выступавшая здесь же, направила письмо Зиновьеву, в котором отмечала,
что «за все происходящее приходится винить и нашу группу: Вас, Сталина и
Каменева... Нельзя создавать атмосферу такой склоки и личных счетов... Хорошо,
что меня не было, когда Петровский сказал, что Троцкий виноват в болезни
Ильича, я бы крикнула: это ложь, больше всего В. И. заботил не Троцкий, а
национальный вопрос и нравы, водворившиеся в наших рядах».
Между тем в партии разворачивалась дискуссия. Учитывая авторитет Троцкого,
Политбюро предложило создать согласительную комиссию для разработки резолюции
о партийном строительстве. 5 декабря комиссия в составе Зиновьева, Сталина и
Троцкого после долгих споров приняла согласованный текст. Несмотря на болезнь
(простудился на охоте в конце октября и проболел до весны 1924 г.), Троцкий
опубликовал в «Правде» четыре статьи под общим названием «Новый курс». Здесь он
развивал свои мысли о проблеме внутрипартийной демократии в условиях
советской системы, пытаясь опереться на резолюцию Политбюро. Признавая
необходимость недопущения других партий в период диктатуры пролетариата,
Троцкий вместе с тем доказывал, что сам запрет фракции не решает существо
вопроса. Главную опасность он видел в бюрократизме, в аппаратном режиме,
поэтому настаивал на том, что «руководящие партийные органы» должны
прислушиваться «к голосу широких партийных масс, не считать всякую критику
проявлением фракционности», что не партия для аппарата, а аппарат «ею
избирается и от нее не должен отрываться»45.
Оппоненты Троцкого главное внимание сосредоточили на словах о партийной
молодежи как барометре партии, о возможности перерождения партийных кадров,
обвиняя его в клевете на «старых партийцев» и напоминая о его меньшевистском
прошлом. Сторонники Троцкого сумели собрать значительное число голосов в
вузовских, армейских и учрежденческих ячейках. Любопытны практические
предложения этих резолюций. Например, 14 декабря 1923 г. собрание штаба
политуправления, штаба ЧОН и управления военных сообщений Московского
военного округа предлагало обеспечить полную и правдивую информацию о
важнейших партийных решениях, ввести выборность партийных органов и
ответственных работников аппарата, упразднить «институт всяких почетных
членов, почетных председателей», прекратить присвоение имен здравствующих
партийных работников любым объектам (городам, улицам, казармам), не проводить
многочисленные юбилеи и т. д. В письме коммуниста Ф. Климова отмечалось, что
«среди членов партии выработалась привычка считать своевременным и разумным
лишь предложения «сверху»... Не редкость, когда коммунист уподобляется тому
солдату, который говорил, что за него «взводный знает».
Вместе с тем большинство рабочих ячеек поддерживало ЦК партии. В одном из
писем тех дней говорилось: «Товарищи полагают, что быть винтиком хорошего,
не тормозящего рост партии аппарата — роль не только не зазорная, но тысячу
раз полезная».
В середине января 1924 г. XIII партконференция почти единогласно (125 против
3) одобрила позицию Политбюро, в специальной резолюции осудила оппозицию как
«явно выраженный мелкобуржуазный уклон». Было продемонстрировано нежелание
идти на компромиссы, прислушиваться к мнению меньшинства. Самого Троцкого на
конференции не было, он по совету врачей выехал в Сухуми. В дороге, на
вокзале в Тифлисе, его настигла телеграмма о смерти Ленина. Дополнительным
ударом стала невозможность присутствовать на похоронах: по прямому проводу
ему сообщили, что панихида состоится в субботу. Это было ложью. На самом деле
похороны прошли в воскресенье, 27 января.
В Сухуми Троцкий работал над воспоминаниями о Ленине.
Очень важным было для него письмо Надежды Констатиновны от 28 января:
«Дорогой Лев Давидович!.. то отношение, которое сложилось у В. И. к Вам
тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до
самой смерти».
