дело, а равно и боевая техника, вобравшие достижения народов Азии и Европы,
не были только восточными, только западными или только местными. Русь была
посредницей между Западом и Востоком, и киевскими оружейниками был открыт
большой выбор военных изделий близких и дальних стран. Уже многоплеменный
состав русской рати таил в себе возможности быстрого взаимообогащения
техническими средствами. И отбор наиболее приемлемых видов оружия
действительно происходил постоянно и активно. Трудность заключалась в том,
что вооружение европейских и азиатских государств традиционно различалось:
«Запад стремился к усовершенствованию данного образца до полного достижения
намеченной цели, например, к непроницаемой броне, всесокрушающему мечу и
т.п., не заботясь о соразмерности их силам сражающегося и условий боевой
обстановки; Восток, же напротив, прежде всего заботился о том, чтобы
вооружение ни в чем не стесняло и не слишком утомляло воина, и лишь в этих
пределах практической применимости развивал боевые качества своего оружия до
возможного совершенства». Это положение Э.Э. Ленца, если освободить его от
недооценки практического умения западных оружейников, не устарело и поныне.
Процесс усвоения русскими разнообразного оружия, протекавший среди полярных
противоположностей, мало изучен, и его детали теряются в неизвестности. Ясно,
однако, что создание военно – технического арсенала не сводилось к
механическому накоплению импортированных изделий. Нельзя понимать развитие
русского оружия кК непременное и постоянное скрещение или чередование одних
только чужеземных влияний. Привозное оружие постепенно перерабатывалось и
приспособлялось к местным условиям (например, мечи). Наряду с заимствованием
чужого опыта создавались и использовались собственные образцы копий, топоров,
стрел, кистеней, мечей.
Русская военная техника создавалась в исключительно напряженной обстановке,
вызванной крайностями ведения войны на два фронта. Киевской рати приходилось
воевать на севере и северо – западе с тяжеловооруженным и относительно
малоподвижным европейским противником, а на юге и юго – востоке с быстрыми и
маневременными конными степняками. В течении первых веков существования
феодальной Руси наиболее опасным участком борьбы был юг. Естественно,
поэтому, что влияние военного искусства кочевников в эпоху первых русских
князей весьма ощутимо. Киевские воины, знакомые с традиционными приемами
европейского пешего боя, были вынуждены бороться с опасным врагом его же
оружием и его же приемами быстротечной конной схватки. Можно сказать, что в
искусстве ведения войны русские не переставали быть европейцами, но часто
сражались как азиаты. Разнохарактерные условия борьбы, а также социальные
особенности развития привели к некоторому различию между северными землями с
распространенным там пехотным оружием и южными районами с преобладанием
средств кавалерийского сражения. Зональные особенности в вооружении и
способах ведения боя были не настолько велики, чтобы существенным образом
обособить или изменить орудия войны. Различия были подчас временными и
сводились к большой распространенности того или иного оружия, например,
топора на севере, копья на юге. Средства боевой техники по своим типам и
формам были в общем едиными для всей древнерусской территории, чрезвычайно
разнообразными и приспособленными для выполнения самых различных целей и
задач. Силой обстоятельств они сочетали в себе черты Востока и Запада и в
тоже время на фоне евразийского средневековья представляли нечто особенное. В
IX – XI вв. скалывается то неповторимое своеобразие русского военного
искусства, которое на много столетий вперед определит пути его будущего
развития. Надо только удивляться тому, что диалектически правильная оценка
развития русского оружия, над которой так много думали ученые нового времени,
была уже дана в самом конце средневековья. Замечательно просто и точно
написал о своеобразии и особенностях русского оружия в своем трактате
«Политика» (1663 - 1666) книжник и гуманист Юрий Крижанич: «в способах
ратного дела русские занимаем средние место между скифами (подразумеваются
турки и татары) и немцами. Скифы особенно сильны только легким, немцы только
тяжелым вооружением; мы же удобно пользуемся и тем и другим и достаточным
успехом можем подражать обоим упомянутым народам, хотя и не сравняться с
ними. Скифов мы превосходим в вооружении тяжелым, а легким близко к ним
подходим; с немцами же совершенно наоборот. А потому против обоих мы должны
употреблять обоего рода вооружение и создавать преимущество нашего
положения». Существо дела почти не изменится, если отнести это высказывание
ко времени Киевской Руси.
