Контрольная: Эволюция
Рождение человека будит в нас размышления о тайнах возникновения жизни.
Философские вопросы бытия встают перед нами, и неизменно удивление: как? Как
это произошло? Трудно найти в нашем мире явление, сопоставимое с поразительным
феноменом эмбрионального развития. Спор о том, как оно происходит, по-прежнему
не решен. Сегодня мы столкнулись с тем, что человечеству предлагают
использовать эту тайну вполне поземному, в собственных нуждах. Что это?
Мистификация или величайшее открытие двадцатого столетия? А может быть, игра
вслепую, наугад? Об этом наш корреспондент Екатерина Павлова беседует с
доктором биологических наук, заведующим лабораторией развития нервной системы
человека Института морфологии человека РАМН Сергеем Вячеславовичем
Савельевым.
- Сергей Вячеславович, сейчас на наших глазах происходит невероятный взрыв
интереса к генетике. Это вызвано широковещательными сообщениями ученых о
достижениях в клонировании. Фотографии овечки Долли обошли все печатные издания
мира. Но вам как эмбриологу лучше, чем кому-либо известно, сколь сложен и даже
загадочен процесс эмбрионального развития. Наверное, следовало бы восхищаться
тем, что он вообще возможен. Мы не сознаем того, что взрослый организм - это
лишь одна стадия в длинной последовательности ступеней развития. И как знать,
главная ли...
- Эмбриогенез - удивительная вещь. Из генетической линейной структуры ДНК
получается трехмерный организм. Как - до сих пор никто не знает.
Существует линейная запись генетического кода в молекулах ДНК, она
представляет собой запись последовательности аминокислот для молекул
различных белков. Аминокислоты собираются в белки. Но ген - это линейная
структура, нет в них никакой записи формы уха, нет записи формы глаза, носа
или длины ног. Да и быть не может. Там записаны только белки, из которых все
строится, и как максимум время появления белков, или, как говорят генетики,
время экспрессии генов. Часть генов репрессирована, то есть неактивна, часть
генов - активна.
В эмбриональном развитии в разное время появляются разные белки. Существуют
гены-регуляторы, которые регулируют время и скорость синтеза или количество
синтезируемого белка. И все. К форме организма это не имеет никакого
отношения. Например, мы можем взять клетку с внутренней стороны щеки,
размножить ее и получить килограмм таких клеток. И что дальше? Удастся ли из
этого килограмма клеток сделать хотя бы кончик вашего носа при том, что мы
многое умеем в генетике? Никогда в жизни, потому что мы не знаем законов, по
которым из линейной структуры белков возникает трехмерная форма.
Размножать клетки в пробирке сейчас уже может любой лаборант, а вот сделать
из них хоть что-нибудь вне организма нельзя. Проблема не только сложна, но
даже драматична в том смысле, что механизмами формообразования, то есть
превращения линейной структуры в форму, на сегодняшний день никто не
занимается. По сути дела, за последние несколько десятилетий мы далеко не
продвинулись. Более того, чем дальше, тем яснее становится, что генетической
детерминации развития нет, судьба клеток не закодирована геном, она
вероятностна. Звучит ошеломляюще, но это так. Законы формообразования играют
в эмбриогенезе не меньшую роль, чем генетическое наследование.
Вот вам пример, который, кстати, прекрасно демонстрирует и то, насколько
иллюзорны могут быть научные победы. Некоторое время назад группа генетиков
получила Нобелевскую премию за открытие генетической детерминации развития
формы мозга. На ранних стадиях развития в мозге возникают складочки, которые
называются сегментами головного мозга или нейромерами. Они обозначают будущие
места выхода черепно-мозговых нервов, то есть представляют собой
эмбриональную временную структуру, которая потом исчезает. Было показано, что
нейромеры возникают в точном соответствии с активацией определенных генов. На
каждые два сегмента приходится экспрессия одного гена. Вот, казалось бы, как
все хорошо: ген экспрессировался - появилось два нейромера, два сегмента
головного мозга. Учитывая, что работают гены с перекрыванием, получается, что
каждая пара сегментов закодирована парой определенных генов. Вот вам и
Нобелевская премия.
А что же происходит на самом деле? При внимательном чтении статей авторов
эксперимента, из их же собственных данных делается ясно, что соответствующие
гены проявляются в зоне образования складочек после того, как структуры
возникли и исчезли! Не гены определили появление складочек в мозге, а
морфологические структуры появились и привели к их проявлению. Но в
генетическом подходе заложен некий стереотип, который не позволил ученым
признать, что большое событие может предшествовать маленькому; поэтому,
предпочитая не верить глазам своим, они объяснили то, что видят, привычным
образом. И сделали вывод, что форма мозга генетически предопределена, хотя
факты говорят об обратном.
Само явление уже подробнейшим образом разобрано. А вот как сначала возникла
форма, а уж потом активировались гены - абсолютно не ясно. В этом-то весь
фокус. Хотя примеров того, что сначала происходит морфологическое событие, а
затем уже экспрессируются гены, достаточно много. Особенно хорошо это видно
на ранних стадиях эмбриогенеза, когда количество работающих генов еще не так
велико. Дальше картина начинает маскироваться, и на поздних стадиях развития
уже, конечно, невозможно отличить, где причина, а где следствие.
У нас есть определенные представления по поводу механики развития, но
понастоящему законов формообразования мы не знаем ни одного. И более того, не
занимаемся ими. Уровень нашего незнания эмбриогенеза очень высок. Более или
менее прилично современная наука представляет себе генетику организмов,
клеток, событий, финальную анатомию, а вот механизмы развития так и остаются
тайной.