Новый этап дискуссии вспыхнул осенью 1924 г., после выхода в свет третьего
тома сочинений Троцкого, где были собраны статьи и речи 1917 г., а в
качестве предисловия предлагалась статья «Уроки Октября». Автор доказывал
свое единство с Лениным в тот период, а главными противниками в партии
называл Каменева и Зиновьева.
Безусловно, эта историческая работа имела «прозрачную» политическую
сверхзадачу. Поэтому немедленно после ее выхода из печати началась
широкомасштабная кампания, в которой подавляющее большинство участников
интересовало не выяснение исторической истины, а возможность нанести ответный
удар. Особенно усердствовали Каменев и Зиновьев. Они организовывали требования
исключить Троцкого из руководящих органов и даже из партии. Против этого
выступил Сталин, «гений аппаратных игр», представший перед партией в ореоле
миротворца и получавший политическую выгоду от взаимных обвинений трех других
партийных вождей. В январе 1925 г. Троцкий согласился подать заявление пленуму
ЦК об освобождении его «от обязанностей председателя Революционного военного
совета». Одновременно он предложил, чтобы Политбюро указало ему темы для
литературной работы, подчеркивая свою готовность действовать «под любым
контролем партии»51. Троцкий был снят с поста наркомвоенмора и
председателя Реввоенсовета, Его сторонник К. Б. Радек прокомментировал
дискуссии шутливой эпиграммой: «Опасные делишки — писать в России книжки. Ты,
Лева, тиснул зря «Уроки Октября». В мае 1925 г. Троцкого сделали
председателем концессионного комитета, председателем научно-технического
управления ВСНХ.
Но жизнь готовила еще один поворот. Одержав победу, раскалывается «тройка».
Сталин поддерживает в это время Бухарина, считавшего возможными новые
уступки крестьянству, преимущественное развитие в ближайшие годы легкой
промышленности. Каменев и Зиновьев обвиняют их, прежде всего Бухарина, в
недооценке «кулацкой опасности», в «правом уклоне». Вместе с тем они ставят
под сомнение возможность победы социализма в одной стране, «последовательно
социалистический» характер государственных предприятий, вспоминают о
требовании Ленина снять Сталина с поста генсека. Открытое столкновение
происходит в декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б). Обе стороны используют
аппаратные методы, Троцкий здесь не выступал. После поражения на съезде
«новой оппозиции» в отношении ее следуют оргвыводы: снятие Зиновьева и его
сторонников с работы в Ленинграде. Меньшинство ищет союзников. В этой
обстановке в первой половине 1926 г.происходит сближение Зиновьева и
Каменева с Троцким. Снова подтверждается мысль о приоритете политических
интересов над личными и родственными связями.
В апреле — мае 1926 г. Троцкий вместе с женой выезжал на лечение в Германию.
Между тем внутрипартийная борьба нарастала. В ее поле оказываются
советско-английские отношения и события в Китае, переворот Пилсудского в Польше
и экономические проблемы СССР. Пленумы ЦК превращаются в место взаимных
обвинений. Например, в августе 1927 г. К. Е. Ворошилов обвинил Троцкого в
чрезмерных расстрелах в годы гражданской войны, в том числе членов партии. Не
выдержав, Троцкий крикнул с места: «Вы же лжете совершенно сознательно, как
бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов». Ворошилов
парировал: «Сами вы каналья и отъявленный враг нашей партии».
Постепенно организационные меры становились все жестче. 23 октября 1926 г.
объединенный Пленум ЦК и ЦКК вывел Троцкого из состава Политбюро, где тот
давно уже не играл активной роли. Ровно через год новый пленум исключил
Троцкого и Зиновьева из членов ЦК.
К борьбе с оппозицией Сталин привлекает органы ОГПУ. Еще 1924 г. информационные
сводки ОГПУ тщательно фиксируют высказывания в поддержку Троцкого, расценивая
их, по сути, как антисоветские. Например, в ноябре — декабре 1924 г.
