Доклад: Владимир Алексеевич Корнилов
В. А. Корнилов
Владимир Алексеевич Корнилов, будущий герой Севастопольской обороны, появился
на свет 1 февраля 1806 года в родовом имении Ивановском Тверской губернии.
Отец Владимира Корнилова был морским офицером, за службу на флоте получил чин
капитан-командора, затем занимал губернаторские должности в сибирских краях,
в конце жизни стал сенатором. Идя по стопам отца, Корнилов-младший в 1821г.
поступил в Морской кадетский корпус, через два года закончил его, став
мичманом. Богато одаренный от природы, горячий и увлекающийся молодой человек
тяготился береговой строевой службой в Гвардейском морском экипаже. Он не
выдержал рутины плац-парадов и муштры конца царствования Александра I и был
отчислен из флота «за недостаток бодрости для фронта». В 1827г. по
ходатайству отца ему разрешили вернуться во флот. Корнилов был назначен на
только что построенный и пришедший из Архангельска корабль М. Лазарева
«Азов», и с этого времени началась его настоящая морская служба.
В составе экипажа «Азова» мичман Корнилов принял участие в трудном переходе
из Кронштадта в Средиземноморье. В один из дней плавания Лазарев выкинул
через люк в море стопку французских романов, лежавших в каюте мичмана, взамен
он принес ему книги по морскому делу и в дальнейшем опекал его, помогая
становлению молодого офицера. В Средиземном море «Азов» вошел в состав
объединенной русско-англо-французской эскадры, пришедшей на помощь восставшей
Греции, и Корнилов стал участником знаменитого Наваринского сражения против
турецко-египетского флота. В этом сражении (8 октября 1827г.) экипаж «Азова»,
несшего флагманский флаг, проявил высшую доблесть и первым из кораблей
русского флота заслужил кормовой Георгиевский флаг. Рядом с Корниловым
сражались лейтенант Нахимов и гардемарин Истомин.
После завершения военных действий Корнилов вернулся служить на Балтику, но
затем Лазарев, ставший начальником штаба Черноморского флота, вызвал
запомнившегося ему доблестного офицера в Севастополь. В период Босфорской
экспедиции 1833г., когда Россия решила содействовать мирному урегулированию
египетско-турецких отношений, лейтенант Корнилов выполнял поручение Лазарева
по военно-географическому обследованию района Босфора и справился с ним
отлично. По окончанию экспедиции он был награжден орденом святого Владимира
4-й степени. По возвращении в Севастополь Владимир Алексеевич был назначен
командиром нового брига «Фемистокл», усердно занимался с экипажем, проявляя
способности умелого организатора боевой подготовки и нравственной закалки
моряков. Совершил с кораблем плавание в Константинополь и Пирей, заслужив
следующий отзыв русского посла: «Бриг «Фемистокл» примерным попечением своего
командира содержится в самом лучшем виде и смело может соперничать с
иностранными военными судами». С 1837г. Корнилов командовал корветом «Орест»,
затем 120-пушечным кораблем «Двенадцать апостолов», на которых
совершенствовал свои умения в искусстве корабельного вождения, заслужил
авторитет строгого, но справедливого в своих требованиях начальника,
уважающего подчиненных. Постоянно занимался самообразованием, изучая
отечественную и иностранную литературу по военно-морским вопросам.
В 1838г. Корнилов в чине капитана 2-го ранга получил назначение начальником
штаба при главном командире Черноморского флота Лазареве. Несмотря на
относительную молодость Владимира Алексеевича, Лазарев выбрал на этот пост
именно его и не ошибся в своем выборе. Корнилов стал его незаменим помощником
в деятельности по управлению черноморскими портами, развитию флота и обучению
корабельного состава. Начальник штаба разработал штаты снабжения и вооружения
судов Черноморского флота, принимал непосредственное участие в организации
регулярных плаваний и учений эскадры. В 1840г. Корнилов был произведен в
капитаны 1-го ранга. Участвовал он и в боевых походах эскадры вдоль
восточного побережья Черного моря, в занятии Туапсе и Псезуапсе, высадке
десантов в Субаши и Шахе, в других боевых делах, связанных с покорением
Кавказа.
В 1846г. Владимир Алексеевич был командирован в Англию для наблюдения за
строительством паровых судов по заказу Черноморского флота, одновременно
знакомился с состоянием британских морских сил и организацией управления ими.
Вернувшись через два года в Россию, и произведенный в контр-адмиралы, он
состоял для особых поручений при Лазареве, в 1849г. вернулся в должности
начальника штаба Черноморского флота. Имея авторитет не только в Севастополе,
но и в Петербурге, Корнилов в 1851г. был зачислен в свиту его императорского
величества с правом доклада как у начальника Главного морского штаба
А.С.Меншикова, так и у самого Николая I.