Генетический подход - эта новая религия XX века - себя в известной степени
исчерпал. Поэтому генетики сегодня пытаются привлечь в свою область средства
из той области, которая к ним отношения не имеет. И именно поэтому мы сегодня
обсуждаем проблему клонирования.
- В зоотехнике известны методы получения клонов высокопородных животных,
основанных на оплодотворении "в пробирке". Насколько работа шотландских ученых
с ними сопоставима?
- Что такое оплодотворение "в пробирке"? Берут яйцеклетки у женщины из
яичника, выпускают их в чашку Петри. Какая-то из яйцеклеток оказывается
зрелой. Потом подпускают мужскую сперму. Сперматозоид внедряется в эту
яйцеклетку. Дальше есть три варианта. Либо инкубируют яйцеклетки пару дней, а
затем впрыскивают их через трубу в матку, подготовленную для прикрепления
зародыша, то есть для имплантации.
Или же берут эти оплодотворенные яйцеклетки, отбирают ту, что начинает
дробиться, и несколько дней держат в баночке с физиологическим раствором,
чтобы она поделилась побольше. Это повышает вероятность удачной имплантации,
которая в норме-то происходит через две недели. Подождут, пока появятся
подходящие условия, и тоже впрыскивают все это в матку.
Третий вариант - самый сложный, когда сперматозоид никак не может пробиться в
яйцеклетку. Тогда берут, вытряхивают из него ядро, засасывают в капилляр, что
тоже, кстати, абсолютно элементарно, и может быть продемонстрировано в
течение получаса. Протыкают яйцеклетку и вводят ядро сперматозоида в
яйцеклетку. Этим успешно занимаются уже сорок или пятьдесят лет! Клонирование
овцы отличается лишь тем, что взяли ядро из соматической клетки, а не из
половой клетки. Убрали ядро материнской яйцеклетки, а соматическое ядро туда
посадили.
На мой взгляд, методически такой эксперимент даже не имеет прямого отношения
к генетике, это ветеринария. Пересадили ядро примитивной техникой. В
эмбриологии такие опыты делаются с начала века. Например, пересаживали ядра
эмбриональных клеток лягушки в зародышей вьюна и наблюдали деления. Частота
делений была, как у лягушки, а форма - как у вьюна. Это вульгарная
технология. Вообще ядра пересаживали многократно, особенно трансплантацией
ядер увлекались в шестидесятые годы. Если "поднять" научную литературу этих
лет, возможно, окажется, что и соматические ядра тоже уже пересаживали.
Абсолютно ничего нового в этом нет.
Единственная удача, что удалось пересадить яйцеклетку так, что она прижилась
и развилась. Но при современном оборудовании, которое позволяет работать с
клеткой в автоматическом режиме, ничего не стоит подготовить несколько тысяч
яйцеклеток, а потом всем подряд овцам вливать, в конце концов, может быть и
можно получить результат такого рода. Хотя, если сказать откровенно, я не
верю в то, что этот эксперимент по сути был удачен. - Непонятно и другое.
Каким образом взрослая соматическая клетка вообще "смогла" начать все сначала
и опять пройти все стадии эмбриогенеза. Может быть, повлияло то, что
пересаженное ядро оказалось в нужном "цитоплазматическом окружении", все-таки
оно попало в яйцеклетку?
- Да, может быть. Но это надо как-то объяснить. Понимаете, ведь предполагать
можно все. Здесь, мне кажется, есть принципиальные противоречия, которые
довольно трудно преодолеть, никак не объясняя. Загадка репрограммирования. И
у меня на этот счет большие подозрения. Конечно, я бы хотел это увидеть.
- Как же тогда расценивать перспективы создания соматической копии человека?
- Знаете, мы с вами обсуждаем какой-то фантастический роман, интересный, но
абсолютно нереалистичный. Вот, например, половая дифференцировка. Если с ней
не справились, значит нормального процесса развития органов не будет, не
говоря уже о нормальном человеке. Будет аномальный зародыш, у меня в шкафу
такие в банках стоят, могу показать. Гормонально несбалансированный, он
разовьется в идиота. Никаких научных доказательств того, что эта проблема
решена, я не слышал, налицо только демонстрация пресловутой овцы.
Давайте предположим, что каким-то загадочным образом, обойдя все препятствия,
клонируют человека. Хорошо. Но как решится проблема размножения соматических
клеток? Существует одна маленькая проблема. Из экспериментов с клеточными
культурами достоверно известно, что клетки больше пятидесяти раз поделиться
не могут. Иными словами, число циклов деления ограничено у всех клеток
позвоночных животных. Бесконечно размножаться могут только клетки, у которых
нарушено деление, то есть клетки с онкологическими свойствами.
Это серьезное препятствие в использовании соматических клеток для
трансплантации ядра. Представим себе бездетную пару. Соматическую клетку
берут у людей такого возраста, как, например, мы с вами, а мы уже почти
полжизни прожили. Значит, половину циклов размножения клетки уже прошли. Что
же получается? Ядро такой клетки пересаживают в яйцеклетку. Зародыш подрастет
немножко, а дальше - все. Соматическая клетка больше делиться не может. И
известно, почему. К каждой хромосоме привязан довольно сложный белковый
комплекс, как бы такой хвост. И за каждое деление от этого хвостика
отделяется некоторая часть. Этим накладываются ограничения на общее число
делений. Таким образом, делящиеся клетки попадут в парадоксальное положение:
они закончат свою жизнь ровно с той же скоростью, что и донор. Как обойдена
эта проблема, мне тоже непонятно. Почему бы у клонированной овцы не взять
ткань для исследования состояния ДНК в соматических клетках и не опубликовать
данные в генетическом журнале? Овца-то не должна дожить до взрослого
состояния. И уж тем более клонированный человек не дорастет. Вот вам еще один
аргумент в пользу того, что скорее всего мы имеем дело не с соматической
копией, а с чем-то другим.