отмечалось, что в Ленинграде, на заводе «Красная заря», «некоторые из
партийных... Медведиков, Шумилин... замечены в защите линии Троцкого», на
Металлическом заводе «часть рабочих стояла за тов. Троцкого, мотивируя тем, что
тов. Троцкий идейный», «некоторые рабочие завода «Электрик» рассматривают
выступление тов. Троцкого как выпад против бюрократизма». Интересно, что
«причиной подобной симпатии», по мнению информаторов, «являются, в частности,
свобода группировок внутри партии... что, по мнению рабочих, есть шаг к свободе
слова, поступков и т. д.». Из тех же сводок видно, что в ряде случаев
антитроцкистские настроения объяснялись антисемитскими мотивами. Так, на 2-й
электростанции велись «разговоры сплошь национально-патриотические, сводящиеся
к тому, что Ленин был русский, а Троцкий еврей и что пойдут за Лениным»53
(имелась в виду дискуссия «Ленинизм или троцкизм». — В. И.). При
перлюстрации писем политконтроль ОГПУ также включал в меморандум выдержки,
касавшиеся партийных споров54. Теперь, в 1927 г., начинаются аресты
оппозиционеров, исключение из партии, высылка из Москвы.
14 ноября 1927 г. Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Через пять
дней покончил самоубийством многолетний друг Троцкого А. А. Иоффе. На его
похоронах на Новодевичьем кладбище Троцкий произнес последнюю публичную речь.
Со 2 по 19 декабря проходил XV съезд ВКП(б). Выступления представителей
оппозиции — Раковского, Каменева, Муралова — сопровождались неумолчным шумом
зала, негодующими выкриками. Парадокс состоял в том, что завтрашние
антисталинцы, такие как А. И. Рыков, М. Н. Рютин, предлагали выбросить
оппозицию в «мусорную яму истории», угрожали «в ближайшее время...
увеличить... население тюрем». Съезд исключил из партии около ста ведущих
оппозиционеров, дав сигнал к расправе на местах. В различные города страны
были высланы крупнейшие деятели оппозиции. Оправдалось предсказание одного
из сторонников Троцкого (расстрелянного в августе 1936 г.) С. В.
Мрачковского: «Сталин обманет, а Зиновьев убежит». Уже через несколько
месяцев Каменев и Зиновьев полностью признали свою вину перед партией и были
возвращены в Москву. Их примеру последовали и многие другие. Это не спасло их
всех от новых поношений в ближайшие годы, а затем и уничтожения.
Наряду с некоторыми другими несгибаемыми оставался Троцкий. 17 января 1928 г.
его с женой и сыновьями доставили на Ярославский вокзал. По окружной дороге
поезд вышел на среднеазиатское направление. Конечной целью была Алма-Ата.
Здесь Троцкий провел около года. Это было время споров вокруг судьбы НЭПа.
Вчерашние союзники, группы Сталина и Бухарина, теперь вели борьбу в
«коридорах власти», стараясь пока не выносить ее на всеобщее обозрение.
Естественно, Троцкий имел достаточно большую информацию. Ему казалось, что
новый курс Сталина «несомненно представляет собою попытку подойти к нашей
постановке». Он был убежден, что оппозиция, т. е. прежде всего он сам,
«держит руку на пульсе мирового исторического процесса, ясно видит динамику
классовых сил, предвидит завтрашний день и сознательно подготовляет его».
Троцкий продолжает вести активную литературную работу, переписку со своими
единомышленниками.
В декабре 1929 г. к нему приехал специальный уполномоченный ГПУ с требованием
прекратить политическую деятельность. Троцкий категорически отказывается.
Через месяц его знакомят с постановлением коллегии ОГПУ (от 18 января 1929
г.), которое предусматривало высылку Троцкого из СССР за провоцирование
антисоветских выступлений и подготовку вооруженной борьбы против Советской
власти. Две недели семья Троцкого ждала в поезде в районе Ряжска, вблизи
Рязани, решения вопроса о стране пребывания. Категорически отказывает
германское правительство. Согласна Турция, почетным гражданином которой
Троцкий был объявлен вместе с Лениным и Фрунзе в начале 20-х годов. 10
февраля на пароходе «Ильич» в сопровождении агентов ГПУ из Одессы Троцкий,
его жена Наталья Ивановна и старший сын Лев навсегда покинули СССР.