Таким образом, своеобразие древнерусской оружейной культуры, которую
десятилетиями считали результатами влияния соседних народов, было порождено
сложными историческими условиями и строилось на сочетании высокой
восприимчивости и творческой самобытности.
В истории восточно – европейской военной техники русское оружейное дело
сыграло глубоко прогрессивную роль: оно оказало мощное воздействие на ряд
местных племен и народов. Многие нерусские земли, вошедшие в состав Киевского
государства, теряют былую замкнутость и изолированность, происходит ломка
старых порядков и ускорение общественно – исторических процессов, вместе с
тем исчезают исторические, державшиеся веками формы оружия (например,
неуклюжие колуновидные топоры). Новые военные средства мечи, копья, топоры и
др. )распространяются из центральных русских районов к побережью финского
залива, в Юго – Восточное Приладожье, на муромщину и рязанщину, в суздальское
Ополье и всюду приводит к отказу от старых образцов. В итоге иноязычные
племена и группы, втянутые в орбиту русской государственности, познакомились
и получили технически передовое и наиболее современное вооружение.
Во второй половине X в. самостоятельность русского оружейного ремесла окрепла
настолько, что оно оказалось в состоянии влиять не только на окраины и
иноплеменные земли, но и на более далеких европейских соседей. Русские мечи,
наконечники ножен, мечей и сабель, чеканы и секиры, шлемы, позднее булавы,
кистени и другие виды оружия проникли в Северную и Центральную Европу и вызвали
там местные подражания. На территории от Волги до Прибалтики происходили военно
– технические преобразования, имевшие общеевропейское значение. Не без влияния
русского клинкового производства по всей Северной и Центральной Европе
произошла переработка франкского меча и распространились рукояти новых форм.
Русь приняла участие в создании необходимых для конной рубки мечей с
искривленными навершием и перекрестьем. Прямым воздействием русского ремесла
объясняется появление в Прибалтике с XI в. однолезвийных сабель – мечей, а в
Волжской Болгарии с XII – XIII вв. сабельных гард круговой защиты руки. В Киеве
был выработан наконечник ножен меча с «восточной» пальметкой, перенятый всеми
североевропейскими меченосцами. Орнаментальные мотивы, встреченные в отделке
Киевского оружия, обнаружены на изделиях Дании, Швеции, острова Сааремаа.
Русские дружинники ходили в золоченых сферо – конических шлемах. Эту моду
заимствовали феодалы Венгрии, Польши. Викинги усвоили чекан и конический шлем,
который они получили в Киевском государстве. Русь была крупнейшим поставщиком
европейского оружия на Восток и сама торговала с Волжской Булгарией, Хорезмом,
Арабским халифатом, а также с Чехией, Венгрией, Польшей, славянским Поморьем,
странами Прибалтики, Швецией. Известно, как высоко ценились на восточных рынках
мечи и панцири, привозимые из русских земель
[5], а в далекой Франции знали «добрые кольчуги, сделанные на Руси ».
Особенной мощью русская военная техника достигла во второй половине XII –
первой половине XIII вв. Темп ее развития убыстряется: каждые 50 лет появляется
комплекс новых формообразований. В этот период (особенно к его концу) на Руси
появляется ряд новинок международного класса. Некоторые из таких изделий
являются по находками древнейшими в Европе. Таковы шестоперы, наручь, крюк для
натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с
пластинчатым козырьком, шпоры с колесиком. Изобретательность местных
оружейников, безусловно, обогащала развитие военного дела не только в Восточной
Европе.
Соприкосновение киевских дружин с печенежской ордой показало всю опасность
военной угрозы со стороны степей. Сказалось это и технически. В раннекиевский
период восточная сабля, кистени, булавы, шлемы, стрелы, пики, топоры –
чеканы, снаряжение всадника и приемы конного боя были восприняты или оказали
воздействие на формы и состав русского оружия и тактику его использования.