Если генетикам удалось "запустить" соматическую клетку в бесконечное
размножение, что, по сути дела, и утверждается демонстрацией этой овцы,
значит должны быть какие-то объяснения. Как она не превратилась просто в
огромную опухоль? То же самое относится и к перспективе клонирования
человека.
- Еще более странной, чем клонирование человека, представляется идея о
возможности выращивания отдельных органов с целью пересадки. Ведь для этого
нужно вырастить целый организм? Или сегодня есть какие-то другие возможности?
- В органогенезе человека и животных нельзя отдельно сформировать какую- -то
часть. Действительно, нельзя вырастить отдельно руку ни при каких
обстоятельствах. Всем известно, что существует динамика сложнейших
взаимовлияний, индукционных процессов. Что вне организма вырастить вообще
что-либо практически невозможно. Действительно, надо сделать весь организм
целиком, а затем отрезать нужный орган. По-другому не получится. Многие
жизненно важные процессы происходят в момент рождения. Например, переключение
с эмбрионального кровообращения на взрослое. Сердце при этом претерпевает
серьезные морфологические изменения. Поэтому и без самого акта рождения
невозможно обойтись. Но растить жертву придется до взрослого состояния.
Последние дифференцировки мозга наступают в момент полового созревания. Да и
само по себе половое созревание, формирование половой системы идет до
восемнадцати лет. Процессы роста заканчиваются тоже во взрослом состоянии.
Даже если представить себе такую чудовищную вещь, как расчленение зародыша,
вырастить потом отчлененный орган тоже невозможно. Не возникнет пояс передних
конечностей, если зародыш без головы. Должен идти очень сложный комплекс
взаимодействий. И нервы должны врасти. Если без нервов, то есть без головы,
без спинного мозга, значит без чувствительности? А кровеносные сосуды? Кто
будет этот орган питать? А гормональная регуляция? Понимаете, нет законов
отдельно для руки или для ноги. Законов эмбриологии генетики не учитывают.
Тем не менее нарушить их нельзя. В организме все, абсолютно все взаимосвязано
и примеры можно приводить бесконечно.
Как, скажем, вырастить коленную чашечку без биомеханических связей, которые
возникают при функционировании растущей конечности? Нужно вырастить и
крестообразную связку колена, иначе не сформируются мениски. Нога при этом
должна быть напряжена, чтобы ткань, из которой они формируются, располагалась
определенным образом под воздействием напряжений конечности. Вне ноги это
невозможно, то есть вне организма. Почка - орган, который умеют пересаживать,
- должна в ходе развития постепенно включаться в физиологические процессы, а
это достижимо тоже только внутри организма. И так далее.
Таким образом, если речь идет о клонировании органов, значит будут
клонировать людей, а затем отрезать от них органы, от живых людей. Если же
выращивать целиком человека, например, соматическую копию донора, то, значит,
потом его надо будет убить. Я уже говорил, что предполагаемые попытки
осуществить клонирование людей или отдельных органов напоминают мне какой-то
фантастический роман. По-моему, социальный аспект подобной затеи можно не
комментировать. В какой голове могла родиться такая идея? Современное
состояние биологии развития таково, что вырастить отдельный орган невозможно.
Вообще проблемой органогенеза за последние сто лет занимались от силы три
лаборатории во всем мире. Никто нигде в мире не может выращивать никакие
органы, и это принципиально. Создание же целого организма трансплантацией
соматического ядра весьма сомнительно и нуждается в серьезном обосновании.
Есть принципиальные вопросы, не зная ответов на которые, всерьез рассуждать о
клонировании организма невозможно. Уровень наших сегодняшних представлений о
законах формообразования делает эту проблему неразрешимой и в ближайшем
будущем.
17. Клонировать или нет?
Начало этой истории похоже на голливудский боевик. Некий доктор наук с вполне
добротным дипломом, однако без особых достижений, человек со сложившейся
репутацией эксцентрика, если не авантюриста, и с несомненным комплексом
непризнанного гения заявляет urbi et orbi, что сотворит научное (в
данном случае биомедицинское) чудо с далеко идущими социальными,
экономическими, культурными и даже религиозными последствиями.
В реальной жизни такие анонсы не вызывают значительного общественного
резонанса - как правило, их никто не принимает всерьез. В данном же случае
все происходило по сценарной канве кинотриллера о "чокнутом профессоре".
Физик по образованию, бывший преподаватель Северо-Восточного университета в
Бостоне, а ныне не слишком удачливый бизнесмен из Чикаго Ричард Сид бросил
вызов своему государству, общественному мнению и всем мировым религиям,
пообещав в скором времени осуществить клонирование взрослого человека. Он
заявил также, что уже собрал группу медиков, готовых вместе с ним участвовать
в реализации этих планов.
По словам Сида, восемь человек уже выразили желание обрести свои генетические
копии. Список кандидатов возглавляет супружеская пара, страдающая бесплодием.
Ричард Сид впервые возвестил о своих намерениях еще 5 декабря прошлого года
на чикагском симпозиуме по репродуктивной медицине. Его заявление не
заинтересовало специалистов и не проникло в средства массовой информации.
Однако 7 января газета "Вашингтон пост" опубликовала сообщение о планах Сида,
в тот же день он выступил по американскому радио, и все это мгновенно
сделалось всепланетной сенсацией. Реакцией на нее стали резкие отповеди со
стороны президентов США и Франции, законодателей, ученых, профессоров
философии и деятелей церкви. В защиту Сида выступили немногие, и голоса их
звучали не слишком громко. Что же касается реальных шансов 69-летнего Сида
обрести на пороге старости место в пантеоне истории, то пока что они выглядят
весьма скромными - впрочем, об этом после.