12 февраля 1929 г. Троцкий направил президенту Турецкой республики Кемалю
Ататюрку заявление: «Милостивый государь. У ворот Константинополя я имею
честь известить Вас, что на турецкую границу я прибыл отнюдь не по своему
выбору и что перейти границу я могу, лишь подчиняясь насилию». Начинается его
жизнь в эмиграции. Но если первая и вторая эмиграции(1902-1904 и 1906- 1917
гг.) были наполнены надеждами на будущую революцию, то теперь возможность
возращения в СССР становилась все более призрачной. Это были годы сужавшегося
круга друзей, единомышленников, родных и одновременно годы неустанного
отчаянного противостояния Сталину и его режиму. Революционер и марксист
Троцкий оставался верен своим идеалам.
Местом нового жительства стал остров Принкипо, один из расположенных в
Мраморном море Принцевых островов, некогда традиционное место для ссылки
византийских вельмож. Здесь Троцкий продолжает и заканчивает начатую в ссылке
работу над книгой «Моя жизнь». Это опять же не только мемуары, но, что
естественно для политика, попытка дать свою версию исторических событий.
Одновременно он стремится наладить связи со своими сторонниками в СССР,
размышляет над происходящим там. В 1931 г. он приходит к выводу, что
«нынешний советский аппарат представляет собой бюрократическую плебисцитарную
форму диктатуры пролетариата».
Между тем Сталин предпринимает новый этап политических репрессий. Начавшись в
1928 г. прежде всего с ударов по старой интеллигенции, теперь репрессии все
сильнее обрушиваются на бывшую партийную оппозицию. Троцкий, его деятельность
становятся для ОГПУ—НКВД необходимым компонентом для предъявляемых
обвинений. Всех арестованных обвиняли, как правило, в «троцкизме», в
пропаганде его идей, связях с Троцким, выполнении его указаний, замыслах
контрреволюционного переворота. В советской печати Троцкий становится
зловещим символом самых гнусных замыслов империализма и фашизма в отношении
СССР. Политики, журналисты, карикатуристы соревнуются между собой в поисках
самых уничижительных эпитетов, должных показать ничтожество и черноту души
Троцкого. Нет преступления, в котором бы его не обвинили. К этой травле
привлекаются зарубежные коммунистические партии, используются
дипломатические каналы. В 1932 г. Троцкого лишают советского гражданства.
Международное давление сталинского руководства дает свои плоды.
Правительства стран Западной Европы не жаждут видеть у себя человека с
репутацией «знаменитого революционера», имеющего своих последователей во
многих государствах. В середине 1933 г. Троцкий перебрался во Францию, но
летом 1935 г. ему приходится, по временной визе, переехать в Норвегию.
Наконец, 9 января 1937 г. на танкере, предоставленном норвежским
правительством, по приглашению одного из великих художников XX в. Диего
Риверы Троцкий прибывает в Мексику. Какое-то время он живет на вилле
художника, но затем их отношения осложняются. Главной причиной этого стали
непростые характеры людей, любивших больше говорить, чем слушать, быть
руководителями, а не приживалами. В начале 1939 г.
Троцкий переселяется в купленный в предместье Мехико большой дом, окруженный
садом. Здесь ему предстояло провести последний год своей жизни.
Все 30-е годы Троцкий не прекращал политической деятельности в тех пределах,
которые были ему доступны. Прежде всего это была литературная работа. Как
журналист и публицист он был необычайно плодовит. Кроме автобиографической
книги «Моя жизнь» он пишет «Что же такое перманентная революция?» (вышла в
1930 г. в Берлине). Тогда же выходит двухтомная «История русской революции».
Появляются работы «Сталинская школа фальсификаций», «Преданная революция»,
«Их мораль и наша», биографии Ленина и Сталина. С 1929 г. выходит «Бюллетень
оппозиции», с которым он постоянно сотрудничает.