После смерти Лазарева (1851 г.) главным командиром Черноморского флота был
назначен адмирал Верх, но все смотрели на это назначение как на временное и
условное, имея в виду кандидатуру Корнилова. В 1852 г. Владимир Алексеевич
был произведен в вице-адмиралы и получил звание генерал-адъютанта. Фактически
вся власть в управлении Черноморским флотом и портами находилась в его руках.
Ожидая дальнейшего обострения обстановки на южных рубежах России, Корнилов
предпринял энергичные меры по строительству новых судов в Николаеве,
расширению доков и адмиралтейства в Севастополе, пополнению артиллерийских
арсеналов. Но ему уже не хватило времени, чтобы укрепить крымские берега –
слишком быстро развивались события. После неблагоприятного результата миссии
Меншикова в Константинополь, в котором принимал участие и Корнилов, война
России с англо-франко-турецкой коалицией стала совсем близкой.
20 октября 1853 г. Россия объявила о состоянии войны с Турцией. В тот же день
адмирал Меншиков, назначенный главнокомандующим морскими и сухопутными силами
в Крыму, послал Корнилова с отрядом кораблей на разведку противника с
разрешением “брать и разрушать турецкие военные суда, где бы не встретились”.
Дойдя до Босфорского пролива и не обнаружив противника, Корнилов направил два
корабля для усиления эскадры Нахимова, крейсировавшей вдоль Анатолийского
побережья, остальные отправил в Севастополь, сам же перешел на пароходофрегат
“Владимир” и задержался у Босфора.
5 ноября Корнилов увидел вдали шесть больших судов и принял их за эскадру
Нахимова; но тут же, на более близком расстоянии, показался большой
неприятельский пароход. Корнилов немедленно пустился за ним в погоню. После
четырехчасового преследования “Владимир” нагнал неприятельский пароход,
оказавшийся турецко-египетским и называвшийся “Перваз-Бахри” (Морской вьюн).
Он был в 220 сил и вооружен 10 орудиями большого калибра. С начала боя,
Метким взглядом хладнокровного и опытного моряка, командир Бутаков заметил у
“Вьюна” отсутствие кормовой обороны. Воспользовавшись этим недостатком, после
двухчасового боя, в котором египетский экипаж оказал большую храбрость и
нанес русскому пароходу некоторую потерю в людях, причем был убит возле
самого Корнилова его адъютант, - “Владимир” не только перебил у неприятеля
половину команды, но привел его в беззащитное состояние, убил капитана и
принудил спустить флаг.
Это был первый в истории военно-морского искусства бой паровых кораблей, и
экипаж “Владимира” во главе с капитан-лейтенантом Г. Бутаковым одержал в нем
убедительную победу. Турецкий корабль был захвачен в плен и на буксире
приведен в Севастополь, где после ремонта вошел в состав Черноморского флота
под названием «Корнилов».
Вскоре Владимир Алексеевич во главе отряда пароходофрегатов вновь направился
в море: Меншиков послал его к эскадре Нахимова с указанием взять руководство
на себя. Но к главным событиям Синопского сражения 18 ноября, в котором
Нахимов разгромил турецкий флот, он опоздал (преследовал уходивший из
Синопской бухты турецкий пароход «Таиф»), чему был даже рад, так как не хотел
перехватывать победу у чтимого им флотоводца.
Синопское поражение турок ускорило вступление в войну Англии и Франции, и на
плечи начальника штаба Черноморского флота через несколько месяцев легла
тяжелая ноша - защита недостаточно подготовленного к обороне Севастополя.
Малоудачные действия сухопутной армии Меншикова в борьбе с англо-французскими
войсками, высадившимися на крымские берега, поставили Севастополь в
критическое положение. Корнилов, возглавив оборону города, предпринимал
срочные меры для его укрепления, в чем ему активно помогал военный инженер
Э.Тотлебен. Вскоре Черноморский флот оказался запертым в Севастопольской
бухте англо-франко-турецкой эскадрой, превосходившей его по числу кораблей
втрое, а по паровым судам в девять раз. На совете флагманов и командиров,
решавшем судьбу Черноморского флота, Корнилов выступил за выход кораблей в
море, чтобы сразиться, пусть и в последний раз, в бою с неприятелем. Однако
большинством голосов членов совета (при молчании удрученного Нахимова) было
принято решение затопить флот, исключая пароходофрегаты, в Севастопольской
бухте и тем самым перекрыть прорыв противника к городу с моря. 11сентября
1854г. затопление парусного флота началось. Все орудия и личный состав
утраченных кораблей начальник обороны города направлял на бастионы.
В преддверии осады Севастополя, Владимир Алексеевич, получивший указания от
царя сказал: «Пусть прежде поведают войскам слово Божье, а потом я передам им
слово царское». И вокруг города был совершен крестный ход с хоругвями,
иконами, песнопениями и молебнами. Лишь после этого прозвучал знаменитый
корниловский призыв: «Позади нас море, впереди неприятель, помни: не верь
отступлению!»