Конечно же, Сид взорвал свою бомбу как нельзя более вовремя. После того как в
феврале прошлого года мир узнал о клонированной овечке Долли, как было не
ожидать, что кто-то окажется столь отважен или безумен, что захочет поставить
подобный эксперимент и на человеке? И здесь уже не имело значения ни то, что
появление Долли на свет было единственным удачным исходом 277 попыток, ни то,
что человек, выражаясь по-простому, все же не овца и, кроме эмбриологических
и физиологических различий, существует и еще коекакая специфика. Всех
охватило ощущение грядущего чуда, не хватало лишь чудотворца. А спрос, как
известно, стимулирует предложение.
Кто же он такой, этот пока не признанный Фауст конца двадцатого столетия,
которого директор Центра биоэтики Пенсильванского университета Артур Каплан
эффектно назвал "Кеворкяном от клонирования"? (Имеется в виду американский
врач Джек Кеворкян, создатель печально известной "машины" для добровольного
ухода из жизни безнадежно больных, против которого бессильна юриспруденция
нескольких американских штатов.) Ричард Сид - выходец из медицинской семьи.
Его отец был довольно известным хирургом, врачами стали и два его брата -
Джон и Рэндольф. В старших классах школы Дик Сид, мягко говоря, не
пользовался особой любовью наставников и соучени-ков - по его собственным
словам, знал слишком много и этим вызывал всеобщее раздражение. Он окончил
Гарвард, получив диплом с отличием, там же защитил магистерскую диссертацию
по физике, а в 1953 году - докторскую.
После не слишком продолжительной университетской карьеры Сид всерьез увлекся
практической эмбриологией, хотя скорее на полулюбительском уровне. В
семидесятые годы он разработал методику извлечения коровьих эмбрионов и
переноса их в матку суррогатной матери и основал фирму для продвижения своего
изобретения на рынок. Десятилетием позже Ричард Сид вместе с братом
Рэндольфом, чикагским хирургом, применил эту методику для лечения бесплодия,
однако семейное предприятие не принесло коммерческого успеха. Одно время он
носился с идеей применения лазеров для резки стеклянных полировальных шкурок.
Сид построил действующую экспериментальную установку, однако не нашел
инвесторов. Попытался собрать капитал в 35 миллионов долларов для
производства продуктов из рыбы, но и тут потерпел неудачу. Занимался Сид и
поисками средств от ВИЧ-инфекции, естественно, безрезультатно.
В последнее время дела Сида шли настолько плохо, что он просрочил выплату
банковского займа на покупку 340-тысячного дома, и поэтому прошлым летом
лишился двухэтажного особняка в викторианском стиле в Оак-парке, неподалеку
от Чикаго. По собственному признанию, Сид потерял на неудачных спекуляциях в
общей сложности два миллиона долларов. Если верить его соседке Барбаре Молин
(которую он, кстати, уговаривал вложить 75 тысяч в свой противоспидовый
проект), Сид всю жизнь страдал от неудовлетворенного тщеславия и теперь пошел
ва-банк в последней отчаянной попытке обрести славу и богатство. С другой
стороны, преподобный Томас Кросс, пастор Первой объединенной методистской
церкви в Оак-парке, уверен, что его прихожанин руководствуется христианской
любовью к ближнему и искренне хочет помочь людям, страдающим от бесплодия.
Сид намерен воспользоваться той же методикой клонирования, которую применили
"создатели" Долли -Йэн Вилмут и его коллеги из Рослиновского института под
Эдинбургом. В яйцеклетку, из которой предварительно удален ее собственный
генетический материал, переносят двойной набор хромосом, полученный из любой
соматической клетки человека-донора. Оплодотворенную таким образом яйцеклетку
после шести-семи делений пересаживают в матку суррогатной матери. В случае
успеха в положенный срок должен родиться ребенок - точная генетическая копия
донора.
По словам Сида, технически этот эксперимент почти полностью подготовлен, и
сейчас все упирается в недостаток средств. Он и не скрывает, что собирается
открыть в нескольких странах центры клонирования, которые принесут ему
солидную прибыль. По расчетам Сида, первые эксперименты обойдутся в один-два
миллиона долларов каждый, но если дело будет поставлено на поток, цена одного
младенца-клона не превысит пятнадцати тысяч. Пока еще никто не может с
уверенностью сказать, насколько серьезны планы Сида и сможет ли он
осуществить их у себя на родине.
В прошлом году Билл Клинтон запретил использовать федеральные ассигнования на
любые попытки клонирования человека и призвал ввести пятилетний мораторий на
такие эксперименты. Национальная совещательная комиссия по биоэтике,
учрежденная по распоряжению Клинтона в марте прошлого года, в течение этих
пяти лет должна оценить степень опасности подобных экспериментов и их влияние
на общество. Однако президентский законопроект не нашел спонсоров на
Капитолийском холме и потому пока не обсуждался в Конгрессе. После заявления
Сида пресс-секретарь Белого дома Майкл Мак-Карри дал понять, что теперь
администрация, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, может предпринять новые
шаги. Сам Билл Клинтон, выступая 27 января в Конгрессе с ежегодным посланием
"О положении страны", призвал законодателей "ратифицировать этический
консенсус научных и религиозных сообществ и наложить запрет на клонирование
людей".
С аналогичными инициативами выступали и сами законодатели. Два билля
подготовил мичиганский конгрессмен-республиканец Вернон Элерс, ревностный
христианин и в прошлом физик-теоретик. Один из них, внесенный еще прошлой
зимой, получил одобрение комитета по науке палаты представителей. Этот
законопроект запрещает "получение клонов человека" любыми методами, однако
наказание за его несоблюдение весьма мягко - всего лишь штраф в пять тысяч
долларов. По сообщениям печати, у билля Элерса в его нынешней редакции
практически нет никаких шансов: большинство членов Конгресса настроены на
подкрепление запрета куда более жесткими санкциями. Комментируя планы Сида,
Элерс призвал не принимать их всерьез. По мнению конгрессмена, в ближайшие
месяцы и даже годы клонирование человека не сможет быть осуществлено по чисто
техническим причинам.