Одновременно Троцкий стремится создать «интернационалистическую левую
оппозицию». Его сторонники действуют во Франции, Испании, Греции, Китае,
США, Южной Америке. В феврале 1933 г. в Париже прошла первая конференция
создавшейся организации. Здесь отмечалось, что ее секции действуют в девяти
странах. Был принят итоговый документ — «Интернационалистическая левая
оппозиция: задачи и методы». Летом 1938 г. там же, в Париже, был проведен
учредительный конгресс IV Интернационала. Казалось, цель достигнута. Но на
деле ни одна из секций не стала по-настоящему массовой партией, игравшей бы у
себя в стране серьезную политическую роль.
Наряду с общеполитическими мировыми проблемами Троцкий первостепенное
внимание уделял положению в СССР, переходя от надежды к отчаянию и вновь к
надежде. 15 марта 1933 г. он пишет письмо в Политбюро ВКП(б) с призывом
«возродить партию», предлагая собственную помощь.
Вместе с тем именно он приходит к выводу, что за убийством Кирова скорее
всего стоит Сталин. В большом количестве публикаций Троцкий разоблачал
лживость «московских процессов» 1936—1938 гг., демонстрировал не только
логические несообразности, но и фактические ляпсусы, допущенные их
организаторами. Вместе с тем в его теоретическом багаже появляются новые,
более глубокие положения.
Если в 1932 г. он писал, что главное — «убрать Сталина», то в 1936 г.
приходит к выводу, что проблема гораздо серьезнее: «Устранение Сталина
лично означало бы сегодня не что иное, как замену его одним из кагановичей,
которого советская печать в кратчайший срок превратила бы в гениальнейшего из
гениальных». И далее: «Дело идет... о том, чтобы изменить самые методы
управления хозяйством и руководства культурой», подчеркивая необходимость
«второй... революции». Он указывал на то, что «сталинизм и фашизм, несмотря
на глубокое различие социальных основ, представляют собой симметричные
явления». В сентябре 1938 г. Троцкий предупреждал о том, что «советская,
дипломатия попытается теперь добиваться сближения с Германией». Конечно,
далеко не все прогнозы и предупреждения Троцкого оказывались верными. Можно
напомнить его слова, что в итоге предстоящей войны «слабейшим звеном в цепи
великих держав окажется на этот раз Япония» или объявление вступления СССР в
Лигу Наций предательством мировой революции, непонимание определенной
социальной гибкости Сталина и т. д. Но гораздо важнее и интереснее те
моменты, где Троцкому удалось, что бывает весьма нечасто, заглянуть в
будущее. В работе «Что такое СССР и куда он идет?» он, в частности, видит
выход в следующих изменениях: «Бюрократическое самовластье должно уступить
место советской демократии. Восстановление права критики и действительной
свободы выборов есть необходимое условие дальнейшего развития страны. Это
предполагает восстановление свободы советских партий, начиная с партии
большевиков, и возрождение профессиональных союзов. Перенесение на хозяйство
демократии означает радикальный пересмотр планов в интересах трудящихся...
Молодежь получит возможность свободно дышать, критиковать, ошибаться и
мужать. Наука и искусство освободятся от оков». Троцкий пытался написать
политическую биографию Сталина, над которой работал в 1939— 1940 гг. Он
успел подготовить к печати первые семь глав.
Между тем вокруг Троцкого кольцо сжималось все плотнее. Думается, что сам он
был в определенной степени нужен Сталину в период «большого террора». Нужен
как символ Дьявола, Сатаны. Зато люди, близкие Троцкому, гибли один за
другим. В мае 1937 г. в Испании исчез чешский гражданин Эрвин Вольф, личный
секретарь Троцкого; в июле 1935 г. в Париже погиб Рудольф Клемент, один из
технических секретарей IV Интернационала. Гибнут близкие и дальние
родственники Троцкого. Еще в июне 1928 г. умерла от туберкулеза в Москве
младшая дочь Нина. Ее муж еще до этого был сослан и затем репрессирован.
Судьба внучки Вали осталась неизвестной. Старшей дочери Зине разрешили в
начале 1931 г. с пятилетним сыном выехать из СССР для лечения от туберкулеза.