Однако в следующий период положение изменилось. За последнее время
накапливается все больше фактов, свидетельствующих о проникновении русских
боевых средств в среду кочевников. Половцы, торки, берендеи не довольствуясь
захватом на поле боя, начинают, очевидно, заказывать и покупать продукции
киевских оружейников. При раскопках курганов поросских черных клобуков
обнаружено много русского оружия и другой утвари. Оказалось, что кочевники
приобретали русские шлемы, сабли, кистени и булавы, стремена, седла,
возможно, кольчуги и узды. Притягательность русских военных изделий в период
высоко развитой городской культуры не удивительна. Постоянный спрос на эти
предметы объясняется тем, что ремесло у кочевников вообще развито слабее, чем
у земледельцев, поэтому и вооружены они были как правило, хуже своих оседлых
соседей. Таким образом, каким бы многообразным ни казался процесс создания
древнерусской оружейной культуры, он привел к возникновению неповторимого по
своим особенностям мира военных средств и его нельзя представить без сложных
взаимоотношений Руси, Запада и Востока.
Первая половина XIII в. застала Русь на новом военно-техническом подъеме,
который был прерван монгольским вторжением 1237 – 1241 гг. Последовательное
развитие русского военного дела было нарушено. В жизни русских земель это время
отмечено ужасающей военной катастрофой. Бесконечные воины периода феодальной
раздробленности сопровождались нередко серьезными опустошениями и бедствиям,
обескровливали и тормозили развитие общества, но не настолько, чтобы вызвать
его регресс. Монгольские полчища впервые за несколько истекших столетий
принесли миру новую войну, основанную на тотальном уничтожении целых народов и
их культуры. Звериная жестокость завоевателя превосходила все, что видели или
слышали современники – азиаты, европейцы. Ступив на землю Руси, монголы одно за
другим громили княжества и города, превращая их буквально в пустыню.
Ожесточенные яростным сопротивлением захватчики, особенно в центральных и южных
районах, поголовно истребляли все население. Монголы, стоявшие на весьма низкой
ступени общественного и хозяйственного развития, не совершили переворота в
военном деле и не были изобретателями новых боевых средств. Их успехи
объясняются другими причинами. Монгольский воин, с детства привыкший к коню и
натренированный к лучной стрельбе был хорошо подготовлен к далеким походам и
упорным боям. Не приходится отрицать высокого воинского умения монголов,
опасных и ловких в наступлении и обороне. Армия завоевателей во время
европейских походов насчитывала 100 – 150 тысяч человек
[6]. Монголы не знали феодальной неразберихи и могли сосредоточить в
отдельном месте мощный кулак сил. Можно предположить, что в сражении с войсками
отдельных русских княжествах они обладали 10 – 30 кратным численным перевесом.
Монголы, испытавшие недостаток в железе и в оружейных мастерах, воспользовались
военной техникой покоренных более культурных народов (специальное монгольское
оружие неизвестно), а приемы их полевого боя являлись типичными для азиатских
кочевников.
Для русских война против поработителей сопровождалась невиданным героизмом и
кровопролитием, но она способствовала ускоренному развитию техники и тактики.
В эти бедственные для народа года на первое место выдвигается не полевая, а
крепостная война. Сильно повысилось значение боя на расстоянии. Новые военные
приемы и выразились в массовом применении метательной и осадной техники:
луков и стрел, арбалетов, камнеметных машин. При этом учитывались слабости
противника: боязнь орудий прицельной дальнобойной борьбы (арбалета и
крепостного самострела), нежелание осаждать хорошо укрепленные города,
неспособность действовать малыми силами. Учтем при этом, что русские
дружинники были вооружены, очевидно, не хуже, а лучше и разнообразнее татаро
– монгол.
Усиление метательной техники отнюдь не означало, что оружие ближнего боя
стало второстепенным. Копья, мечи, сабли, топоры как средства конного и
пешего боя сохранили свое значение, правда, их употребление, особенно в
условиях крепостной войны, было возможным и эффективным главным образом в
конце сражения. В дальнейшем, когда Русь несколько оправится после разгрома,
значение полевых битв и средств ближнего боя сильно возрастет.
Монгольское нашествие губительным образом отразилось на состоянии оружейного
ремесла. Мастера были уничтожены или угнаны в неволю, некоторые формы
вооружения исчезают вовсе. Наметился культурный разрыв с Центральной и
Западной Европой, вместе с тем усиливается общая ориентализация русского
военного дела. Понадобятся усилия многих военных мастеров, чтобы восстановить
и развить военно-технический потенциал страны. Страшные последствия
монгольского периода подорвали и замедлили, но не остановили развития
русского вооружения. Многое из того, что было открыто, создано и использовано
в домонгольский период, сохранится и перейдет к Московской Руси.