Законопроекты Элерса были внесены в ответ на рождение Долли, когда еще никто
не выдвигал конкретных планов клонирования человека. Совсем недавно, через
две недели после декларации Сида, сенатор-республиканец от штата Миссури
Кристофер Бонд сделал более решительный шаг. Он сказал, что предложит
Конгрессу срочно объявить клонирование человека противозаконным действием,
караемым крупными штрафами (250 тысяч долларов для отдельного лица и
полмиллиона для фирмы), а также, возможно, и лишением свободы. Другой
сенатор, бывший кардиохирург Билл Фрист, также заявил, что работает над
аналогичным биллем. Американское Общество репродуктивной медицины,
объединяющее девять с половиной тысяч специалистов по лечению бесплодия,
гинекологов и урологов, сообщило средствам массовой информации, что
подготовило собственный законопроект, запрещающий клонирование человека. В
поддержку подобных мер решительно высказались такие влиятельные лица, как
лидер республиканского большинства палаты представителей Ричард Арми и
председатель ее комитета по науке Джеймс Сенсенбреннер. Министр
здравоохранения и социальных служб Донна Шалала без обиняков заявила по
телевидению, что Ричарду Сиду не удастся реализовать свои планы на
американской территории.
20 января обещание министра получило вполне официальное подкрепление со
стороны могущественного федерального учреждения - Управления по наблюдению за
пищевыми продуктами и медикаментами. Оно передало в печать заявление, что
действующее законодательство Соединенных Штатов предоставляет ему право
контролировать любые эксперименты по клонированию человека. Майкл Фридман,
исполняющий обязанности руководителя управления, заявил, что любое лицо или
организация, желающие проводить подобные эксперименты на территории США,
обязаны подать соответствующую заявку, рассмотрение которой потребует
длительного времени. Фридман не скрыл, что его ведомство не остановится перед
судебным преследованием любого физического и юридического лица, которое
попробует осуществить несанкционированное клонирование.
Сам Сид не скрывает, что намерен действовать быстро и решительно. Он хотел бы
не позже, чем через два года, поразить мир рождением первого ребенка-клона.
Похоже, что Сид предпочитает осуществить все подготовительные процедуры у
себя на родине, но готов поискать подходящую лабораторию и за границей. В
качестве вероятного кандидата на эту роль он назвал граничащий с Калифорнией
мексиканский город Тихуану. Мексиканское правительство срочно заявило о
решительном несогласии с этими полномочиями и готовности не допустить их
осуществления. В Мексике также имеется Комиссия по биоэтике, и ее
председатель немедленно обратился к депутатам Национального конгресса с
просьбой не тянуть с принятием соответствующего закона, но пока это лишь
благое намерение. К тому же Сиду не заказано подыскать лабораторию и в другом
месте, например на Каймановых островах или Багамах.
Что касается поддержки в американском обществе, то Сид ее явно не снискал.
Вероятно, выгляди его планы более осуществимыми, критика была бы серьезней.
Почти все комментарии можно привести к общему знаменателю: "Вряд ли возможно
и, во всяком случае, не нужно". Конечно, нашлись и диссиденты вроде
профессора философии Алабамского университета Грегори Пенса, который призвал
не запрещать эксперименты по клонированию человека, а лишь разумно их
регулировать. Но подобные высказывания можно перечесть по пальцам. В печати
немедленно появились предупреждения о непредсказуемых последствиях этих
опасных опытов, в частности из-за повреждения структур ДНК.
"Безответственность", "авантюризм", "безумие" - это, пожалуй, самые крепкие
выражения, раздающиеся в адрес Сида. Более миролюбивые критики склоняются к
мнению, что общество не готово к клонированию человека и что в ближайшие
годы, во всяком случае, необходимо ограничиться лишь опытами на животных.
Остается добавить немногое. 12 января в Париже был открыт для подписания
дополнительный протокол к Европейской конвенции о правах человека и
биомедицине, запрещающий "любое вмешательство, имеющее целью создать
человеческое существо, идентичное другому человеческому существу, живому или
мертвому". В этот же день под протоколом поставили подписи представители
девятнадцати стран - Дании, Греции, Исландии, Испании, Италии, Латвии,
Люксембурга, Македонии, Молдовы, Норвегии, Португалии, Румынии, Сан-Марино,
Словении, Турции, Финляндии, Франции, Швеции и Эстонии. 24 января к этому
решению присоединился и кабинет министров Нидерландов. Японский Совет по науке
и технологии (очень влиятельный правительственный орган, возглавляемый самим
премьер-министром) постановил учредить специальную комиссию для решения вопроса
о правовых и этических аспектах клонирования человека. Биологи, врачи и юристы,
работающие в составе этой группы, должны представить свои рекомендации в мае.
Вот так обстояли дела в конце января, когда была написана эта статья.
18. Промежуточный итог
Слово "промежуточный" в названии употреблено по двум причинам.
Во-первых, потому, что никакие итоги сейчас, по существу, подводить
невозможно. Экспериментальные работы по клонированию высших млекопитающих едва
лишь начаты, и неизвестно, насколько долгим и сложным будет путь к точке, где
доподлинно выяснятся реальные возможности и опасности этой технологии. Напомню,
что Долли - это лишь один удачный случай из 277. Остальные 276 попыток
окончились неудачей. Но к этому надо добавить и то, что с течением времени
сомнения в "эффекте Долли" не уменьшаются. В ходе относительно недавней
дискуссии под давлением оппонентов Йэн Вилмут был вынужден признать, что
вероятность ошибки, пусть и мизерная, имеет место. Впрочем, различные "за" и
"против" представлены в нашей подборке. Здесь же хотелось бы обратить внимание
читателя на иную тему.