В 1933 г. в Берлине в состоянии депрессии она покончила с собой. В СССР погиб
ее муж, Платон Волков. В начале 1935 г. был арестован оставшийся на родине
младший сын Троцкого — Сергей. Талантливый инженер, автор ряда трудов по
термодинамике и теории дизеля, он незадолго до этого стал профессором
Московского технологического института. По так называемому «кремлевскому
делу» его приговорили к пяти годам ссылки, а в октябре 1937 г. расстреляли.
В том же году погиб в курской тюрьме старший брат Троцкого Александр, чьего
сына расстреляли в октябре 1937 г. Сестру Ольгу, жену Каменева, расстреляли
осенью 1941 г. Вскоре после убийства Кирова была репрессирована жившая в
Ленинграде первая жена Троцкого — Александра Львовна Соколовская. Ближайшим
помощником отца был старший сын Троцкого, Лев. Он жил в Турции, затем в
Париже, где редактировал «Бюллетень оппозиции» (большевиков-ленинцев),
писал книги, брошюры, активно работал над созданием IV Интернационала. Лев
умер при загадочных обстоятельствах в парижской клинике 16 февраля 1938 г.,
где ему делали операцию аппендицита.
Настает очередь самого Льва Давидовича. Он понимает, что за ним идет охота.
27 февраля 1940 г. он составляет завещание, повторяя: «Они нас не убили этой
ночью. Они подарили нам еще один день». Принимаются меры предосторожности. У
железных ворот дежурят охранники, в большинстве американские троцкисты. В
ночь на 24 мая 1940 г. в дом ворвались более двадцати вооруженных людей. Они
похитили охранника Шелдона Харта, который через месяц будет найден мертвым,
обстреляли из автоматов спальню Троцкого и комнату, где жил Сева Волков,
внук, привезенный из Франции после смерти усыновившего его Льва-младшего.
Бросили зажигательные гранаты и мощную бомбу (она не разорвалась). Нападение
продолжалось минут двадцать. Командовал группой выдающийся художник Давид
Альфаро Сикейрос, коммунист, перед этим вернувшийся из Испании. Был легко
ранен Сева. Троцкий и Наталья Ивановна, укрывшиеся под кроватью, не
пострадали, хотя в стене полиция насчитала около 70 пробоин. После этого
события снаружи было вы-'строено специальное караульное помещение для отряда
мексиканских полицейских, стены дома обложили мешками с песком, устроили
сигнализацию. Однако в доме появился будущий убийца в облике Жака Морнара,
близкого друга Сильвии Аджелофф, вхожей в семью Троцкого. На самом деле это
был 26-летний Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес, лейтенант испанской
республиканской армии, выполнявший специальное задание НКВД. Он познакомился
с Сильвией в Париже летом 1938 г., так что операция готовилась задолго.
Сам Троцкий продолжал вести обычную жизнь: делал утром гимнастику, с
удовольствием ухаживал за кроликами, работал над книгой о Сталине. Около 18
часов 20 минут 28 мая Жак Морнар (Рамон Меркадер) пришел к Троцкому с
исправленным текстом своей статьи, которую показывал ему за несколько дней
до этого. Троцкий запретил охране обыскивать приходивших знакомых. Когда Лев
Давидович сел за письменный стол, Жак выхватил из-под плаща укороченный
ледоруб и ударил хозяина дома по голове. Несмотря на глубокую рану на
черепе, Троцкий сумел швырнуть в нападавшего книги, чернильницы, диктофон и
сам бросился на него. На крики прибежала охрана. Троцкого отвезли в
госпиталь, где он умер 21 августа 1940 г. в 19 часов 25 минут. Через шесть
дней его кремировали. Останки захоронили в саду возле дома. В 1962 г. рядом
погребли урну с прахом Натальи Ивановны, скончавшейся в Париже.
Убийца Троцкого, Рамон Меркадер, отсидевший 20 лет в мексиканской тюрьме,
Герой Советского Союза, живший в Чехословакии и СССР, умер на Кубе в 1973 г.
и был похоронен на Кунцевском кладбище в Москве под именем Рамона Ивановича
Лопеса.
На 61-м году закончился жизненный путь Троцкого, но остались его книги, его
идеи, его последователи. Его имя еще долго будет привлекать внимание
историков, философов, экономистов. О нем будут спорить.