Кольчуги и панцири
Славяне VI в, по отзыву Прокопия, еще не имели защитной одежды. Первые
упоминания о доспехе относятся к началу VII в. Распространение доспеха
начинается с моменте организации войска и государства. Предохранительное
вооружение появляется там, где создается феодальная власть и строятся ее
замки. Доспех становится важнейшим атрибутом военной культуры, показателем
ремесленного мастерства и даже жизнестойкости народа.
Точно и образно назначение кольчуги отметил Бируни: «Кольчуги предназначены для
посрамления оружия врага в бою, они защищают от того, чем действуют противники,
и от ударов, срубающих голову»[7].
Отличные технические и предохранительные свойства, гибкость и непроницаемость
обеспечили кольчугам широкое распространение и популярность. На территории
Древней Руси в ста археологических комплексах найдено около 112 кольчуг IX –
XIII вв. (40 целых, остальные в обрывках и обломках).
[8] Ни одна из европейских стран не обладает для IX – XIII вв. столь
значительными материалами.
Первые отчетливые свидетельства об отечественных кольчугах
[9] относятся к начальной поре раннефеодальной государственности. С
укрепление новой военной организации на передний план выдвигаются дружинники
«железоносцы»,[10] облаченные в шлемы и
кольчуги. Первое дошедшие до нас сообщение о тяжеловооруженных воинах Игоря
приурочено к 941 г., а тремя годами позже гвардейцы этого князя клянутся своим
оружием (среди которого были и брони) при заключении мира с греками
[11].
Вообще, кольчуги на территории Древней Руси обнаруживаются необычно рано, а
именно в погребениях VIII – IX вв. Древнейшей датированной находкой этого
периода, найденной с монетаит VIII в., считалось кольчуга из захоронения на р.
Осколе[12] воронежской области. Обрывки
кольчуг оказались также в погребениях Княжного Села Новгородской области и села
Волынцево Сумской области среди таких женских вещей, как бусы, височные кольца,
спиральные пронизки. В этих комплексах нет оружия и части кольчужной ткани (10
– 40 колец) представляли, очевидно, мужской заупокойный дар. В самих военных
захоронениях кольчуга появляется лишь в X в., но в этот период приблизительно в
7 смоленских и черниговских курганах[13]
кольчужные колечки оказались среди типично женского инвентаря. Очевидно, это
олицетворяло супружеское почетное приношение. Кольчуги X в. происходят из 23
археологических комплексов и лучше известны не по женским погребениям, а по
прославленным могилам вождей всадников в Гноздове, Киеве, Чернигове и
Плеснеске. Полные доспехи (включая шлемы) полагались, видимо, самым богатым и
знатным, из чего, однако не следует, что они и в действительности были большой
редкостью. Большинство образцов найдено в скипевшихся перегорелых кусках (из
трупосожжений); покрой и технику распознать трудно. Сами кольца откованы из
железной проволоки и в поперечнике достигают 7 – 9 и 13 – 14 мм, а по толщине
не превышают 1.5 – 2 мм.
В нескольких дружинных курганах Тимирева, Гнездова и Шестовиц найдены
миниатюрные инструменты: зубилы, наковальни, шилья, молотки, клещи, бруски,
которые могли применяться, как писал Б.А. Рыбаков, при выделке кольчуг.
Вообще – кольчуга древнее ассирийское или иранское изобретение. В Европе
кольчугу употребляли кельты, особенно римляне. Она, как полагали, исчезла с
гибелью империи. По мнению оружиеведов прошлого века, кольчуга вторично
появилась в Европе лишь около 1150 г., после того как крестоносцы узнали и
оценили этот вид доспехов на мусульманском Востоке. Однако, как показали
последние исследования, раннесредневековая кольчуга берет свое начало в эпоху
великого переселения народов (находки этого доспеха в ряде европейских мест
датируются римским временем). Оказалось, что в послеримский период кольчуга
не только не исчезла, но активно распространилась по всей Европе.
С развитием феодального войска броня становится необходимым защитным
средством как профессионального воина, так и самостоятельного горожанина,
купца и ремесленника.
Доспех повлиял на военные строи и тактику. Выделившиеся в X в.
тяжеловооруженные воины веком позже составили постоянное ядро войска. Эта
прослойка воинов известна, в частности, по случайному упоминанию в
Ипатьевской летописи. Под 1146 г. в ней помещено известие об участии в