Идея клонирования человека ставит перед сообществом людей такую проблему, с
какой оно прежде не сталкивалось. Эта проблема - возможная опасность потери
уникальности человеческой личности. Так развивается наука, такова особенность
познания, что каждый его новый шаг несет с собой новые, неведомые ранее
возможности, но и новые грозные опасности. Овладение энергией атома принесло
дешевую электроэнергию - но и оружие, способное погубить все человечество.
Электронные коммуникации - небывалую свободу связи и общения - но и
неограничиваемую свободу порнографии и расизма.
И вот - клонирование. Для бесплодных семей, жаждущих продолжить себе во
времени, - спасение. Ну, а как отнестись к перспективе - пусть весьма
отдаленной! - появления многих биологических "копий" живущих людей? Сама
возможность такого поворота событий побуждает к серьезным размышлениям.
Профессор Борис Конюхов считает: "Нормы биоэтики, о которых так много спорят
сейчас, нужны не только ученым. Те нравственные заповеди, которыми человечество
пользуется века, к сожалению, не предусматривают новых возможностей, какие
вносит в жизнь наука. Поэтому людям и необходимо обсуждать и принимать новые
законы общежития, которые учитывают новые реальности".
И второй повод для появления слова "промежуточный" в заголовке. На следующих
страницах журнала "Тема номера" будет продолжена.
Во-первых, заметками о пропаганде идеи бессмертия человека в советской печати
двадцатых годов - это своего рода пародия на те отзвуки, какие возникли в
общественном сознании нашего времени по поводу клонирования.
Но, главное, тема будет продолжена размышлениями Владимира Поруса о
современном обществе, современной науке и культуре. Мне хотелось бы особо
обратить внимание читателя на несколько мест из его статьи. Прежде всего: "
Попытки как-то обуздать профанацию науки, противопоставить гонке за славой и
деньгами нравственность и мудрость (которые, я надеюсь, все же не
растворены в "масскульте", а продолжают жить своей особенной жизнью) -
оборачиваются как раз обратным эффектом: подбрасывают хворост общественного
внимания в костер сенсации". И в заключение: "Нам надо бы понять, что
само собой ничего не образуется, и как сейчас, так и в будущем, люди имеют и
будут иметь ту культуру и ту науку, какие возникают из их совместных духовных
усилий".
Вот этим и закончу: совместные духовные усилия, - то, к чему побуждает бурное
развитие науки.
Сегодня сообщения СМИ о клонировании, позволяющем человеку продолжать себя в
новых поколениях, - своего рода бессмертии, публикации о "пилюлях молодости"
и "таблетках от старости" захватывают внимание читающей публики. Но они же
рождают и смутные воспоминания о том, что эта тема не впервые заняла видное
место на страницах газет и журналов. Некий профессор Воронов, анекдоты о
Троцком, который якобы прошел процесс омоложения, для чего ему пересадили
семенники то ли обезьяны, то ли собаки, и так далее... И действительно,
архивные материалы подтверждают догадку. Первую публикацию повести Булгакова
"Собачье сердце" в журнале "Знамя" в 1987 году Мариэтта Чудакова сопроводила
статьей, из которой заимствован следующий отрывок.
"С 1921 года научно-популярная печать только и писала об омоложении по методу
австрийского физиолога Э.Штейнаха, занимавшегося пересадкой половых желез у
млекопитающих.
В 1924 году вышел второй сборник статей под редакцией профессора Н.К.Кольцова
"Омоложение", почти все журналы стали печатать статьи на эту тему, причем
невозмутимая бойкость журналистского тона обливала изложение экспериментов
поистине фантастическим светом.
Так, автор одной из статей сообщал, что "оперировать стали даже маленькие
небогатые города", что оперируют "в далеком Ташкенте и в маленькой Вотской
области". (Василевский А.М. Новое об операции омоложения. "Звезда", 1924, N5,
стр.195.) Описывалось, как у оперированного "животного окрепли силы, стала
свежее и блестящее шерсть, походка отчасти приобрела прежнюю эластичность, во
рту появились даже новые белые зубы..." (Там же, стр.198.)
Автор другой статьи сообщал об опытах, проделанных им самим: "Оперировано: два
врача, два студента... два интеллигентных пациента и два малоинтеллигентных
(!). Такой подбор сделан умышленно, чтобы лучше разобраться в клинических
проявлениях"; далее приводились истории болезни, живо напоминающие историю
болезни Шарика, которую ведет в повести доктор Борменталь: "...Головные боли
исчезли. Во всем организме чувствуется бодрость, свежесть и душевное
спокойствие... Заметно выпадение волос, как седых, так и пигментированных...
Выпадение волос усилилось... Выпадение волос прекратилось... Волосы на голове,
в затылочной области почернели, борода также заметно почернела". (Профессор
Щипачев. Пересадка половой железы в связи с работами проф. Штейнаха по
омоложению и продлению личной жизни. "Сибирские огни", 1923, N1-2, стр.197,
199, 200.)
Это было в духе времени, когда победа не только над старостью, но и над
смертью казалась достижимой, поставлена была еще в начале 1920-х годов в ряд
актуальных научных и даже производственных задач. "Что такое смерть? - думали
в дни голодных пайков ученые... Быть может, на долгие века запомнит
человечество вот это наследство, оставшееся в науке от эпохи военного
коммунизма... Пусть из этих, живущих отдельной жизнью желез будут созданы
особые рабочие станки, специальные фабрики по омоложению и исправлению живых
людей". (И. Полтавский. Наши ученые. "Вечерняя Москва", 1926, 16 февраля.)
