ю.А. История России. = М.: Из-во МГУ,
Из-во ГИС, 1996.
25. Пашков Б.Г. Русь-Россия-Российская империя. Хроника правлений и событий
862-1917 гг. – М.: Центрком, 1997.
26. Российское законодательство X-XX веков. Т.2. Законодательство периода
образования и укрепления русского централизованного государства. – М.:
Юрид.лит., 1985.
27. Развитие русского права в XV – первой половине XVII вв./ Отв. ред.
Нерсесянц В.С. – М.: Наука, 1986.
28. Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв.: Подвижники
русской церкви. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1991.
29. Скрынников Р.Г. История Российская IX-XVII вв. –М.: Из-во "Весь мир", 1997.
30. Хрестоматия.
31. Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV
вв. – М.: Изд-во Соц. эконом. лит-ры, 1960.
32. Ширяков И.В. Первые золотые монеты времени Ивана III /Деньги и кредит,
1993, №9, стр.71-78.
33. Юткин А. Судебник Ивана III – первый кодифицированный правовой акт на
Руси//Российская юстиция, 1997, №7, стр.46-48.
Страницы: 1, 2