13 сентября город был объявлен на осадном положении, и Корнилов привлек к
строительству укреплений население Севастополя. Были увеличены гарнизоны
южной и северной сторон, откуда ожидались главные атаки неприятеля.
18сентября Меншиков, наконец, приблизив свою амию к Севастополю, побывал в
городе, виделся с Корниловым и «предупреждал его, чтобы впредь он не
беспокоился, если действующему отряду потребуется сделать еще какую-нибудь
диверсию затем, чтобы отвлечь внимание неприятеля от Севастополя». Но
Корнилов плохо верил в стратегию главнокомандующего и упорствовал на
необходимости усилить гарнизон, и князь, «снисходя на односторонний взгляд
еще неопытного в военном деле адмирала, уважая лихорадочную его заботливость
о сосредоточении себе под руку всех средств к обороне Севастополя, главное же
сознавая как важно ободрить столь незаменимого своего сподвижника», -
согласился. Другими словами, Меншиков в это время не очень уверенно себя
чувствовал и не решился спорить с Корниловым.
Тотчас же из команд, снятых с кораблей, стали формироваться батальоны под
начальством корабельных командиров для действий на берегу.
Нахимов все эти дни – 12,13,14 сентября и дальше – непрерывно перевозил
орудия с кораблей на береговые бастионы, формировал и осматривал команды,
следил за вооружением батарей Северной стороны.
Начиная с 20 сентября, артиллерийская перестрелка между Севастополем и
неприятелем стала несколько усиливаться. Русские старались мешать работе
англичан и французов по устройству насыпей в их параллелях. Французы и
англичане прощупывали слабые места оборонительной линии, стремились помешать
кипучей деятельности Тотлебена и его рабочих, которые проявляли совсем
неслыханную энергию и спокойствие духа, когда им приходилось местами работать
под неприятельским огнем. Этот огонь то замирал, то усиливался. Выпадали
сравнительно спокойные дни. Приготовления с обеих сторон принимали все
больший размах.
Близилось страшное 5 октября.
Все усиливалась и грандиозно развивалась в самых разнообразных направлениях
неутомимая деятельность Нахимова и Корнилова по обороне. Они соперничали,
выказывая неслыханную отвагу (этим в Севастополе было трудно удивить, но они
оба все-таки удивляли и матросов и солдат), а также проявляли быструю
находчивость и распорядительность.
Тотлебен уже начал свое дело, и Корнилов, и Нахимов мечтали лишь об одном,
чтобы штурм последовал как можно позже, когда Тотлебен успеет произвести хоть
часть своих работ.
Штурма не последовало, но с 5 октября 1854 с восходом солнца противник
предпринял первую массированную бомбардировку города с суши и моря.
Три адмирала – Нахимов, Корнилов, Истомин – с рассвета руководили ответным
огнем русских батарей и объезжали бастионы. В этот день в двенадцать часов
дня при объезде оборонительных порядков Владимир Алексеевич был смертельно
ранен в голову на Малаховом кургане. «Отстаивайте же Севастополь», - были
его последние слова. Огонь уже ослабевал, бомбардировка подходила к концу,
когда Нахимов узнал роковую весть.
Из четырех человек, организовавших защиту Севастополя, осталось трое –
Нахимов, Тотлебен, Истомин, и роль фактического начальника, вождя, «хозяина
Севастополя» перешла непосредственно к Нахимову. С этого времени он работал и
за себя и за мертвого Корнилова.
Николай I в своем рескрипте на имя вдовы Корнилова писал: «Россия не забудет
этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории русского флота».
После гибели Корнилова в его шкатулке нашли завещание, адресованное жене и
детям. «Детям завещаю, - писал отец, - мальчикам – избрав один раз службу
государю, не менять ее, а приложить все усилия сделать ее полезною обществу.
Дочкам следовать во всем матери». Владимир Алексеевич был похоронен в склепе
Морского собора святого Владимира рядом со своим учителем – адмиралом
Лазаревым. Вскоре место подле них займут Нахимов и Истомин.
Литература:
Вице-адмирал Корнилов: Сборник документов (Под редакцией Н.В.Новикова и
П.Г.Софгенов – М.:Воениздат, 1947
Адмиралы Российского флота. Россия поднимает паруса (Сост. В.Ддоценко.-СПб:
Лениздат, 1995
Сеславин Д.Н. Адмирал Корнилов. (Крат. Биография). – М.:изд. Сытин, 1915
Зверев Б.И. Вице-адмирал Корнилов . –Симферополь: Крымиздат,1957
Экштут С. «Действовать и не быть пешкой на белом свете.» Флотоводец Корнилов
на фоне эпохи (Родина). - 1995