На экранах появились научно-популярные фильмы об омоложении - сначала
европейские, а потом и отечественный, в котором, как с удовлетворением
сообщалось в печати, "засняты опыты не только с животными, но и с людьми,
чем не могут пока похвастаться аналогичные германские фильмы". ("Жизнь
искусства", 1924, N34 [19 августа], стр.24.) Мы не должны снимать с людей
копии, поскольку нам следует относиться к каждому ребенку как к индивиду, а не
как к копии другого человека.
19. Мы имеем науку, какую заслуживаем
Вот и еще одна - очередная - сенсация века. Чуть ли не завтра ученые примутся
за создание генетических копий человека. Подобно овечке Долли, количество
фотографий которой уже соперничает с числом изображений Саддама Хусейна или
Рудольфа Шварценегера, вскоре могут появиться на свет маленькие Джоны или
Мэри, представляющие собой копии людей, давших для этой цели свой
генетический материал.
СМИ наперебой судачат о новом взлете человеческого гения, не упуская при этом
случая пощекотать нервы профанов фантастическими сюжетами на темы копирования
живых (или даже мертвых) человеческих существ со всеми мыслимыми и
немыслимыми нюансами этого предприятия.
Политические деятели подливают масла в огонь, призывая то к мораторию на
эксперименты с неясными последствиями, то к применению власти для обуздания
авантюристов от науки.
Философы и священнослужители различных конфессий обращают внимание на
этические и религиозные проблемы, с которыми неизбежно встретятся люди,
согласившиеся на осуществление проекта Ричарда Сида.
Алармисты из числа сторонников экологических движений рисуют бредовые картины
будущего, в которое пробивает себе дорогу идея фабрикации людей.
В шумихе тонут голоса ученых, предупреждающих о преждевременности и почти
полной научной необоснованности рекламных заявлений о готовности современной
биоинженерии взяться за эту задачу.
Однако, я думаю, научные, этические или религиозные аргументы "за" и "против"
клонирования человека практически недоступны и неинтересны огромному
большинству людей. "Массовый человек", ставший в двадцатом веке основным
персонажем мировой истории, развлекается научными, как и всякими прочими,
сенсациями, иногда, впрочем, подумывая о выгоде, какую он мог бы извлечь из
них, или об опасностях, которых ему лично стоило бы поостеречься. Вот для
этого-то "массового человека" и затевается кутерьма вокруг клонирования
людей, на него работают СМИ, именно к его чувствам и инстинктам взывают
политики и интеллектуалы.
Мы давно уже живем в обществе, в котором "массовая культура" - культура
"массового человека" - заполонила чуть ли не все культурное пространство, и
явления, подобные рекламной кампании Ричарда Сида, соответствуют и запросам,
и ценностям этого общества. Все довольны и все получают свое. Пресса и ТВ -
сенсацию, обыватели - неплохое развлечение, интеллектуалы - повод для
обнаружения своих критических способностей, политики - удобный случай для
демонстрации своей близости к настроениям и чувствам "электората", а кот
Васька, то бишь доктор Сид, - рекламу, известность, надежду выловить жирную
рыбку в мутной воде.
Как противиться этому? Парадокс в том, что попытки как-то обуздать профанацию
науки, противопоставить гонке за славой и деньгами нравственность и мудрость
(которые, я надеюсь, все же не растворены в "масскульте", а продолжают жить
своей особенной жизнью) - оборачиваются как раз обратным эффектом:
подбрасывают хворост общественного внимания в костер сенсации. Такова логика
безумия.
Большинству людей, плохо разбирающихся не только в проблемах генетики и
медицины, но и вообще в том, что такое наука и каким требованиям должно
отвечать настоящее, "нехалтурное" научное исследование, недосуг и неохота
вникать в суть дела. Они привыкли жить в мире, которому научно-технический
прогресс подсовывает свои плоды, не требуя даже минимального понимания их
природы. Телевидение и компьютеры стали обыденностью, но лишь немногие
знакомы с принципами устройства этих приборов. Даже человеку, получившему
университетское образование, скажем, в области экономики, почти невозможно
объяснить, что происходит в его организме, когда он избавляется от головной
боли таблетками аспирина, или в "микроволновке", которая готовит ему завтрак.
Предметы из синтетических материалов ничем не напоминают о формулах
высокомолекулярной химии, а квантовая физика вряд ли интересует большинство
из тех, кто садится в кресло перед лазерным микрохирургическим аппаратом.
Фото милой клонированной овечки обладает несравненно большей убедительностью,
чем статистические данные о высокой вероятности рождения уродов в опытах с
клонированием.
Скажу так: в двадцатом веке произошла культурная катастрофа, для большинства
людей оставшаяся незамеченной. Она состоит в том, что наука, которая была
порождением высокой европейской и мировой культуры, стала стремительно
утрачивать свои культурные признаки и функции и превращаться в нечто
"маргинальное" по отношению к культуре. Современные научные представления о
мире, как бы революционны они ни были, практически не затрагивают жизненные
смыслы, на которые ориентируются обычные, в меру образованные люди.
Поясню. В былые времена научные идеи Коперника, Ньютона, Дарвина или Бора не
только преображали научные представления о мире, но и глубоко перепахивали
культурную почву. Является ли человеческий мир центром Мироздания, или всего
только малой периферийной частью обозримого Космоса, возник ли человек как
одухотворенное создание Бога или является продуктом естественной эволюции
животного мира, господствуют ли в мире, окружающем нас, абсолютные связи
причин и следствий, или же мировой процесс имеет вероятностный характер - эти
и подобные им фундаментальные научные проблемы преломлялись в сознании сотен
миллионов людей, не имеющих прямого отношения ни к физике, ни к биологии, ни
к астрономии.
Научные идеи затрагивали мировоззрение, веру, ценности, оказывали влияние на
религиозные, эстетические, политические связи между людьми. Но в наше время,
как отмечает немецкий философ Герман Люббе, "чем больше научная информация
превосходит возможности понимания на основе обычного, связанного с жизненным
миром и прививаемого школой опыта, тем меньше ее значение для обеспечения
единой культурной ориентации в окружающей действительности".
Это означает, что наука из силы, формирующей культуру, определяющей смыслы,
ценности и цели общественного и личностного бытия, во все большей степени - с
нарастанием своей сложности и непонятности для большинства людей -
превращается всего лишь в одну из бесчисленного множества человеческих
профессий. Работая на нужды современной "техногенной" цивилизации, она в
своем культурном аспекте все теснее смыкается с "массовой культурой",
обслуживая, обеспечивая потребности последней.
Что же удивительного в том, что наука пропитывается духом "массовой
культуры"? Что люди, работающие в науке, сами, по сути, принадлежат к
"массовой культуре", разделяют именно ее жизненные ориентиры и ценности?
Вера в духовную силу научного сообщества, в его способность стать духовным
лидером эпохи, в наши дни - все более слабый отголосок ушедших в прошлое
времен, когда в науке видели едва ли не основной двигатель исторического
"прогресса".
"Массовый человек" в роли современного ученого ориентирован в первую очередь
на успех своей профессиональной деятельности. Научное знание перешло (или
переходит) в разряд инструментов достижения этого успеха. Но если "успех" в
ряду ценностей более важен, чем "истина", если сама истина отделена от
нравственности, то это соответствующим образом определяет и характер
профессиональной деятельности. Ведь достичь успеха можно и за счет ловкости и
конъюнктурного чутья, игры с идеологией, манипуляции фактами, рекламы и
многого другого, вовсе не совпадающего с философской мечтой о Большой Науке -
сообществе бескорыстных служителей истины, подчиняющихся только законам
научной рациональности.
Выдающийся американский социолог Роберт Мертон сформулировал принципы Большой
Науки:
универсализм - наука стремится к предельным обобщениям о мире, человеке,
обществе, не останавливаясь ни перед какими внешними барьерами;
общность - наука не знает национальных, классовых, политических и прочих
барьеров, ее результаты являются достоянием всего человечества;
бескорыстие - для науки нет высшей ценности, нежели истина;
организованный скептицизм - наука есть сообщество свободно мыслящих
людей, не признающих больших авторитетов, чем Разум и Опыт; сама организация
науки поддерживает эту свободу, а человек, отступающий от истины и свободы
критики, тем самым выводит себя за рамки науки.
По Мертону, поведение ученых, так или иначе отклоняющееся от этих принципов,
должно считаться "дисфункциональным", то есть таким, которое не соответствует
истинному предназначению науки и искажает его. Увы, это оказалось скорее
идеальным проектом, мечтой, а не оценкой реального положения вещей. Попробуем
применить эти принципы к анализу проекта Ричарда Сида: где бескорыстие, где
рациональная оценка существующих знаний и технических возможностей
генетической медицины, где торжество научного критицизма над авантюризмом и
безответственностью?
Мне могут возразить: но ведь большинство ученых не поддержали Сида, и
недостатка в "организованном скептицизме" тоже как будто нет, а публикуемые
выступления видных специалистов свидетельствуют, что критерии научности все
еще работают, и в науке еще можно отличить действительные достижения от
необоснованных претензий и рекламных трюков. Не предвзяты ли мои констатации
разрыва науки с культурой? Быть может, все наоборот, и как раз наука остается
самым надежным бастионом культуры?
Мне и самому было бы приятнее думать таким образом. И мне дорога мысль о том,
что у человечества просто нет иного выбора: либо с помощью науки разрешать
противоречия своего бытия, либо прийти к апокалипсису. Но именно поэтому
необходимо осознать, о какой науке идет речь. Если верно, что от науки во
многом зависит настоящее и будущее человечества, то ведь верно и то, что от
нас, живущих на переломе исторических эпох, зависит судьба науки. Сохранит ли
она свое былое значение в культуре? Или трещина между нею и культурой будет
расширяться, пока не станет непроходимой пропастью?
Дело не в отдельных скандальных эпизодах, подобных нынешней шумихе с
клонированием человека (кстати, таких эпизодов не так уж мало). Речь о
перспективах культуры. Они совсем не радужны, и пророчествовать здесь об этом
как-то неуместно. Мы знаем: когда культура уступает место своим суррогатам и
довольствуется более или менее безмятежным существованием в "нишах" храмов,
музеев, лабораторий, библиотек и других хранилищ, когда она служит убежищем
для немногих - это значит, что большая беда уже на пороге.
Вспомним: наступление эпохи "массового человека" было предсказано Ф.Ницше,
О.Шпенглером, Д.Мережковским, К.Ясперсом, X.Ортегой-и-Гассетом задолго до
того, как эта эпоха породила тоталитарные режимы, для которых именно
"массовый человек" был необходимым материалом. Режимы рухнули, а эпоха живет.
Какие монстры еще могут выйти из ее чрева?
Ничто так не способно повредить будущему, как дурацкий оптимизм в настоящем.
Да, наша культура и наша наука далеки от совершенства. Это не причина для
истерики. Но это и не оправдание для пассивности. Нам надо бы понять, что
само собой ничего не образуется, и как сейчас, так и в будущем люди имеют и
будут иметь ту культуру, и ту науку, какие возникают из их совместных
духовных усилий.
А что до опытов Сида - поживем, увидим.
Страницы: 1, 2
